– Должно быть жалкое зрелище… вымирание от слишком хорошей жизни, – заговорил Елифан, подкуривая трубку, но затем тут же закашлял.
– Именно поэтому отец сделал законы жестокими и бескомпромиссными, – задумчиво говорил бессмертный, на секунду приложив руку к груди магистра. – Они мне показались настолько жестокими, что я предал его и спустился к людям. Думал, люди озлобились именно из-за его жестоких законов, но нет, это оказался ваш осознанный выбор.
– Обидно, что я умираю прямо перед самой развязкой этой истории… – свободно покуривая трубку после прикосновения Сальваториса, говорил Елифан. – Раз уж мне всё равно не долго осталось, может расскажешь, что это за пророчество? Действительно ли померкнет солнце, природу охватит хаос, и так далее?
– Ты даже и представить себе не можешь, насколько мало времени у тебя осталось. Так и быть, отвечу на пару твоих вопросов… солнце действительно померкнет, а природу действительно охватит хаос, – усмехнулся бессмертный.
– Если так, то какими способностями обладают так называемые герои? Неужели у них не хватит сил?
– Я не могу полностью ответить на первый вопрос… многие из них ещё не раскрыли свои способности, а то, что у них появится, будет зависеть от их желаний, личности, и даже страхов. Кое-кто хотел повлиять на будущее и теперь она может видеть отрывки из него. Другая хотела, чтобы ей больше не делали больно, поэтому все, что к ней сейчас прикасается – леденеет. Что до второго вопроса… а почему ты вообще думаешь, что они захотят спасти этот мир? Дабы у вас был последний выбор, сила королевского рода разделилась между двух человек, двух старших детей. Один ребёнок с рождения предрасположен к тьме, другой к свету. Если оба встанут на путь света, то возможно есть шанс. Однако я более чем уверен, что обоих поглотит тьма, в таком-то мире. Лично я с нетерпением буду ждать второго, хочется посмотреть, как сила призванная спасти, окончательно вас загубит.
– Три королевских рода, по два ребёнка. Получается всего шесть, верно? – сосредоточенно спрашивал Елифан.
– Шесть, и ещё остатки клана божественной руки.
– Так они всё-таки живы… – всё ещё не выходя из раздумий, говорил магистр.
– Если надеешься на хороший исход, то для тебя это плохая новость. Эти дураки нацелены убить детей с тёмным началом, думая, что именно они послужат причиной всех бед. За этим очень забавно наблюдать… потомки соратников короля, пытаются убить потомков самого короля.
– Что ты заладил, забавно, да, забавно. Что в этом может быть забавного?
– Забавно то, насколько же я был глуп. Помогая людям я и представить не мог, чем это обернётся. Всё что сейчас происходит… насколько же это абсурдно.
– Будешь? – спокойно протянул Елифан трубку с новой порцией табака. – Похоже, тебе нужно немного расслабиться.
– Пожалуй, ты самый наглый из людей, с которым я когда-либо встречался, – удивлённо говорил Сальваторис. – С самой первой встречи ты разговаривал со мной без уважения, а теперь ещё советуешь мне расслабиться с помощью этой штуки.
– Если бы я разговаривал с тобой как все, думаешь, ты бы меня навестил перед смертью?
– Вопрос с подвохом?
– Ты сказал, что пришел от скуки. Вначале я не придал этому значения, но теперь понимаю… ты не так уж и сильно отличаешься от нас, людей. Тебе так же знакома доброта, сострадание, ненависть, одиночество и разочарование. Твоё появление означает, что ты просто хотел с кем-то поговорить, не так ли?
– Дай-ка сюда эту штуковину, – немного подумав, взял бессмертный трубку.
– В твоих словах чувствуется ненависть к людям, однако сама ненависть и привела людей в пропасть.
– Вкус похож на смоченный бычий кал, – задумчиво проговорил Сальваторис, оценивая вкус табака. – Насчёт ненависти ты не совсем прав, бери выше, я испытываю к людям презрение. И даже если в этом презрении есть капля ненависти, то что ты ещё ждал от павшего бога? В наказание меня заперли в этом мире, и теперь я обязан вечно скитаться по этой павшей земле, наблюдая последствия своего вмешательства.
– Этот табак лишь поначалу кажется ужасным на вкус, распробуй его получше и вскоре обнаружишь то, чего раньше не замечал, – вновь начиная кашлять кровью, старательно договаривал магистр. – Тоже можно сказать и о людях. Просто всмотрись…
После этих слов Елифан бесчувственно упал на пол и со спокойствием в душе закрыл глаза. Он не боялся, не сожалел, лишь знал, что надежда ещё не покинула этот мир. Слова Сальваториса полны ненависти, но эта ненависть лишь обратная сторона доброты, которая не оправдала его надежд. Люди его предали, и он просто отвернулся, не желая понять даже причину предательства. Елифан именно поэтому попросил всмотреться; всмотреться не в итог божественной помощи, а в самих людей. В их мотивы, желания, боль… если Сальваторис это сделает, то в каждом человеке увидит часть себя. Он увидит ту же обиду, то же одиночество, и ту же ненависть к человечеству. Через свою боль он начнёт понимать людей, а с этим пониманием придёт не только сострадание, но и понимание причин, по которым люди встали на тропу войны.
– Всмотреться… – задумчиво произнёс бессмертный. – И почему мне кажется, что в этом есть какой-то подвох.
Елеазар, где-то в лесу.
Первые лучи солнца озарили закрытые глаза Елеазара, отчего тот начал медленно приходить в себя. Тело ломило, голова болела, но самое неприятное было даже не это. Какой-то умник привязал его к дереву и, судя по всему, оставил так на всю ночь.
– Приехали… твою мать, – тихо проговорил тень.
– Никогда бы не подумала, что знаменитая кровавая маска это такой низкий дохляк, – говорила та самая лекарша, которую Елеазар вчера спас. Вид у неё был проплаканный, волосы запачканы, а на старой одежде до сих пор осталась кровь призрака.
– А… это опять ты, – как ни в чём не бывало говорил тень, пытаясь незаметно ослабить верёвку.
– Что это вчера было, ты колдун? – подошла лекарша ещё ближе.
– Отойди обратно, от тебя разит, – в наглой манере продолжал Елеазар.
– Следи за языком! Хочешь повторить судьбу своего дружка? – злобно проговорила лекарша, приблизившись ещё ближе.
– Путь убийцы – это дорога в один конец. Несмотря на вчерашнюю выходку, для тебя ещё не всё потеряно, ты ещё можешь жить нормальной жизнью. Лучше не глупи и воспользуйся шансом, который я тебе дал, – уверенно говорил тень, а затем принялся торопливо смотреть по сторонам. – Кстати, где моя лошадь?
– Для пленника ты слишком много говоришь. Отвечай на мои вопросы или я заставлю на них ответить.
– Ну хорошо, спрашивай, – внезапно сбросив верёвки, проговорил Елеазар. – Да где моя лошадь-то, чёрт возьми? – осматриваясь, говорил он.
– Что? Как ты развязал верёвки…? – испуганно произнесла лекарша и тут же побежала в сторону, где лежал нож.
– У тебя мало опыта в таких вещах, – спокойно говорил тень, собирая свои вещи обратно в сумку. – У тебя есть ещё вопросы? Я спешу.
