— Нет. Кровь вредит торговле.
— Может, ты хочешь забрать у них все силой? Я не возражаю. Они не под защитой Рагнвальда.
— Да что забирать-то? Костяные стрелы? Бронзовые молоты? Оленей? Торговать можно годами, а вырезать и разжиться лишь раз. Мне выгоднее торговать, — вполне разумно отвечал Ральфссон.
— Янтарь?
— Да, им они расплачиваются. Но его приносит на местные берега не так уж и много. Удобнее, когда они целый год собирают камни, а потом за бесценок отдают мне.
— Кьелл Ральфссон. Зачем ты взял мой хирд? Я тебе честно сказал, каковы мои воины и что я единственный хускарл.
— Ну… я подумал, что на острове живут почти одни карлы. Да и денег на более сильный хирд уже не хватало.
— Так ты что, с карлами троих потерял? — рассмеялся Вигге. — Может, твоим волчатам рановато выходить в море? Сидели бы на месте, сосали мамкину сиську.
В Бездну пальцы! Отрубить ему язык. И нос. И уши. И хрен заодно с яйцами. А потом швырнуть в огненный котел и смотреть, как он покрывается хрустящей корочкой.
И, видимо, Вигге увидел это в моих глазах, потому как наклонился в мою сторону и шепнул:
— Что, пацан? Настоящий бой не похож на глиму. Там и помереть можно.
Я и сам не понял, как нож оказался у меня в руках, как я схватил Вигге за бороду…
— Я свои руны не за коз получил. А вот девятирунных еще не резал.
Взмахнул ножом, посмотрел на кулак с зажатым пуком волос, отбросил их и добавил:
— Вру. Сегодня уже одного убил.
Огромная голова Вигге, похожая на морду диковинного зверя, без бороды вдруг сплющилась, будто ее зажали в тисках. Из пышных бакенбардов показался маленький подбородок, точно безволосый кружок под собачьим хвостом.
Хускарл сначала не понял, что произошло. Привык к послушанию своих шавок. А я с нескрываемым удовольствием наблюдал, как его уши и нос наливались краской. Да после такого и помереть не жаль. Убьет так убьет.
— Да ты… ты… ты… паршивый ублюдок!
Я скалился ему в обглоданное лицо и ждал удара.
— Стой! — проревел Лейф.
Меня отбросило от мощи его голоса. И тут же потекла кровь из открывшейся на голове раны.
— Заткнись! — выдавил Вигге и вытащил меч.
— Мы в одном походе! Ты не можешь его убить! — Лейф встал между нами.
— В Бездну! Тогда бой. Вызываю на бой!
— Он карл!
— Он сказал, что убил хускарла! — несмотря на показную ярость, Вигге явно соображал, что делал. Зря. Если бы не это, он мог бы меня убить.
— Да, но сам все еще карл. Подожди, пока он поднимется на руну, и потом вызывай, — Лейф говорил то, что Вигге и сам знал. — Да глянь на него! Его ударили по голове. Он же безумен. Альрик, уведи парня!
Мой хёвдинг даже не потрудился изобразить гнев. Он развернулся спиной к Вигге, махнул рукой и пошел к кораблю. Я следом. Тулле — за мной. Как всегда, он прикрывал мне спину. Как всегда, за моим плечом.
Когда мы отошли подальше, Альрик заговорил быстрым полушепотом:
— Сейчас берешь Тулле и Сварта и уходишь на восток. Рану тебе Вепрь залатает, и прям сразу. Вряд ли Вигге кинется тебя искать, но мало ли что? Вдруг у Кьелла тут есть сообщники?
Я помотал головой, пытаясь разогнать муть.
— Тут? На острове?
— Он десять лет сюда ездил, играл с местными детьми. Кто знает?
Альрик остановился, еле слышно шепнул:
— Лучше б ты убил Вигге, — и двинулся дальше.
— Ты бы хоть сказал! — возмутился я.
— Таких не стоит злить. Он обиду будет помнить дольше, чем помнил бы рану. А теперь он будет мстить.
Мы почти дошли до Волчары. Альрик отправил Тулле за Свартом и вещами, а сам подошел вплотную и тихо сказал:
— Помнишь, я говорил, что не люблю лгать? И не терплю, когда лгут мне. Что-то этот Кьелл недоговаривает. Что-то с островом не то. Я сегодня потерял троих хирдманов, потому что мне солгали. Потому что я поверил ему в Хандельсби. И чудится мне, что он сговорился с Вигге. А, может, и с Лейфом тоже, только тот чуть поумнее будет.
— Так, а мы-то при чем?
— Не знаю, — Альрик отошел, посмотрел наверх и крикнул: — Вепрь! Зашей Каю голову! А то последние мозги вытекут.
Вепрь провозился недолго. Выстриг мне всю левую половину головы, выбрил, промыл рану, сдернув остатки корки, наскоро зашил, шлепнул жирную плюху мази, перемотал все чистой тряпицей. К тому времени вернулись Тулле и Сварт.
— Когда всё подуспокоится, я пришлю за тобой, — сказал напоследок Альрик. — Если сам решишь вернуться, то не раньше, чем через седьмицу. Если выйдешь на местных, постарайся поговорить с ними, узнать, что к чему.
— На кой ляд? Они Хвита убили! И…
— А люди Вигге убили их людей. А люди Кьелла смотрели за равниной и не углядели два десятка карлов.
— Но они закопали живьем отца Кьелла!
— А знаем мы это со слов Кьелла.
— Но… — я засомневался. — Он нас нанял. Мы должны выполнить работу.
— И много ли ульверов доживет до платы?
Я не понимал. Хотя вроде бы и понимал, но не головой. Нутром я чуял какой-то подвох, чуял, что Вигге и Кьелл каким-то образом виновны в смерти моих сохирдманов. А выставь меня на суд, и я не смогу объяснить, как именно. И дело было не только в гибели ребят. В сражении за ярла Сигарра погибли трое ульверов. Злился ли Альрик на него? Нет. И никто не злился. Мы их похоронили и пошли праздновать победу.
Что же теперь было не так?
Я махнул ребятам, и мы выдвинулись на восток. В сторону земляного огня.
* * *
Три дня. Столько мы шли от основного лагеря, прежде чем остановиться.
Сначала мы пробирались вдоль берега, натыкаясь то на отвесные скалы, то на крошечные бухточки, то на утыканные камнями заливы. В одном месте нам пришлось сильно углубиться на сушу, чтобы обойти бурную речушку, водопадом падающую в море.
Все же остров был красив. Красив, как дикое животное. Надо поделиться с Хвитом этим сравнением. Ему понравится. Точнее, понравилось бы…
Я ни разу не приметил возделанных земель или домов, даже с вершин холмов. Если бы ульверы нашли этот остров, то могли бы прожить тут год, так и не узнав о присутствии других людях. Каменистые склоны, на которых так любят гнездиться тупики. Песчаные пляжи, где собирались плотными стадами тюлени или моржи. Мшистые равнины, где могли пастись олени. В реках полно рыбы. Мы даже не охотились. Плели ловушки для рыб, ставили их на ночь, а утром ели жареную форель или лосося.
Если бы я был богом, то поселился бы в похожем месте. С морями, горами, реками и огнем. С частыми густыми туманами. С жарким солнцем и холодными ветрами. С радугами над водопадами. И чтобы никаких тварей — нечего всякую погань в своем доме привечать! А приблудших людей выгонял бы, уж больно они беспокойны.
