Я растолкал лисовина:
– Подъем. Мистеру Смоллету нужна помощь.
Том выскочил из палатки полуодетый, и я погнал его обратно, потому что было холодно.
– Уйди, зараза! Наглый коготун, – раздался вдруг голос мистера Эрроу.
На миг замерло сердце. Это не мистер Эрроу, конечно.
– Если еще раз поймаю, берегитесь. Выкупаю в холодной воде, – грозился поюн, которого выпустил на свободу заглянувший в палатку Сильвера второй помощник. – Ты погубишь корабль! Погубишь Александра! Мне не нужна влюбленная пара, – возмущался зверь, бегая кругами вокруг Делла. – Умница Александр.
– Питер, что делать? – воззвал к Рейнборо лисовин, прибежавший на помощь капитану.
– Ладонь на спину, между лопаток, – отозвался пилот и обернулся ко мне: – Напрасно ты Тома потревожил.
Что это было – упрек? Предупреждение? Надеюсь, я не сделал ничего, что может повредить Юне-Вэл.
Второй помощник перестал метаться по лагерю и забрался в капитанскую палатку вслед за Томом. Палатка закачалась – втроем в ней было трудно разместиться.
Поюн встал столбиком возле пульта сигнализации.
– Не двигаться, – велел он сам себе, а затем горько попросил: – Александр, прости.
Зачем Юна его оставила? Чтобы зверь за нее просил прощения у мистера Смоллета? Или не захотела брать с собой и подвергать опасностям? Рейнборо уверял, что планета безопасна. Хоть бы оно так и было…
Пилот уселся наземь у входа в палатку капитана. Голубоватый свет не достигал лица – одни глаза блестели.
– По мне, лучше бы им не возвращаться, – сообщил Рейнборо в пространство. – Сплошная морока.
Через пару минут мистер Смоллет пришел в себя. Второй помощник принялся объяснять, что случилось. Не больно-то внятно он излагал, но капитан ухватил суть.
– Вот ключ от подъемника; активирован. Вернуть обоих, – распорядился он. – Том, позволь мне одеться.
Делл и лисовин выбрались из палатки. Рейнборо потянулся за ключом – тонкой металлической пластинкой.
– Нет, – Делл отвел его руку, – ты не полетишь. Мэя пошлю.
– Мэй чуть жив, – возразил пилот.
– Посмотрим.
Навигатор Мэй, наш космодесантник, оказался ни на что не годен: когда он выполз наружу, его шатало, и кружилась голова. Делл потратил силы на мистера Смоллета, и ему нечего было отдать Мэю, а приказать мне или Рейнборо он не сообразил. Сунулся в палатку к пилоту Берту, затем к навигатору Норману; безнадежно махнул рукой. Наконец вытащил Джоба Андерсона. Техник отчаянно зевал, однако на ногах стоял твердо и обещал, что справится с глайдером.
– Джоб, сюрпризы могут быть самые разные, – напутствовал его мистер Смоллет; капитану было нехорошо, и он опирался на лисовина. – Будьте осторожны и возвращайтесь живым.
– А с бортовыми станнерами он сладит? – спросил Рейнборо, не обращаясь ни к кому в отдельности.
– Нет, – сказал Андерсон. – Мне бы стрелка в пару.
– Грея не дам, – заявил Делл. – Я покажу; справишься.
Они вдвоем пошли к «Испаньоле».
Уфф. По крайней мере, второй помощник не собирался сам в погоню за беглецами. Очевидно, размышлял я на пути к своей палатке, Делл – слишком важная фигура в экипаже. Техником или навигатором можно рискнуть, а вторым помощником – нельзя.
Я забрался к себе. Надеюсь, в ближайшие минуты меня не хватятся. А еще я надеюсь, что тут работает не только RF-связь.
Растянувшись на спальнике, я закрыл глаза. Юна, где ты? Где твой вечерний луг с росой и туманом? На борту «Испаньолы» я попадал туда мгновенно. А здесь – здесь пути на луг не было. Я беспомощно тыкался в черную пустоту, которая была у меня под веками, и не мог сквозь нее пробиться. Юна-Вэл, отзовись. Ты слышишь меня? За вами погоня, Юна, берегитесь!
Бесполезно. Не слышит. И не узнает о грозящей опасности, пока разведывательный глайдер не скользнет над головой и Андерсон не врубит бортовые станнеры. И тогда я уже не представляю, как уберечь Юну-Вэл от разоблачения.
В глупой надежде, я ткнул кнопку связи на воротнике:
– Израэль Хэндс, ответьте Джиму Хокинсу.
И Хэндс не слышит – я же не RF.
Их Рейнборо предупредит. Улучит мгновение и шепнет. Приободрившись, я снова выбрался наружу.
Мистер Смоллет, Том и навигатор Мэй устроились на вытащенном из палатки спальнике. Рейнборо в компанию не пригласили, и пилот одиноко сидел в стороне. Поюн шнырял от него к мистеру Смоллету и обратно и бормотал:
– Александр хороший. Умница Александр. Меня все зовут Рей. И можно на «ты». – Казалось, он желал их помирить.
– Джим, иди сюда, – позвал лисовин, пока я не уселся возле пилота.
Я присел рядом с Томом, чтобы не обострять отношения.
– Алекс, не нравится мне это, – навигатор подавил зевок. – Отзови Андерсона, а? Если двух идиотов куда-то понесло, это их личное горе…
– Они – не идиоты, – отчужденно произнес мистер Смоллет.
– Тебе видней. Но мое навигаторское сердце чует беду. – Мэй натянул на голову капюшон и уткнулся лицом в поднятые колени, намереваясь спать.
Том положил руку на запястье мистеру Смоллету. Влюбленность в Шейлу не мешала лисовину обожать нашего капитана, и сейчас ему хотелось, чтобы мистер Смоллет забрал себе еще хоть немного сил. Тот притворился, будто не заметил намека юнги.
– Да, Крис, слушаю, – ответил он на вызов Делла. – Хорошо. Удачи Джобу.
Я не видел, как глайдер вышел из порта «Испаньолы»: все огни были погашены. В небе, на плато и в невысоких горах вокруг не было замечено ничего живого, но мы по возможности таились.
– Вон он, – сказал Том.
Маленькая тень беззвучно отделилась от корпуса громадного корабля и заскользила, едва угадываемая на фоне звезд.
Глайдер сделал круг над плато, завис в стороне от лагеря, опустился ниже, вновь поднялся – и вдруг исчез. Как ни пытался, я уже не мог обнаружить его в ночном небе.
– Джоб Андерсон, ответьте Александру Смоллету. Что у вас? Понял. – Капитан снова прижал кнопку связи: – Крис, ответь мне. Что он видел? Хорошо, подожду.
– Что там? – спросил Мэй, не поднимая головы.
– Крис говорит: на плато какие-то письмена. Он принесет снимки.
– Привет от Сильвера? – недоверчиво буркнул навигатор.
– Вряд ли.
Мы ждали с полчаса. Замерзший Рейнборо подсел ко мне, прижался спиной. Навигатор Мэй, который вроде бы спал, оглянулся, и ощущение было такое, словно он повел стволом грозного «стивенсона», указывая пилоту: «Пошел вон». Тот не ушел, а я подумал, что нелегко будет мне находиться сразу в двух лагерях: с Рейнборо и Юной-Вэл – и с мистером Смоллетом и остальным экипажем. Даже поговорка есть на эту тему… Как же? Вспомнил: ласковая тля двух маток сосет. Нет, не то. Ага: нельзя повеситься на двух суках. Или в двух спальниках не поспишь? И впрямь хотелось спать, глаза слипались, и мысли путались.
