Мишель кивнула. Чейк постучал кончиками пальцев правой руки по ладони левой.
– Третий вопрос самый сложный, и ответ… вряд ли вас удовлетворит. Однако поживем – увидим.
Они договорились об оплате, и Мишель поехала домой. Следовало срочно добыть наличных денег.
До вечера она паковала свои работы – завтра приедет агент, заберет все разом. Деньги будут. Но употребит ли она их с умом? И – главное – нужно ли это Тони? Мишель уверяла себя, что нужно.
С одиннадцати часов, когда ее жиголо должен был освободиться, до часу ночи, когда он мог бы – а вдруг? – приехать, ее снедала тревога, Мишель не находила себе места. Она ругала себя, высмеивала, но это не помогало: она ждала. Однако он не приехал.
Спустя два дня, измучившись неизвестностью, она связалась с Чейком. Детектив пообещал, что назавтра привезет новости.
– Если не возражаете, я загляну часов в семь.
У Мишель захолонуло сердце. Известия окажутся плохими.
– Конечно, приезжайте. Буду ждать.
На следующий вечер, без пяти минут семь, детектив поднялся на крыльцо. Работавшая в студии Мишель подскочила от его звонка и опрометью кинулась открывать. По дому промчалась во весь дух, но через холл прошла не спеша, умеряя быстрое дыхание и бешеный стук сердца. С каменным лицом отворила дверь и впустила Чейка в дом.
– Добрый вечер, – детектив приветливо улыбнулся. – Я привез ответы на ваши вопросы.
Мишель провела его в студию, усадила у кофейного столика в гостевом углу. Чейк окинул взглядом пустые полки и столы.
– Не работается?
– Все продала. Четыре блюда за последние дни – но показать пока нечего. Еще не закончила роспись, – отчиталась Мишель и смолкла, выжидательно глядя на детектива, не решаясь первой заговорить о деле.
Мудрый волк полез во внутренний карман и выудил бумажник. Раскрыл его, вытащил листок и положил перед Мишель.
– Данные вашего друга. Зовут его Тео Стерн; двадцать пять лет. До последнего времени работал преподавателем рисунка в художественном колледже. Ночует у себя, без четверти восемь выезжает из дома, возвращается в начале двенадцатого ночи. Клиент у него основательный, платит по двойному тарифу. Весьма выгодная работенка, которая продлится до двадцать шестого числа. Иными словами, минет всего двадцать пять дней – и ваш друг вновь станет относительно свободен. Теперь дальше… – Чейк вынул из бумажника два конверта; один подал Мишель, другой придержал у себя. – Репортаж с места событий. В вашем конверте снимки попристойней, а это, – Чейк положил ладонь на второй конверт, – я бы посоветовал сжечь, не глядя. Вам не понравится.
Мишель сухо сглотнула.
– Зачем мне… они?
– Чтобы ясней представлять себе, с чем имеете дело, – отозвался Чейк бесстрастно, хотя в глазах мудрого волка ей почудилось осуждение.
Пальцы дрожали, когда Мишель открывала конверт. Детектив откинулся на спинку кресла, вытянул ноги и устремил отрешенный взгляд на сопки за прозрачной стеной.
Первый снимок. Пестрая толпа на площадке у бассейна; столики, зонты от солнца, декоративные вазы. Тони – в костюме и темных очках. Улыбается. Рядом с ним – неотразимая девица с султаном перьев в высокой прическе.
– Полдень. Гости съехались, – пояснил Чейк, закладывая руки за голову. – У вашего друга рабочий день начинается с восьми, поскольку в нем лично заинтересован хозяин мероприятия.
Второй снимок: держась за руки, Тони с девицей прыгают в бассейн. Ее султан из перьев растрепался, платье промокло насквозь и липнет к телу. Хохочут.
– Веселье в разгаре, – прокомментировал Чейк, устраиваясь в кресле поудобней. – Гостеприимный хозяин позволил себе отдохнуть и расслабиться впервые за четыре года. Поэтому закатил такой шумный и хлопотный праздник для своих… в общем, своих людей.
– А кто снимал?
– Человек, которого моя просьба изрядно позабавила. Обычно такие штуки обходятся дорого, но нам с вами картинки достались бесплатно.
– Большое дело. – Она переживала ощущение раздвоенности: одна Мишель, сдержанная и самую малость циничная, деловито рассматривала тайно отснятые эпизоды, а другая сжималась от стыда.
Пояснять следующий снимок Чейк не стал. Тони в плавках и расстегнутой рубашке сидит на стуле, а на его голом колене по-хозяйски восседает девица с султаном, от которого сохранилось одно-единственное черное перо. На девице остались только трусики, и она что-то увлеченно изучает на своем загорелом бюсте.
Дальше. Девица сидит на земле, обнимая Тони колени, и дико хохочет, а он льет ей на лоб вино из бокала.
Затем девицу пытаются увести; она упирается и цепляется Тони за рукав, стягивая с него рубашку, а он что-то зло говорит человеку, оставшемуся за кадром.
Чейк встрепенулся.
– Ваш друг неосторожно высказался, и ему дали в морду.
На следующем снимке Тони держал салфетку с красными пятнами, лицо припухшее, на подбородке – засыхающая кровь. Судя по выражению лица, он о чем-то просил. У Мишель болезненно кольнуло в груди: побитый, униженный и сломленный… Или это всего лишь роль, которую он с блеском играет?
– Прощение досталось ему нелегко, – сухо заметил Чейк.
Мишель чуть не выронила снимки: ее жиголо стоял на коленях и целовал чью-то худую руку с веревками темных вен. Другая такая же рука лежала на его серебристых волосах.
Мишель вскинула глаза на Чейка. Мудрый волк глядел сурово.
– Вы сами пожелали это знать. Смотрите дальше, там много интересного.
– Не хочу.
– А! Вам не нравится развенчанный герой? Вы его представляли себе иначе?
Мишель сжалась.
– Вы не понимаете…
– Вот как? – Детектив живо заинтересовался. – Чего это я не понимаю?
– То, что здесь, – она постучала ногтем по снимку, – это ужасно. Но я видела его другим. Поверьте: Тони живой человек, а не… – Мишель не подобрала слов.
– Это он вам сказал или вы сами придумали?
– Я знаю.
Чейк неожиданно улыбнулся.
– Вот бы и в меня кто-нибудь так же верил. Смотрите остальное, вам полезно.
На следующем снимке Тони сидел над бокалом вина – с мрачным видом, подперев кулаками подбородок. Мишель обратила внимание на глаза: фиолетовые, с золотыми искрами. Рядом маячила чья-то голая жирная грудь, на которой нелепо болтался черный галстук.
– Ваш друг кокетничает. Якобы он обиделся и забастовал, и теперь его обихаживают, склоняя вернуться к забавам.
Мишель глянула на Чейка с упреком: и без того все хуже некуда, зачем еще смеяться над несчастным Тони?
– А это кто? – спросила она, едва увидев новый снимок.
Здесь Тони зачем-то связывали руки за спиной; он насмешливо улыбался – но Мишель смотрела не на него. Рядом находился другой молодой парень, обнимавший голую девицу, – высокий, белокурый, с орехового цвета глазами. Взгляд его обжег Мишель, словно хлестнуло ядовитое растение.
