Хэндс глянул на меня странно: без злобы и без испуга, но я отчетливо ощутил его желание, чтобы я вывалился из глайдера.
– Джим, иди в салон, – сказал он спокойно. – Потолкуем на земле.
Я приподнялся. И уселся обратно. Вот только встану на ноги да открою дверь, как глайдер дернется. Меня шарахнет обо что-нибудь, приложусь башкой – и прямиком в клинику доктора Ливси. Нет уж.
– Джим, уйди! – вскрикнул Хэндс, а глайдер вдруг клюнул носом, накренился на бок – и вот так, кренясь, резко пошел вниз.
Меня сдавило, удерживая в кресле – включилась система безопасности. Хэндс яростно выругался, машина задергалась. Мы падали. Внизу был черный лес – освещенные звездами верхушки – и почему-то казалось, что звезды сыплются с неба месте с нами. Рывок – глайдер запрокинулся на другой бок; я оказался над Хэндсом. Его руки оторвались от пульта, скользнули вниз. С тягучим стоном пилот рванулся, словно желая вскочить из кресла, поднял ладони – медленно, как будто они налились огромной тяжестью, и снова бросил их на пульт. Глайдер обернулся вокруг своей оси, в хороводе пронеслись звезды. Что-то взревело, под брюхом машины вспыхнуло пламя, залило красным светом верхушки деревьев. Глайдер тряхнуло, нос дернулся вверх.
– Пошел! – заорал Хэндс.
Глайдер выровнялся, пол опять оказался внизу, задранный нос устремился к звездам, которые перестали сыпаться вниз, а прочно держались на небе. Я проглотил подступившую тошноту и усилием воли разжал стиснутые кулаки.
– Ч-черт… – выдохнул пилот. – Все целы? – спросил он по интеркому.
– Все, – отозвался мистер Эрроу. – Какого дьявола вы упражняетесь?
– Извините, сэр. Я не нарочно. – Хэндс выключил связь.
Рев аварийного двигателя смолк, пламя внизу погасло.
– Джим, – Хэндс клацнул зубами, словно удерживая проклятье, – ты нас чуть не угробил.
– Я?
Он со свистом выдохнул сквозь зубы.
– Думал, я хочу тебя убить? Кувырнуться, когда ты пойдешь в салон? Так?
– Ну… опасался, – признал я, смутившись.
– Да черт бы тебя побрал, Осененный! – взорвался пилот. – Трижды, четырежды… Птицу проклятую припер. Зачем?
Я молчал. При чем тут Птица?
Впереди показалась черная вода, цепочка огней на берегу и сияющий в ночи «Адмирал Бенбоу». На площадке возле гостиницы стоял еще один глайдер; огни были потушены.
– Джим, – тихо произнес Хэндс, – это ты вызываешь галлюцинации, а не Джон. Сегодняшний краккен был твой. И то, что ты со мной сейчас сотворил… Ты понимаешь, насколько опасен?
– Нет, – честно ответил я.
Мысли разбегались. Верить пилоту? Не верить? Галлюцинации – мои? Из-за того, что много раз Осененный Птицей? Но Тома из гостиницы я не прогонял. Это я и сказал Хэндсу.
Он посадил глайдер возле второго, с потушенными огнями. На боку чужой машины я разглядел эмблему «Жемчужной Лагуны». Лайна? Не может быть. Скорее, сквайр Трелони.
Так и есть. Сквайр ожидал нас у подножия лестницы; рядом с ним стоял капитан Смоллет. Широким шагом, сердито размахивая руками, сквайр направился к нам.
– Что стряслось? – закричал он, не успела дверь глайдера открыться. – Я думал, вы взорвались. Грохот, пламя… Том! Куда тебя носило?
Вылезший из салона лисовин молча стоял перед отцом, глядя в землю.
Мистер Эрроу подошел к Хэндсу:
– Что это было?
– Отказ ориентации в пространстве, – заявил пилот.
Первый помощник вскинул брови.
– Израэль, я не думаю, что вы лжете, – произнес он выразительно. – Я полагаю, вы ошибаетесь.
Хэндс не дал себе труд оправдываться и убеждать, а повернулся к подошедшему капитану:
– Мистер Смоллет, разрешите поговорить с вами без посторонних.
– Кто тут посторонний?! – загремел сквайр Трелони. – Капитан Смоллет! Что позволяют себе ваши люди?
– Это ваши люди, сэр, – возразил капитан. – Израэль, вы…
Сквайр не дал ему закончить.
– Как вы смеете?! – заорал он и разве что ногами не затопал. – Неделями валандаетесь, тянете резину! Корабль готов к старту? Нет? Капитан, вы уволены!
Мне было за него стыдно; Том растерянно хлопал глазами и порывался что-то сказать отцу, но тот не желал слушать.
– Корабль к старту готов, сэр, – отчеканил мистер Смоллет; в глазах вспыхнули синие огоньки.
– А-а, готов! – сквайр звучно шлепнул себя по бедрам. – Тогда мы стартуем, – он демонстративно задрал рукав и поглядел на часы на запястье, – через два часа. Вопросы есть?
– Нет, сэр.
– Повторите!
– Вопросов нет, сэр! – рявкнул капитан. – Старт – через два часа.
Какая мушина укусила сквайра? С чего он взбесился?
К Хэндсу проскользнул Сильвер; поюн цеплялся ему за спину, растопырив лапы и распушив хвост.
– Рэль, в чем дело? – вполголоса спросил бывший навигатор. Я стоял близко и потому услышал.
– Это опять Джим, – так же тихо ответил пилот.
Сильвер уставился на меня. Зеленые глаза блеснули отраженным светом, как у нашего Рыся.
– А ну пошли, – сквайр Трелони грубо ухватил Тома за плечо и поволок ко входу в гостиницу.
Лисовин вывернулся, оставив у сквайра куртку, и обернулся:
– Мистер Смоллет, извините, пожалуйста.
– Быстрей, – мистер Трелони снова дернул его за собой.
– Семь минут на сборы, – распорядился капитан. – Израэль, вам хватит двух минут со мной поговорить?
– Нет, – отозвались Хэндс и Сильвер в один голос: пилот уронил слово, точно камень в стоячую воду, бывший навигатор выпалил, торопясь.
Первый помощник махнул рукой.
– Алекс, мы потеряем работу. Ребята, шевелитесь.
Через семь минут мы снова погрузились в капитанский глайдер; сквайр Трелони еще раньше улетел на своем, забрав с собой Тома. Мистер Смоллет был нашим пилотом; «самозванцы», мистер Эрроу и я устроились в салоне. Мне очень хотелось потолковать с капитаном, но Хэндс предупредил:
– В кабину – ни ногой.
Пожалуй, к нему стоило прислушаться.
Я глядел сквозь стекло на звездное небо, на искры огней, рассыпанные вдоль побережья, на растущее над горизонтом желто-белое зарево – свет над Бристлем. Я не желаю вызывать галлюцинации. Понятия не имею, как это получается, – и ума не приложу, как уберечь от них людей. Надо найти причину. С Хэндсом более или менее ясно: я испугался, что он меня угробит, заложив вираж, и невольно заставил его на несколько секунд потерять управление глайдером. А отчего появился краккен? Я разозлился, что «самозванцы» валяют дурака, и пожелал им встречи с гадом. И что теперь? Всякий раз, испугавшись или обозлясь, я буду одаривать окружающих иллюзиями, одна другой краше и сочнее? Счастье, что Хэндс был готов к такому повороту, – он сладил и с иллюзией, и с глайдером. А окажись на его месте другой? Как пить дать вмазались бы в землю.
