– Похоже, у тебя испортилось настроение Эдмонд, – убедившись, что никто не слышит начал говорить Вольдемар.
– Так вот значит, до чего ты опустился: когда крысу прижимают к углу, отчаявшись, она бросается. Опасную ты игру затеял Вольдемар, если бы отступил сейчас, то жил бы спокойно и в достатке.
– Мы оба знаем, что ты бы не упустил возможности упразднить мой орден, а затем на всякий случай избавиться и от меня. Как, в общем-то, это получилось с прошлым королём.
– С королём получилось не совсем так, впрочем, на твоём месте я бы сейчас не о Гаспаре думал, а беспокоился о себе и своём сыне. Смотрю, Теодор решил залезть в кровать к Аделине и даже интересно, кто его на это надоумил? Неужели внезапно нахлынула любовь? Сразу после того, как Аделина получила корону.
– Да… похоже, мы уже перестали понимать эту молодёжь. Нам-то уже по пятому десятку, а вот у них любовь с первого взгляда и всё такое. А насчёт беспокойства, меня трудно испугать пустыми угрозами, гражданская война убьёт не только меня, но и разрушит весь Веленгельм. Даже если тебе каким-то чудом удастся выжить в этой резне, чем будешь править-то? Грудой развалин и голодными остатками народа?
– Смотри не пожалей, самоуверенность губит людей, как и гордыня, – закончил на этом Эдмонд. – Приятного тебе торжества.
– И тебе мой друг, – напоследок произнес Вольдемар.
Сандра, молитвенная храма небесного света.
Севастьян напрочь запретил настоятельнице присутствовать при разговоре с Фадеоном, и ни уговоры, ни обещания, ни даже клятвы изменить решение не смогли. Для Сандры это было сродни предательству, оставить главного настоятеля наедине со столь сложным решением, он наверняка захочет найти другой путь и тем самым поставит под удар не только себя, но и весь храм. Зная это, настоятельница всё больше хотела в сию же секунду собрать вещи и в одиночестве покинуть храм, никого не предупредив, так она хотя бы снимет ответственность с плеч Фадеона. К тому же самой Сандре уже давно безразлична своя судьба, ей хотелось только не доставлять ещё больше хлопот, одна мысль, что прямо сейчас главный настоятель выбирает между благополучием целого храма и мнимым благополучием одного человека, рождала в Сандре настоящую злобу, причём злилась она только на себя. Всё что её останавливало от бегства, это желание помолиться за Альневера перед уходом, по приданию лишь прощённые уходят в бессмертный мир, обретая новую жизнь, те же, кто отягощен ненавистью, местью, или чужими страданиями, так и остаются в мире смертных, обретая форму чёрных духов.
В отличие от братства святого слова, в храме никогда не было каких-то правил о том как, и где молиться. Считалось что главное это искренность при обращении, а такие вещи как картины, иконы, и статуэтки, будут только мешать. Не мудрено, что такие устои отразились и на молитвенной комнате, любого кто придёт за молитвой, тут ждали лишь пару свечей и холодный пол, что возможно и отпугивало «посетителей», ведь, несмотря на открытый вход, здесь редко кто-то бывал. Время показало, что куда лучше молитвенная используется как место, где последователям храма можно побыть наедине со своими мыслями. Впрочем, в отличие от настоятельницы, остальные служители не так сильно нуждались в одиночестве, они могли целый день разговаривать, помогать прихожанинам, и при этом оставаться полными сил. Сандре же наоборот, с каждым часом всё больше хотелось одиночества и тишины, появлялось чувство как тогда за решеткой, желание спрятаться подальше и отгородиться от всего мира. В этом случае её могла спасти только молитвенная, правда не всегда, сейчас, на своё удивление, стоя на коленях и мысленно молясь за Альневера, настоятельница услышала совершенно незнакомый голос за спиной.
– Здравствуйте, Сандра.
– Здравствуйте… – обернувшись, неуверенно произнесла Сандра, увидев человека в странной узорчатой мантии серебряного цвета. – Чем могу помочь?
– Можно присяду? – не дожидаясь разрешения, сел он рядом с Сандрой на пол. – Я много о вас слышал Сандра, мне очень бы хотелось с вами поговорить.
– Если вы пришли поговорить, то представьтесь пожалуйста. Сразу извинюсь за своё любопытство, но мне очень интересно, откуда вы к нам пришли? Впервые вижу серебряную мантию с чёрными узорами.
– Откуда я… пожалуй, не совру, если отвечу что у меня давно нет дома, так же как и имени.
– Как это нет имени? – удивилась Сандра.
– Когда-то меня прозвали Сальваторис, но я больше не могу и не хочу носить это имя. Оно принадлежит тем, кто отказался от меня.
– Мне трудно убедиться в правдивости слов, когда ваши глаза скрыты за капюшоном, – «тонко» намекнула Сандра. – Но если вас действительно звали Сальваторис, то это очень даже хорошее имя и отказываться от него не стоит. По преданию, именно божество с именем Сальваторис спустилось с небес, чтобы спасти людей.
– Действительно, в своё время люди прозвали его спасителем… – словно не замечая намеков, продолжал Сальваторис. – Однако, как я уже сказал, это имя мне совсем не подходит, более того я хочу от него избавиться так же сильно, как вы хотите избавиться от своей постоянной внутренней угнетённости.
– Почему вы думаете, что у меня есть внутренняя угнетённость? – неожиданно Сандра стала серьёзна.
– Я не вижу в ваших глазах волю, только усталость и смирение со своей судьбой. Такие глаза обычно у рабов… вначале они сопротивлялись, боролись, черпая силы из своих надежд, но едва их вера в лучшее пошатнулась, как они тут же теряли и силу и волю. Работорговцы не самые глупые люди, они давно поняли, что человека не сломить, пока в нём горит надежда. Они уничтожают веру, а потом просто ждут, вскоре человек превращается в существо без характера, без эмоций, и без желаний, иначе говоря, становится живым мертвецом.
– Вы… я, что, похожа на живого мертвеца? – после недолгого молчания произнесла Сандра.
– Пока нет, на удивление вы очень сильный человек. Немногие способны так долго жить без надежды, когда вся жизнь похожа на медленно-убивающий яд. Впрочем, есть способ избавиться от этого угнетения, рассказать какой?
– Честно говоря, мне даже интересно, что вы скажете, продолжайте. Я вас внимательно слушаю.
– В этом способе нет ничего мистического, он очевиден так же, как восходящее солнце над горизонтом. Чтобы подавить внутренние переживания нужно всего лишь возродить утраченную волю. Когда-то вы сломались, перестали сопротивляться и смирились со своей судьбой, вот и результат. Если вы не начнёте бороться, то страхи и тьма внутри окончательно вас погубят, вероятно, уже сейчас вы временами теряете последнее желание к жизни, от падения вас удерживает лишь рвение помогать другим. Проблема в том, что в любой момент всё может измениться.
– Может вы и правы… но почему вы так уверенно об этом говорите? Меня это пугает.
– Не пугайтесь Сандра, я просто знаю людей. Каждый человек всего лишь сложная система. Почему я могу знать, каково вам? Почему вы можете знать, каково другим? Потому что единственное, чем отличаются люди от друг друга, это соотношением личностных качеств. Ну, это так… исключительно мои наблюдения. Не забивайте себе голову. Что важнее, мне кажется, вы ошибаетесь, думая, что ваш путь подходит к концу. Я уверен всё только начинается. Соберите волю в кулак, ведь кто знает… вдруг уже завтра от вас будут зависеть сотни и тысячи жизней.
