Ничего особенного я не видел – кроме бледного, окровавленного лица совершенно несчастного человека.
– Видишь? – настойчиво повторил он.
Я присмотрелся. Тонкие аристократические черты отдаленно напомнили мне капитана Смоллета. С какой стати Том прячется под маской? Странный парень. Уйдет ведь навсегда. И что дальше?
– Ты считаешь сквайра бездушным бревном? – спросил я. – По-твоему, если ты сейчас сбежишь, за ним не явятся Чистильщики?
– Ох… – Том уставился на меня в полном отчаянии.
Ну, хотя бы я его остановил.
Выудив из кармана фонарик, я трижды отсигналил SOS в окно зала, где веселились гости. RF там или не RF, а простые вещи капитан Смоллет понимать должен.
Через пару минут по лестнице спустился один из космолетчиков – я узнал по короткой стрижке – и подошел к нам. Ему было лет сорок; в темных волосах – отдельные пряди цвета остывшего пепла. Брови тоже неровно поседели и казались покрытыми изморозью. Карие, с каким-то особенным солнечным отсветом, глаза были внимательные и добрые. Он глянул на сплошную рану, в которую превратилось лицо Тома, и ткнул белую кнопку у себя на воротнике:
– Алекс, ответь мне. Нужен пакет первой помощи. Ты лисовин? – спросил он Тома.
– Да, сэр.
– Что ж ты, дурак, с собой делаешь? – Космолетчик снова нажал кнопку связи: – Алекс, будь добр, выйди сюда.
Вскоре по ступеням сбежал доктор Ливси. Он без лишних слов промокнул салфеткой Тому лицо, прошелся аэрозолем из баллончика. Прозрачный гель застыл через несколько секунд. Лицо у нашего лисовина стало блестящее, в порезах и темных точках. Доктор Ливси присмотрелся.
– Я тебя помню. Его мать умерла в нашей клинике четыре года назад, – сообщил он подошедшему капитану. – Том приходил к ней, тогда еще без маски. Значит, сквайр тебя приютил?
– Да, сэр, – прошептал Том.
– Ты его сын, – проговорил мистер Смоллет. Он не спрашивал – утверждал.
– Да, сэр, – подтвердил Том, вытягиваясь в струнку под его пронизывающим взглядом.
Капитан холодно усмехнулся.
– Внебрачный сын. Позор семьи. Супруга позволила мистеру Трелони приютить тебя при условии, что никто не увидит твоего лица. Так?
– Да, сэр, – произнес Том в четвертый раз.
Вот оно что. Теперь и я увидел сходство между ним и сквайром: такой же прямой нос, крепкий подбородок, похожий рисунок губ. Я от души пожалел лисовина, которого держат в доме из милости, без конца шпыняют да еще заставляют прятать лицо.
Том несмело улыбнулся.
– Мистер Смоллет, вы позволите мне лететь?
– Никто никуда не полетит, – отрезал капитан.
Такого поворота не ожидал даже космолетчик, хорошо его знавший.
– Алекс, господь с тобой! Почему?
– Потому что я сейчас выскажу почтенному сквайру свое мнение о нем и его супруге. И об этом издевательстве, – мистер Смоллет указал на онемевшего Тома. – Так выскажу, что он поймет. И в рейсе его вниманием не обойдут. Поэтому на RF-корабле ему не летать, и экспедиция отменяется.
Карие, с золотистым солнечным отсветом, глаза его подчиненного похолодели; седеющие, словно покрытые изморозью брови сдвинулись.
– Ты не сделаешь ничего подобного. Мы потеряем контракт – и останемся сосать лапу? Ты о ребятах подумал? Мы что – мало грузов в порту перетаскали? Мало трюмов мыли, в заразе ковыряясь? Пристли на таможне сидит – и то считает за счастье. Вспомни, сколько времени мы ждали своей удачи. Сам знаешь: RF сейчас никому не нужен…
– Все так, – остановил его мистер Смоллет. – Нам нужна работа, сквайру – сокровища, лисовину – приключения… Дэвид, а вам что нужно? – повернулся он к доктору Ливси.
– А я хочу жениться на миссис Хокинс, – хладнокровно отозвался доктор. – Джим мне как родной, и я не могу отпустить его одного.
– Видишь, – горячо подхватил космолетчик, – как много планов ты разрушишь. А вот и сквайр, – добавил он, разом утратив пыл.
Мистер Трелони торопливо спускался по певучей лестнице. Наяды не успевали вовремя кланяться и без толку склонялись у него за спиной.
– Господа, – взволнованно заговорил сквайр, приближаясь к нам по аллее, – только что сообщили в новостях: в эту ночь разграблены два Птичьих питомника в Бристле. Птиц вывезли всех подчистую, власти хватаются за голову. При всем при прочем, нам это на руку… – Тут он заметил Тома. Разглядывал его несколько секунд, не узнавая. Потом, запинаясь, вымолвил: – Т-ты… ты что сделал?
Еще слово – и капитан его ударит, мелькнуло у меня в мозгу. Глаза у мистера Смоллета так и вспыхнули. Они явно светятся. Надо будет посмотреть на капитана в темноте…
– Том! Что ты с собой сотворил? – Мистер Трелони хотел было коснуться его ободранного, изрезанного лица, но не решился.
«Он думал уйти, потому что вы его предали», – чуть не сорвалось у меня. Сквайр вздрогнул, точно услышал мои мысли. Провел-таки пальцами по щеке Тома. Глянул на руку, словно ожидая увидеть кровь.
– Прости, – выговорил он нетвердо. – Мальчик мой, прости меня…
Мистер Трелони повернулся и двинулся обратно ко дворцу. Однако не стал подниматься по лестнице, а зашагал вдоль нелепого, кичливого фасада с витражами, арками, колоннами, скульптурами, лепниной, позолотой и мозаикой. Том смотрел ему вслед, кусая губу. Доктор Ливси подтолкнул его:
– Беги. И помирись. Иначе никуда не полетим.
Он помчался. Нагнал сквайра, пошел рядом. Тонкий, гибкий Том был одного роста с плотным, несколько тяжеловесным отцом. Мистер Трелони вдруг обнял его за пояс и привлек к себе. Так и двинулись дальше – поникший, сгорбившийся сквайр и оживший, полный надежд Том-лисовин.
– Алекс, – с шутливой торжественностью заговорил космолетчик, – я, Дэниэл Эрроу, твой первый помощник, при свидетелях обещаю: я сделаю все возможное, чтобы за мистером Трелони не явились Чистильщики. Можешь о нем не тревожиться.
Глава 7
Капитан Смоллет отказался от гостеприимства сквайра и поселил экипаж «Испаньолы» в «Адмирале Бенбоу». Мы с матерью стояли за то, чтобы космические волки гостили у нас бесплатно, однако мистер Смоллет и слышать об этом не захотел.
Для дальнего перелета в экипаже не хватало пятерых человек: народ разбежался от бескормицы. Капитан принялся искать людей. Он часами просиживал в информсети и часто пользовался дальсвязью, которую оплачивал мистер Трелони. Дело не ладилось, вылет все откладывался и откладывался. Сквайр ворчал, что капитан слишком придирчив в выборе специалистов и что экспедиция к безымянной планете – это не брак на всю жизнь и незачем так осторожничать. При мистере Смоллете он не высказывался, однако решил поторопить события и взял хлопоты на себя.
В то ясное утро, когда поднявшееся солнце еще не растопило иней на песке, море позванивало схватившимися за ночь ледышками, а недоукомплектованный экипаж «Испаньолы» и мы с Томом Редрутом завтракали в ресторане, сквайр торжественно, точно император со свитой, вошел в зал. С ним было пять человек: широкоплечий мужественный блондин с густыми черными бровями и волевым подбородком; ладно скроенный брюнет со смуглым, резко очерченным, жестковатым лицом, на котором сверкали зеленые глаза; миловидный парнишка с девичьим румянцем во всю щеку, пушистыми ресницами и слегка испуганным взглядом; сероглазый красавец, как будто сошедший с рекламной картинки, но уставший улыбаться; и еще субъект удивительного цвета: сизые щеки и подбородок, темно-лиловые глаза, копна сиреневых волос. Все могу понять – но на кой ляд красить шевелюру? Или он таким уродился?
