Среди грохнувшего смеха умер, еще не родившись, вопрос: отчего взвыл положенный Томом «сторож»? Кто сунулся ко мне в каюту – поюн или Сильвер, которого зверь искал по заданию капитана? Через минуту прибыл сам бывший навигатор с упомянутой тележкой – громоздким сооружением на антигравах. Он извинился за опоздание и принялся переставлять еду с блестящих полочек тележки на стол. Поваром Сильвер оказался отменным; его стряпню народ уплетал за обе щеки.
– Джон, я перестаю жалеть, что связался с RF, – сказал мистер Трелони, на миг оторвавшись от тающего во рту рыбного пирога.
– Я тоже, – заявил Том, подметая десерт и незаметно придвигая к себе мою порцию, до которой я еще не дошел.
Пришлось отнять, пока не лишился самого вкусного.
По столу змеючкой прошмыгнул поюн Александр, выхватил кусок мяса из тарелки мистера Эрроу.
– Ах ты, ворюга, – возмутился первый помощник.
Поюн положил добычу перед мистером Смоллетом.
– Юна-Вэл! – воскликнул он звонко.
– А ну пошел! – рявкнул Хэндс.
Александр припал к столу и боязливо пискнул:
– Юна-Вэл.
– Пошел вон, – вскочивший пилот думал схватить его, но капитан Смоллет прикрыл тезку рукой.
– Не кричите на зверя.
– Я задушу тебя, болтун, – пригрозил поюн из-под капитанской ладони.
– Поди сюда, – велел Сильвер. – Александр!
– Юна-Вэл! – торжествующе закричал поюн. – Потаскуха!
Мистер Смоллет наподдал ему так, что Александр с визгом кувырнулся со стола.
– Джон, заберите его, – приказал капитан.
– Слушаюсь, сэр, – Сильвер подобрал оскорбленного поюна. – Извините, сэр.
– Вон отсюда. – В синих глазах мистера Смоллета полыхнул огонь.
Бывший навигатор выскочил из салона; за столом повисла тяжкая тишина.
Потерявший аппетит капитан больше ни к чему не притронулся. Остальные молча доели, у кого что осталось.
– И все-таки, господа, Джон – замечательный повар, – сыто вздыхая, подытожил Дик Мерри.
– Мистер Смоллет, – заговорил Хэндс, – эти его разборки с женой – что поюн повторяет – дело давнее. Сразу после «Илайна», когда они оба были не в себе.
– Она тоже обгорела? – спросил капитан.
– Нет. Я ее вытащил… Нам повезло.
Могу себе представить это везенье: муж находился в одном месте, а супруга с любовником – в другом. Не диво, что Хэндс вокруг Сильвера пляшет: старые грехи замаливает.
Капитан помолчал, разглядывая свои руки с царапинами, которыми вчера наградил его поюн. Затем чему-то улыбнулся и сказал:
– Израэль, вам причаливать «Испаньолу» к Станции. Пойдемте; смените Рейнборо.
Они вдвоем вышли.
– Крис, что за дела? – вскинулся Мелвин О'Брайен; золотистые веснушки аж потускнели от досады. – Меняем Рея на пришлого?
Крис Делл повернул к нему голову; из-за длинной челки блеснули прищуренные глаза. Шевелюра у второго помощника была что надо: густая и тяжелая, как у энглеландца. И темно-рыжий цвет хорош.
– Меняем, – подтвердил Делл. – И пришлый отныне будет старшим пилотом. Еще вопросы?
Мелвин не унялся:
– Да объясни: какого черта?
– А хрен я знаю, – огрызнулся второй помощник.
– Я знаю, – сорвалось у меня.
Или невесту мистера Смоллета, которую забрали Чистильщики, звали Юна-Вэл, или я не Джим. Хэндс спас ее на «Илайне» и этим заслужил благодарность нашего капитана. Однако старший пилот Питер Рейнборо – симпатяга и отличный парень; за что ж его-то смещать с должности?
– Довольно, – обрезал мистер Эрроу. – Скоро Станция. Подержите языки за зубами, господа. – Он поднялся и велел мне: – Пойдем.
Я приготовился к выволочке. Не к полноценной головомойке – правила RF ее запрещают – но к легкому внушению. Однако мистер Эрроу привел меня в медотсек, не воспитывая по дороге.
– Сюда, – он указал на помещение рядом с операционной.
Меня пробрала дрожь, когда я вошел. Ладно бы черные стены – к ним я уже привык. Здесь даже аппаратура и мебель были черные. К потолку было подвешено несколько металлических шариков; они покачивались и странным образом завораживали.
Мистер Эрроу усадил меня к столику и велел глядеть на его середину.
– Когда что-нибудь заметишь, скажешь.
Я послушно таращился. На матовой поверхности не было ровным счетом ничего. Мистер Эрроу стоял у меня за спиной; порой в одном из приборов раздавался неясный шелест.
– Ну? – не выдержал наконец первый помощник.
– Пусто.
Снова шелест.
– А так?
– То же самое.
Шелест – долгий, словно полосатый ползун прошуршал в куче палой листвы.
– Так?
– Ничего, сэр.
– Силен, бродяга, – пробормотал мистер Эрроу.
На черной столешнице проступили еще более черные смутные тени.
– Вижу, – обрадовался я. – Как будто люди какие-то… в длинных балахонах.
Мистер Эрроу с присвистом выдохнул сквозь зубы.
– Сопротивляешься как не знаю кто, – произнес он, отключая аппарат.
– Сопротивляюсь чему?
– Воздействию RF. Подними голову. – Он надел на меня гибкий обруч с крохотными синими блестками. – Перед тобой появятся фрагменты картинки. Постарайся мысленно достроить изображение. Начали.
На столе засветилось несколько желтых и голубых пятен. Что бы это было? Пожалуй, море и пляж. Я сосредоточился, пытаясь прогнать черноту, которая мешала увидеть целиком песчаный берег с полосой прибоя и невысокие волны. Чернота не желала отступать. С огромным трудом я расширил одно светлое пятно, где оказалась плеснувшая на камень вода с взлетевшими брызгами.
– Больше не получается, – сдался я в конце концов. – Это плохо?
– Наоборот: хорошо, – отозвался мистер Эрроу. Впрочем, в его тоне я не расслышал особой радости. Он дважды ткнул кнопку связи на воротнике: – Джон Сильвер: в медотсек.
Голос первого помощника разнесся по громкой связи. Двадцать секунд тишины, и мистер Эрроу сказал, непонятно к кому обращаясь:
– Слушаю вас. Когда припрет, вас тоже вызову. Ждите.
– С кем это вы? – удивился я.
– С самым правдивым из пилотов, – ответил он язвительно. – Хэндс тревожится.
Через минуту явился Сильвер; взъерошенный поюн елозил на плече и бормотал:
– Вон отсюда. Вон отсюда. Вон отсюда.
– Цыц! – прикрикнул первый помощник, и зверь смолк. – Джим, освободи место.
