Однако Юджин не мог пошевелиться, ноги его совсем не слушались. Слезы подступили к глазам матери. Ее любимый, милый мальчик, которого она с нежностью часто прижимала к груди, теперь он смотрел на нее глазами, полными страха и растерянности. Из ее глаз покатились слезы.
– Беги. Прошу… Если ты выживешь, наша смерть не будет напрасной. Уходи! Беги далеко-далеко, как можно дальше отсюда!
Подобрав с земли украшение, брошенное матерью, Юджин со всех ног побежал к воротам.
Ким Пхансо в ярости схватил лук. Если никто другой не может схватить мальчишку, то он собственными руками прикончит его. Прицелившись, он выстрелил в Юджина, но стрела пролетела мимо.
Мать проводила взглядом Юджина, а когда он исчез из виду, обессиленная, рухнула на землю. Рядом с ней на землю в полуобморочном состоянии опустилась Хосон.
– Можете убить меня, – сказала рабыня.
Теперь, когда ее ребенок в безопасности, с ней могли делать что захотят. Она больше не боялась смерти, какой бы мучительной та ни была. Ким Пхансо зло усмехнулся в ответ на слова рабыни:
– Была бы моя воля, я бы с радостью тебя убил, но от тебя зависит мое положение.
Пхансо навел лук на избитого мужчину, лежавшего на земле, и выпустил стрелу. Рогожа, в которую был завернут мужчина, постепенно окрасилась в алый цвет в том месте, где торчала стрела, а затем кровь стала просачиваться на землю, растекаясь лужей. Пока все вокруг неподвижно стояли, шокированные этой ужасной сценой, мать Юджина устремилась к колодцу в дальнем конце двора и бросилась вниз.
В этот миг с душераздирающим криком очнулась Хосон. Кричала она от боли, как будто ее внутренности разрывало на части, – начались схватки. Кто-то ушел из жизни, кто-то, наоборот, готовился прийти в этот мир. После трагедии началась история новой жизни.
Юджин, быстро взбиравшийся на гору, на секунду остановился и оглянулся на город. Подувший ветер растрепал липкие от пота волосы. Резкий запах крови ударил ему в нос. Картина произошедшего в ту же секунду встала у него перед глазами, и невыносимо больно сжалось сердце. Теперь он один в этом мире. Мамы и папы больше нет.
* * *
Юджин только утром лишился своей семьи и теперь вынужден был бежать от охотников за рабами. Гонимый страхом, он бежал без остановки несколько дней. Мимо проносились горы, поля, реки, но негде было спрятаться, перевести дух.
Измученный дорогой, Юджин наконец набрел на гончарную мастерскую, притаившуюся глубоко в горах. Зверски голодный Юджин пробрался на кухню и принялся совать в рот все, что находил съестного. И сколько бы он ни ел, не мог насытиться.
– Ну как, вкусно? – раздался голос у него за спиной.
Юджин подпрыгнул от испуга и воровато обернулся. Голос, заставший его врасплох, принадлежал хозяину гончарной мастерской Ынсану. Услышав подозрительный шорох из кухни, тот пришел проверить, не воры ли наведались за его едой, но обнаружил там всего лишь голодного и испуганного ребенка.
– Будешь есть всухомятку – подавишься. Сходи воды, что ли, в колодце набери себе. Он тут недалеко.
Ынсан недовольно цокнул языком и неторопливо ушел разжигать печь. Юджин плюхнулся на пол кухни и продолжил методично уничтожать запасы еды. Лишь когда в набитый до отказа желудок больше ничего не помещалось, Юджин отвлекся от еды и начал разглядывать Ынсана, сидящего у печи. Перед ним сидел лучший гончар в Чосоне, чей тонкий, прекрасный фарфор славился на всю страну и за ее пределами. За его изделиями выстраивались в очередь ценители искусства Чосона, Японии и Китая.
Юджин протянул ему то самое украшение, последний подарок матери:
– Это стоит трех мешков риса, но я возьму два с половиной. Остальное – плата за еду.
– И зачем мне это? Не носить же мне такое.
– Вы можете это продать и получить деньги.
– Откуда это у тебя? Ты похож на сбежавшего раба или на брошенного сына мясника. Мне краденого не нужно!
– Я не крал это.
Юджин крепко сжал в руках украшение.
– Мама за это заплатила своей жизнью.
– Довольно. Забирай это и уходи, – бросил небрежно Ынсан и махнул рукой, прогоняя мальчика.
Голодный мальчик, один далеко в горах, и при нем дорогое украшение – все это было слишком подозрительно. Не надо быть ясновидящим, чтобы понять, что все это чревато проблемами, а Ынсан не хотел неприятностей на свою голову. Однако мальчик не собирался отступать и твердо стоял на своем:
– Ладно, тогда я прошу два мешка риса и разрешения остаться здесь до завтра. – Это все, на что мог надеяться Юджин. Лишь бы хоть немного отдохнуть и спрятаться от погони.
Юджин был в отчаянии. Ему некуда было бежать, негде было укрыться. И только последние слова матери тлели тусклым угольком у него в груди. Надо было выжить, любой ценой, даже если и жить-то уже не хотелось. Он не мог допустить, чтобы жертва родителей оказалась напрасной.
– Я так устал, что еле на ногах держусь…
От искренних слов мальчика сердце Ынсана обливалось кровью, он не мог равнодушно смотреть на его изможденное личико.
Вдруг неожиданный гость прервал их напряженный диалог. Это был Джозеф – американец, который наведывался в гончарную мастерскую Ынсана на протяжении нескольких дней в отчаянной надежде приобрести его уникальные фарфоровые изделия.
Увидев во дворе незнакомца, Юджин содрогнулся всем телом от ужаса. Он подумал, что это человек хозяина и его вот-вот схватят, и был готов уже распрощаться с жизнью, но незнакомец лишь небрежно взглянул в его сторону и сразу же направился к Ынсану.
– Скоро лодка в Америка поплыть. Сегодня деньги есть. Купить фарфор. – Не обращая внимания на бледного, перепуганного Юджина, забившегося в угол от страха, иностранец настойчиво продолжал упрашивать гончара продать свою драгоценную работу.
Для Джозефа покупка ценного фарфора была единственным способом попасть на родину. Изначально он прибыл в Чосон с благородной миссионерской целью – просветить темный народ дикого Чосона и поведать ему о религии Запада. Но, как и все иностранцы, он столкнулся с притеснением со стороны местных жителей. А все из-за политики «закрытых дверей», которой придерживался правитель Чосона. Джозеф не хотел повторить печальную судьбу французских священников, убитых за свою веру, поэтому стремился вернуться в Америку как можно скорее. И вот представилась идеальная возможность: на днях в Америку уходил корабль. Такой ценный подарок, как фарфор, наверняка растопил бы сердце капитана, и он пустил бы Джозефа на борт.
Юджин широко раскрытыми от удивления глазами смотрел на иностранца. Хоть он и говорил на родном языке мальчика, слова его понять было трудно.
– Что вам всем от меня надо? Надоели! Убирайтесь оба! – Ынсан раздраженно крикнул на незваных гостей, досаждавших ему назойливыми просьбами.
Юджин бросился к иностранцу и потянул его за рукав:
