– Я свободен? – спросил Хэндс у Рейнборо, который наконец отнял «стивенсон» у навигатора и повесил себе на плечо.
– Да, – отозвался бывший старший пилот. – Прости.
– Прощаю.
– Поменьше грязи, – сказал я, проглотив ком в горле.
– Приходи уборщиком. – Хэндс зашагал к своему глайдеру.
Я больше не увижу Юну-Вэл. Хэндс так и будет возить ее с собой. Она в RF-коме, а из комы выводят, лишь когда отключена RF-тяга. На Острове Сокровищ всюду RF. Кроме той норы, где жить невозможно.
Я отвернулся и побрел к Деллу. Как и я, он надеялся на помощь «бывшего навигатора», и теперь ему тоже было плохо. Он так и стоял над норой, которая не пригодилась.
– Крис, спуститесь вниз. Хоть ненадолго.
Я ожидал, что он будет совершенно убит, но Делл неожиданно улыбнулся.
– Уже полегчало. То ли место хорошее, то ли… – второй помощник не договорил, встрепенувшись.
Среди древесных стволов показался охранник мистера Трелони с лучеметом. Лучемет он держал так небрежно, словно всю жизнь с ним ходил. Следом торопился взволнованный сквайр. Оба были в масках, но волнение мистера Трелони сквозило в его суетливых движениях.
– Джойс, вы не туда идете. Нам нужно гораздо правей.
– Да, сэр. – Джойс выходил прямиком на нас с Деллом.
Тут и сквайр нас заметил, прибавил ходу.
– Что вы взрывали? Где Том? Где Том, я спрашиваю? Мы нашли сокровища.
Джойс с явным сожалением вернул Рейнборо лучемет:
– Зачем пилотам лишние игрушки? У тебя уже есть одна, – он имел в виду «стивенсон» Мэя у Рейнборо на плече.
– Где доктор Ливси? – спросил я.
– С Хантером, – объяснил охранник. – Они затеяли спор об искусстве. О направлениях в живописи и скульптуре.
От удивления я присвистнул – и немедля огреб от Рейнборо по загривку. Хоть символически, но увесисто.
– Никогда – нигде – не смей – свистеть, – раздельно произнес пилот. – Даже если охрана рассуждает о живописи.
– Насвищешь ветер, – добавил серьезный, но со смешинками в темных глазах, Джойс.
– Да, – подтвердил искомый сквайром лисовин, – и ветер выдует из дома деньги и прочие сокровища.
– Мы их нашли, – провозгласил мистер Трелони торжественно, как будто не объявлял уже эту новость. – Крис, вы разбираетесь в скульптурах? Пойдемте, взглянем. Меня смущает их излишний натурализм.
– Порнография, – вставил охранник с видом человека, который гордится знанием умного слова.
– Нет, я бы так не сказал… но что-то в этом есть от вашего RF. Крис, идемте. Вам надо будет решить, как транспортировать их к «Испаньоле».
– Скульптуры? – переспросил второй помощник. – А вы получили у властей разрешение на вывоз национального достояния?
– В заброшенном городе власть у того, кто с оружием, – нашелся сквайр. – Я полагаю, мистер Рейнборо не будет чинить нам препятствий. Господа, прошу за мной, – он устремился в парк, круто забирая влево.
Джойс нагнал его и повел, куда нужно. Рейнборо передал второму помощнику лучемет и остался возле глайдеров, а мы вчетвером двинулись под сень высоких деревьев.
– Голодно, – вздохнул Том. – Пожрать так и не дали.
Мэй извлек из кармана плитку сухого концентрата. Лисовин разломил ее и отдал половину мне. Вкусная, хоть и сухая. Есть ее пришлось, отстегивая маску, и Мэй следил, чтоб мы кусали, не дыша.
– Крис, ей-богу, мне не померещилось, – сказал навигатор через полсотни шагов. – Там что-то было.
– Верю, – холодно отозвался Делл. – Только Грей почему-то клянется, что спутник слежения ничего не фиксировал.
Пристыженный Мэй умолк.
Наверное, в солнечный день в парке было хорошо, но сейчас, под плотными облаками, казалось мрачновато. Низенькая травка росла редко, под ногами шуршали палые листья. В кронах пересвистывались мелкие пичуги. Свистят себе, и никакой RF их не пугает.
– Нет, позвольте, – ветер донес голос доктора Ливси. – Произведение искусства должно отражать мысли и чувства творца, а не быть фотографически точным и бездумным отражением действительности.
– И тем не менее, сэр, – возражал ему охранник Хантер, от которого я прежде двух связных слов не мог дождаться, – если ваш творец изображает свою натуру примитивно – тяп-ляп, в три взмаха тесака, – я считаю, что он просто неумеха и гнать надо такого творца в шею.
– Надо, – соглашался доктор. – Но я не могу считать вершиной искусства вообще и скульптурной пластики в частности изваянные в мраморе волосы подмышкой.
– Но что же делать, сэр, если они растут у людей?
– Настоящее искусство отсекает лишнее, не разбрасываясь на несущественные мелочи и концентрируясь на главном.
– Мэй, – заинтересовался лисовин, – а у вашей гадости волосы подмышкой росли?
– Росли, – буркнул уязвленный навигатор. – И они у нее были главное.
Беседующий с доктором Ливси охранник не унимался:
– Сэр, но разве вас не поражает это превосходное понимание анатомии? Взгляните, как точно передано напряжение мышц. Скульптор не поленился отточить каждую жилку на ногах, каждую вздувшуюся вену. Посмотрите: человек как будто вот-вот оживет и рванется бежать. Это воплощенное в камне стремление к свободе – разве оно вас не восхищает?
– До чего у нас красноречивая охрана, – подивился Крис Делл. – Кто бы мог подумать.
Вслед за мистером Трелони и Джойсом мы вышли на полянку. Здесь было светлее, низкорослые кусточки храбро боролись за жизнь, их ветки с круглыми листьями густо затянули землю и ту самую скульптуру, о которой доктор и охранник вели речь. Скульптура была низкая, и под листьями ничего было не видать.
– Уберите траву, – распорядился мистер Трелони, и Хантер с Джойсом принялись отгибать в сторону и приминать непослушные ветки.
Листья сверху были зеленые, а с нижней стороны – ярко-желтые и походили на древние золотые монеты. Им бы еще звенеть, когда ветка трясется.
Охранники с грехом пополам управились, и я наконец увидел, чем восхищался доселе не замеченный в красноречии Хантер. Из снежно-белого, с дымчатыми прожилками, камня был выточен молодой обнаженный мужчина. Казалось, он только что упал на бедро и сейчас вскочит; напряженные руки упирались во вросший в землю постамент, одна нога была согнута в колене, другая вытянута, и он страшным усилием рвался вверх. Мышцы бугрились, вены вздулись, лицо исказилось от натуги, и было несправедливо, что он так никогда и не поднимется.
– Что скажете, господа? – сквайр с сомнением оглядел находку. – По-моему, гениталии можно было бы изобразить поскромнее. Крис, как вы считаете?
– Они в натуральную величину, сэр. Как и все прочее. – Делл пощупал напряженную каменную спину, жилистую шею, тончайше вырезанные волосы. Сел на корточки и вгляделся в искаженное лицо с открытым ртом; было удивительно, что изо рта не вырывается тяжкое хриплое дыхание. – У него раньше были ресницы. Но камень достаточно хрупкий, и они отвалились.
