Слова Сахона, шедшие вразрез с ее мыслями, огорчили Эщин.
– Чосон уже не тот, что раньше, – пламенно возразила она.
– И опять заблуждаешься. Чосон не стал сильнее – у него вот-вот отнимут последние остатки независимости.
Страна, за которую народ готов биться на смерть и которую флот Америки в конце концов с легкостью сокрушил, а Япония подчинила на долгие четырнадцать лет. Без должной мощи Чосон не способен защитить ни свою территорию, ни людей, ни суверенитет.
Однако Эщин упорно стояла на своем.
– Я не откажусь от газет. Хотя бы раз в месяц, но буду их читать. Учиться и получать должности в правительстве сегодня могут люди даже из низших сословий. Я уверена, и от женщины будет польза.
– Что за вздор! Никакой пользы от женщины в правительстве нет и не будет.
Эщин прекрасно понимала, почему дедушка так болезненно относится к этой теме, но благополучие страны ее волновало больше своего собственного.
– Для девушки ты уже и так слишком образованная. Так что никаких больше газет!
Услышав столь категоричное заявление, Эщин вскипела от злости. Казалось, все ее нутро противилось дедушкиному запрету. Яростно сверкнув глазами, она звонким голосом парировала:
– Протестую!
Эщин искренне верила, что она в силах помочь изменить жизнь в Чосоне.
– Протестуешь? – опешил Сахон.
– Китай, Германия и Франция – все хотят оторвать лакомый кусок от Чосона. А японцы даже наш рис воруют. Разве так Чосон…
– Не тебе рассуждать на эти темы. – Дедушка прервал ее на полуслове. – Разве в нашей стране нет императора? Или при дворе нет министров? Даже если бы и не было, тебе там не место. Наша семья и так немало сделала для благополучия Чосона. Моего дорогого сына, твоего отца, вполне достаточно.
Каждое слово Сахона было пропитано бессильной яростью. Потеряв единственного сына, он не мог допустить, чтобы и с Эщин, его любимой внучкой, что-то случилось. Мир политики жесток и беспощаден, он может стереть в порошок любого. Однако, похоже, никакие доводы не могли вразумить Эщин.
– Учись хорошим манерам и смирению. Будь готова в будущем выйти замуж и жить под защитой супруга, каждый день радуя его своей красотой. Вышивай красивых бабочек, порхающих над цветами. Живи без забот и переживаний. Неужели это так сложно?
– Я лучше умру, – решительно заявила Эщин.
Ответ внучки ошеломил Сахона. Все, чего хотела Эщин, – это учиться. Узнавать, что происходит в мире, как он меняется. И если ей даже это не позволено, то в чем смысл ее бренной жизни?
– Если так, то умри. – Сахон не хотел уступать.
Теперь Эщин застыла в изумлении.
Никто не хотел идти на уступки – и Сахон, и Эщин были уверены в своей правоте.
С того дня Эщин не брала в рот ни крошки. Она отказывалась есть, пить и просто лежала, ожидая своей смерти. Словно повинуясь приказу дедушки, Эщин намеревалась заморить себя голодом. Так прошло четыре дня. У служанки, наблюдавшей за истязаниями госпожи, сердце кровью обливалось, каждый день она сидела на пороге ее комнаты и выла от горя, причитая, что если госпожа умрет, то она последует за ней. Стенания разносились по всему дому.
Слуги докладывали Сахону о том, что молодая госпожа морит себя голодом, но он как будто оставался безучастным. Казалось, единственное, что его в тот момент интересовало, – это книга, которую он читал. Внешне сохраняя спокойствие, Сахон тлел изнутри. Внутри него боролись беспокойство за внучку и непоколебимая вера в свою правоту.
Отстраненно смотря в книгу, он размышлял о жизни в родной стране.
Стране, развращенной влияниями чужих культур. Стране, которой руководят одни предатели и где молодые умы не у дел тратят время впустую. Сахон презирал то, чем стал Чосон. Жить здесь стало слишком опасно. Он уже потерял своего сына, погибшего за эту страну, а теперь за ним хотела последовать и Эщин.
Возможно, в нем говорили эгоизм или жадность, но он не хотел потерять еще и свою любимую внучку.
– Я делаю все, чтобы уберечь ее от суровой действительности. Но если это то, чего она желает, а у меня не получается искоренить в ней это желание, нужно научить ее выживать.
Легкий свежий ветерок зашелестел листьями деревьев, неся с собой тепло наступающей весны. Но в сердце Сахона бушевала вьюга. Стерев с лица мрачное выражение, он подозвал слугу:
– Давненько я не ел мяса дикого кабана. Позови ко мне охотника Джана.
* * *
Отвесные скалы, острые валуны и крутой подъем. Эщин задыхалась, карабкаясь в гору в своих пышных юбках. Похоже, дедушка в наказание за ее упрямство действительно решил отправить ее на тот свет. Сзади подгонял стрелок Джан, сопровождающий ее по приказу дедушки. Складывалось ощущение, что он хочет измотать ее до смерти. Такое, конечно, трудно допустить, но винтовка, перекинутая через его плечо, порядком раздражала и наводила Эщин на невеселые мысли.
Наконец они добрались до места, куда ее вел стрелок Джан, – до хижины, построенной высоко в горах. Покрытая пучками вязаной соломы, она выглядела неказистой и обветшалой. Пытаясь перевести дыхание, Эщин с любопытством оглядывалась вокруг. Стрелок Джан протянул ей флягу с водой:
– Ручей далеко. Пейте.
На руке Джана Сынгу, в которой он держал флягу, виднелся широкий след от ожога. Получил он его во время сражения с американцами за крепость Квансондин. Там же он потерял отца, который был лучшим охотником в Чосоне.
Эщин застыла в нерешительности, пристально глядя на флягу. Всю дорогу от дома до вершины горы ее терзал вопрос, почему дедушка отправил ее в горы вместе со стрелком Джаном.
– Госпожа, с этого момента я ваш наставник, – словно отвечая на вопрос девушки, сказал Сынгу.
– Наставник?
От удивления Эщин на секунду потеряла дар речи. Чему же он может ее обучить?
– Я буду учить вас стрелять.
– Стрелять? Меня? – В голосе девушки слышалось недоумение, но в глазах ее уже вспыхнул азартный огонек.
В памяти всплыли слова дедушки о том, что она, подобно прекрасному, нежному, безмолвному цветку в оранжерее, должна жить под надежной защитой мужа и в полном с ним согласии. Разве может нежный цветок владеть оружием? Сердце Эщин затрепетало от восторга. Ружье идеально подходило для защиты себя, людей и… родины, раз уж на то пошло. Сахона в первую очередь заботила безопасность Эщин, именно поэтому он велел обучить ее стрельбе, но девушка смотрела на ситуацию шире. Ей представилась возможность и свои мечты воплотить, и дедушке угодить.
– Если у меня будет оружие…
Тех, кто желал стране развала, было немало. Но немало было и готовых встать на защиту страны, трудиться во благо Чосона. Способов принести своей стране пользу – масса. Эщин могла бы работать в газете или преподавать в школе.
