Так что я развернулся и покинул подворье, не обращая внимания на крики хирдманов. Лишь через несколько домов я заметил, что Тулле преспокойно следует за мной, улыбается, кивает симпатичным девушкам. Мне захотелось обругать его. Чтобы он тоже разозлился и перестал прикидываться таким взрослым, умным. Правильным!
Везде эти твариные правила. Надо поступать правильно! Надо слушать отца. Надо держать слово. Надо вызывать на бой честно и открыто. Подчиняться хёвдингу. А что в итоге? Кем бы я был, если бы поступал так, как от меня ждали? Сидел бы в разоренной рыбацкой деревеньке и пускал сопли над пепелищем? Хотя, скорее всего, жрали бы меня жуки и вороны. Ярл Сигарр поступал правильно и где он? Погребен в земле. А ярл Хрейн пирует в домах своих бондов. Ящерица поступил правильно, и теперь ходит с уродским лицом, пугает детей и женщин. А сделал бы по-моему, мог бы сейчас жить в чужих землях, зато красавцем и силачом.
Мне не нравился ярл Скирре Пивохлеб только потому, что он хотел меня убить. Но я понимал его. Сделать сильнее своих людей за счет чужих? Это прекрасная идея. Убить мальчишку, который защищаясь зарезал сына? Вот это правильно. Наслать Торкеля Мачту? Я и сам не прочь послать к Скирре кого-нибудь, только вот некого.
У Альрика свои планы в Хандельсби. Ему нужны честные и правильные люди для свидетельства на суде. Но идея сакравора была мне ближе. Найти Хрейна! Убить всех, кто его защищает. Вспороть ему брюхо и любоваться, как он собирает кишки в грязи! Терять сакравору нечего. Он уже не человек.
Жаль, что конунг Рагнвальд Беспечный столь миролюбив. После давней войны за власть он больше ни разу не затевал крупных свар, решал все мирно. Как тут стать сильнее? Неудивительно, что все хельты и сторхельты в нашей стране — старики. Парням вроде меня не дают шанса. К тварям нас не пускают, мол, последний удар должен нанести кто-то посильнее да поименитее. Людей просто так убивать нельзя, иначе суд! Строго в обговоренных рамках и с высочайшего позволения. Что нам остается? Резать овец и волков? Дальше пятой руны на них не поднимешься.
Правила! Я почти жалел, что убил Торкеля. Надо было сохранить ему жизнь, дать возможность набрать новый хирд и убить их всех. Может, ярл Скирре догадается отправить за мной еще кого-то?
Я шел прямо, никуда не сворачивая, и уперся в берег фьорда. Темные воды мягко облизывали прибрежные камни. Дети швыряли гальку, кто дальше. По-прежнему, лодочники ждали тех, кому лень пройти несколько шагов. Сзади по дороге прогнали стадо овец.
Тулле приблизился.
— Успокоился? Вернемся?
— Иди в бездну! — рявкнул я, тут же взбеленившись. А ведь вроде бы только все улеглось.
Друг лишь хмыкнул и остался стоять позади. Как и подобает заплечному.
— Кай!!!
Я дернулся, оглянулся. Вдоль берега бежала маленькая фигурка, замотанная в шкуры.
— Кай!
Она остановилась на мгновение, сдернула фибулу, скинула тяжелый плащ и помчалась еще быстрее. Я еле успел выставить руки и подхватить тощую девчонку с белыми косами.
— Кай! Я знала! Знала, что найду тебя здесь!
— Ингрид? Почему ты здесь? Как?
Ее голубые глазенки так и сверкали.
— Смотри, у меня нож! Настоящий! Эрлинг разрешил. И он уже выпил крови!
— Кто? Эрлинг? — рассмеялся я от неожиданности. Это была и впрямь Ингрид. Она подросла за это время, похорошела, окрепла. Тупое невыразительное лицо козьей пастушки исчезло напрочь. Теперь это была умная симпатичная мордочка.
— Да нет! Кай, ты балбес. Нож! Нож выпил кровь. Я ударила его в ногу. И оттуда прямо полилось. Рабыни потом замучились пол оттирать. Только он все равно удрал.
— Кто удрал? Кого ты еще зарезала? — я все еще улыбался.
— Тень! Он пришел забрать Фольмунда, а я его ножом! У меня вот тут даже шрам остался.
Девчонка никак не могла объяснить, что случилось. Лишь тараторила и тараторила. Так что я сжал ее плечи и слегка встряхнул.
— Ингрид! Кто пришел? Кто такой Фольмунд? Кого ты ударила?
— Фольмунд — это твой брат, — сказал подошедший хускарл в тяжелой медвежьей шкуре. Мой отец. Эрлинг Кровохлеб. — Скирре подослал человека, чтобы украсть твоего брата. Моего сына!
Красная пелена застила мне глаза… Скирре!
Глава 7
Я выслушал весь рассказ уже в доме Эрлинга, который ему выделил конунг. В двух шагах от нашего дома.
Мы долго высчитывали дни, и получалось, что за Фольмундом Скирре отправил человека сразу, как до него дошла весть о смерти Торкеля. Вроде бы все сходилось, вот только я не понимал, как сильномогучий и богатый ярл, известный не только деяниями предков, но и собственной доблестью, решил отомстить за смерть сына, похитив младенца. Суд конунга ему был заказан из-за нападения на Растранд. Но украсть ребенка?
Я бы еще понял, если б то был мой ребенок. В песнях часто говорится о такой мести. Там крадут ребенка, воспитывают как воина, ждут, пока он поднимется в рунах, а потом натравливают на отца. Обычно в ходе боя отец понимает, что перед ним его сын, и дает себя убить. Красиво! Хитро. И очень медленно.
Но похитить младшего брата? И что дальше? Ребенка так легко не спрятать. И вот тут уже любой рунный встал бы на сторону отца.
— А что если бы он послал тебе весточку? — предположил Тулле, внимательно слушавший наши разговоры все это время. — Мол, твой брат у меня, и если ты не придешь, я его зажарю, как поросенка.
Ингрид испуганно взвизгнула. Я пнул Тулле под столом. Пусть думает сначала, прежде чем говорить такое перед девчонкой. И задумался сам.
Я брата никогда не видел. Зато знал, как его ждали родители, как они мечтали еще об одном ребенке. Да и это ж родная кровь. Мой брат. Да, сейчас он еще маленький, ни ходить, ни говорить не умеет, но он подрастет. Когда я буду приезжать в Сторбаш, он будет смотреть на меня с гордостью, хвастать перед друзьями подарками и пересказывать мои подвиги. Я научу его драться. Будем плавать наперегонки, и я ему немного поддамся, потому как он совсем безрунный. Куплю ему хорошего раба для первого убийства, крепкого, с руками и ногами. Подарю самый лучший нож, с серебряным узором на рукояти.
И тут я понял, что вроде как люблю брата.
— Пошел бы к Скирре.
— Неверно, — рявкнул отец и замахнулся было рукой для подзатыльника. Но удержался.
— Не пошел бы, — подтвердил Тулле. — Ты бы попросил Альрика отвезти тебя к Скирре. Он бы спросил, зачем, потом вправил бы мозги на место. Мы бы доплыли в Сторбаш, а оттуда прямиком к Рагнвальду. Если Скирре еще не пропил ум, то он бы никогда не придумал такой план.
— Вот и я думаю, что больше на бабу похоже, — кивнул отец. — Хвала Скириру, ты тоже здесь. Значит, будешь свидетелем на суде. Расскажешь про Растранд и смерть Ове.
