Но ведь и им досталось изрядно. Их лица были разукрашены не меньше наших.
Да, рунной силы у них было больше, а вот своей — не хватало. Они не привыкли выкладываться без остатка, не привыкли рисковать жизнями. Не махали веслами по полдня, не выслеживали тварей сутками, не защищали заброшенное поместье на забытом богами острове.
Плосконосый рассказал, что тварей в рунном доме убивают не связанными. По сути, как сражение один на один, вот только сражение в удобных для тебя условиях: на ровной открытой площадке да еще и с опытными наставниками рядом, а не по уши в дерьме, не в лесу, где с любого дерева на тебя может напрыгнуть неведомая тварь, не в море и не в болоте. Ульверы же не умели делать что-то наполовину. Если играть в кнаттлейк, то лишь для победы!
Вокруг поля собрались парни из рунного дома, орали, свистели, подсказывали, как бить, обзывали и нас, и своих же. Хёвдинга мы не замечали до того момента, как он не поймал деревянную чурку на лету.
— Ба, неужто до сих пор никого не убили? — восхитился он.
Я криво усмехнулся, и рот тут же наполнился кровью из разбитой губы. Надо же было так удачно ее порвать — об собственные зубы.
— Фастгер! — рявкнул Сигрёд. — Вылетаешь из ближайшего круга!
— Да и в Бездну! — выдохнул Плоский Нос. — Зато как отлично сыграли.
И рухнул наземь, вытянувшись во весь рост. Уверен, если смыть с его рожи грязь и запекшуюся кровь, носа там вообще не сыскать будет. Энок ему битой с размаху влепил. А вообще хорошие ребята оказались. Не трусы, не подлецы. Значит, не все тут, как тот свинорылый, что нашу тварь втихую заколол.
— Что за круг? — спросил я, усевшись рядом с Плосконосым.
— Да это… Кто будет следующую тварь колоть. Желающих полно, а тварей не хватает, даже за деньги. Потому обычно убивают по кругу. Сначала один, потом другой и так пока обратно к первому не вернемся. Ты лучше скажи, у вас на Севере все такие?
— Какие?
— Наглые, — и хрипло рассмеялся.
Я тоже улыбнулся. Рад был, что не все тут такие гниды, как Дагмар. Маловато опыта, но кишки у Плосконосого наши, северные. Все-таки хорошая кровь дает о себе знать.
Альрик и другие ульверы тем временем затаскивали уже пустые бочки обратно на корабль и закрепляли их возле поднятой мачты. Вепрь осматривал ногу Энока, Сварт негромко пересказывал ему, что тут было.
Легкий удар в спину. Я оглянулся. Тулле. Стоит позади и зубы скалит. Протянул руку, чтоб помочь подняться.
— Ладно. В другой раз доиграем, — сказал я и нехотя встал. — Хёвдинг зовет.
Плосконосый только рукой махнул, больше ни на что сил у него не было.
Уже на корабле Альрик отдал каждому его долю, и доля была немаленькой. За двоих живых скримслов рунный дом отсыпал намного больше, чем заплатили бы на Севере за мертвых. Может, не так уж и плоха была его идея — отправиться в Бриттланд?
Не нравилось только то, что мы сами не сможем расти в рунах.
— Остановимся на три дня в Сторборге. Кому надо — пусть купит одежду или обновит оружие. Затем снова на охоту, нужно успеть до зимы набрать денег.
Это звучало вполне разумно.
— И еще. Мы будем продавать половину пойманных тварей. Вторая половина пойдет на увеличение силы нашего хирда. Распределять буду я, но идти будем по кругу.
— А если кто случайно прибьет? — спросил Видарссон.
— Если случайно, то вылетит на два круга. Если иначе никак справляться не будем, то зачтется в этот круг.
— А со мной как? — подал голос и я.
— Сначала будем поднимать слабых. Но если вдруг нарвемся на тварь выше пятой руны, она твоя.
И мы дружно взялись за весла.
Я любил море и его простор, здесь же все время приходилось барахтаться в узких речушках и все время выглядывать бревна, заносы и всякие коряги. Ладно, конечно, в Бриттланде реки были не такими уж и узкими. Это в наших краях всякую речку можно перепрыгнуть, а тут в несколько гребков не переплывешь. Но беда даже не в том. Я вдруг понял, что со смертью Хвита я потерял не только друга и единственного знакомого скальда. Без его песен, без бормотания под ухом, без нескончаемого потока слов Волчара как будто перестал быть для меня домом. Как если бы я вернулся в отчий дом и не нашел там ни бати, ни мамы. Дом вроде бы тот же, но домом бы он быть перестал.
— Нам нужен скальд, — негромко сказал я.
— Что? — рядом дернулся Альрик.
— Скальд. Ульверам нужен скальд. Ты же видишь, без скальда Волчара — не Волчара. И поход — не поход.
Хёвдинг хмыкнул.
— Не узнаю тебя, Кай. С выходцами из рунного дома не подрался, рассуждаешь о скальде, мальчишку того не убил на месте. Неужто из-за женитьбы так повзрослел?
— Ну, если бы я мальчишку в одиночку прибил, то был бы не лучше него. По рунному дому… Ты их руны видел? В бою они бы нас быстро разделали, а в кнаттлейке и мы им смогли навалять. Ты видел его нос? Нет? Верно, на его месте уже ничего не осталось. А скальд…
— Без скальда и хирд неполон, — согласился Альрик. — Значит, тебе задание: найди для нас скальда в Сторборге.
— А чего я-то?
— Всех трех новеньких ты в хирд притащил, — пожал плечами Беззащитный. — Ты поиском и займешься. И нам нужно еще человек пять-шесть. И желательно не ниже третьей руны. И хорошо бы без длинных ушей и хвоста.
Я удивленно глянул на хёвдинга. Зверей или тварей я вроде бы не притаскивал.
— Я к тому, чтоб парни были без лишних проблем или без кровных врагов за спиной. Тебя уже достаточно.
Скальд…
И где же в бриттландском городе можно найти скальда? Притом в самом большом городе.
Я шел по Сторборгу и думал. Как отличить скальда? Не все же словоплеты выглядят так чудно, как наш Хвит, а на улочках Сторборга я видел только зашуганных бриттов, которые поспешно кланялись, лишь только завидев меня и Тулле. Некоторые даже пытались что-то продавать, протягивали в нашу сторону какие-то свертки, снедь и лепетали на своем шепелявом языке. У меня не было желания вслушиваться в их болтовню, потому я молча отмахивался. Нордов было намного меньше. Настолько меньше, будто Сторборг был бриттским городом.
Куцые короткие домишки стояли так близко, что почти прижимались друг к другу боками. Построек для скотины видно почти не было. Видать, в морозные ночи бритты спят в обнимку с козами и свиньями.
А их одежды? Даже старики в вонючем Растранде выглядели намного лучше. Женщины-бриттки будто боялись носить что-то отличное цветом от грязи. Серое, бурое, серо-бурое. Ни единой ленточки, ни одной завалящей бусины, волосы упрятаны под грубыми платками.
А потом мы неожиданно вышли на площадь перед круглым каменным домом. На крыше торчал желтый круг.
