Юлий считал шаги, оставшиеся до противника, пытаясь определить разделяющее их расстояние. Разумеется, сброд, приведенный Агенобарбом, не способен метать копья на далекое расстояние, и все же, подходя близко, Юлий рискует своими воинами.
В последний момент Цезарь приказал легионерам остановиться, и Десятый резко затормозил. Еще пятьдесят шагов – и противник оказался бы на расстоянии броска копья, но Юлий даже не смотрел в ту сторону. Он ждал, когда вдалеке заклубится пыль, свидетельствующая о том, что его ветераны начали обходной маневр. Стражники оглушительно топали. Юлий приподнялся и оперся на седло коленом.
– Идут! – торжествующе воскликнул он.
Под прикрытием холмов Брут, Домиций и Марк Антоний обошли силы Агенобарба и окружили его. Теперь Юлий мог легко разбить противника, но полководец поставил себе более хитрую цель – и более трудную. Агенобарб приблизился на расстояние полета копья, и Юлий поднял руку и описал ею круг над головой. Десятый развернулся вправо и двинулся, держа неизменное расстояние между собой и Агенобарбом. Казалось, противники связаны длинной веревкой, и войску Агенобарба приходилось либо разворачиваться вместе с Десятым, либо открыть ему свои фланги.
Видя все это, Юлий довольно ухмыльнулся. Чтобы полностью развернуть каре на месте, противнику явно было недостаточно трех сигналов горна. Ряды стражников то растягивались, то сжимались, потому что передние старались не отстать от Десятого, а те, кто шагал сзади, теряли строй и злились.
Когда легионеры Десятого, продолжая перемещаться тем же порядком, прошли четверть круга, Брут подвел Третий легион, выкрикивающий противнику угрозы.
Четко, словно на параде, ветераны выстроили дугу; с волнением наблюдая за происходящим, Юлий радостно кивал головой. Противник полностью окружен, им владеют страх и растерянность. Ловушка сработала. Некоторые из солдат Агенобарба, видимо, еще собирались сражаться, но их окружали четыре легиона ветеранов, и большинство стражников поддались панике. Из расстроившихся рядов не вылетело ни одного копья.
Крутясь на месте, войска подняли тучи пыли, которая густо висела в воздухе, заставляя людей кашлять и чихать. Агенобарб не замечал приближения экстраординариев. Он впал в панику и теперь не знал, как поступить в столь неожиданно изменившейся ситуации. Вражеских солдат слишком много, и ему грозит неминуемая гибель.
Галльские легионеры замерли, держа копья на изготовку, а стражники, понимая, что их легко перебьют, теснились в середину круга.
Агенобарб проревел приказ не двигаться. Ряды его воинов смешались; теперь полководца окружала толпа перепуганных, сбитых с толку людей. Сенека молчал – он выглядел совершенно потерянным. В наставлениях по военному делу подобная ситуация не предусматривалась. Тяжело дыша, с перекошенным лицом, Агенобарб ожидал атаки. Несмотря на безнадежность положения, многие его воины подняли мечи, и он почувствовал за них гордость.
Агенобарб наблюдал, как приближаются всадники. Где-то в глубине души он не мог не оценить, что противник ему достался весьма достойный. Агенобарб предпочел бы избежать унижения и не встречаться с ним лицом к лицу, однако и сразу умирать не хотелось. Сейчас он дорожил каждым прожитым мгновением.
Двое из всадников прикрывали третьего своими щитами, и Агенобарб понял – это и есть тот, кто покорил Галлию, а теперь угрожает самому Риму. Всадник ехал без шлема, в простых доспехах, подложив под себя темно-красный плащ, край которого развевался по ветру. На вид Юлий был ничем не примечателен, но после такого коварного маневра – сломить целое войско без единого удара меча – он показался Агенобарбу орудием рока, явившимся ему на погибель. На этом красном плаще не будет заметна римская кровь.
Агенобарб выпрямился:
– Парни, когда он приблизится, по моему сигналу бросаемся на него. И передайте приказ дальше. Пусть мы не одолеем негодяев, но если убьем командира, то хоть недаром пропадем.
Сенека смотрел на своего начальника во все глаза, но под пристальным взглядом Агенобарба отвернулся – юноша, видно, еще не осознал, что тут не тактические учения. Остальные, стоящие рядом, наклонили голову, показывая: они поняли приказ.
Жизнь – не самое дорогое, и есть вещи, ради которых стоит умереть, но иногда человек об этом забывает. Вот и Агенобарб среди всеобщего ужаса и хаоса почти смирился с поражением, а потом вдруг прозрел: Цезарь – враг, будь он хоть трижды римлянин.
К Агенобарбу вплотную подошел Сенека.
– Господин, мы не можем атаковать. Мы должны сдаться, – сказал заместитель прямо в ухо командующему.
Агенобарб взглянул на него: Сенека, похоже, испугался.
– Вернись, юноша, пусть все видят, что ты на месте. Подпустим Цезаря поближе и разделаемся с ним.
У Сенеки отвисла челюсть – он не понял, откуда в его начальнике такая свирепая решимость. Раньше за ним подобного не водилось, и Сенека в потрясенном молчании удалился. Агенобарб усмехнулся про себя. Он смотрел на ветеранов, окруживших его армию. Показав свое мастерство, легионеры просто стояли и ждали, и Агенобарб не мог не признать их превосходства. Как легко они обошли своего жалкого противника!
Всадникам, казалось, не терпится в бой. При виде грозных воинов, привыкших хладнокровно убивать, Агенобарб содрогнулся. Точно великаны, возвышались они над полем; каждый, кто читал донесения из Галлии, знал их способности. Им нет равных, и страшно даже представить, что случится, если ветераны набросятся на несчастных стражников.
– Кто ваш командир? – прогремело над полем. – Пусть выйдет вперед.
Все лица обратились на Агенобарба, который, угрюмо улыбаясь, шагал к передней линии. Светило яркое солнце, и все предметы казались ему слишком резкими, словно края их заострились.
Он вышел из строя. На него смотрели тысячи глаз. Трое всадников приближались. Агенобарб осторожно вынул меч и глубоко вздохнул. Пусть приблизятся, тогда он им и ответит. Сердце его бешено колотилось, но, когда Юлий Цезарь глянул на него сверху вниз, командующий почувствовал странное безразличие.
– Ты понимаешь, что делаешь?! – проревел Юлий, багровея от гнева. – Как твое имя?
Агенобарб от удивления чуть отступил назад.
– Агенобарб, – ответил он, подавляя желание добавить «господин».
Он почувствовал, как солдаты за его спиной напряглись, и уже готовился отдать приказ атаковать.
– Как посмел ты, Агенобарб, обнажить против меня меч? Как ты посмел? Ты нарушил свой долг! Радуйся же, что никто из твоих и моих людей не погиб, или тебя повесили бы еще до рассвета.
Агенобарб смущенно моргнул:
– У меня приказ…
– Приказ от кого? От Помпея? А разве по закону он до сих пор остается диктатором? Перед тобой законопослушный римский полководец, а ты лепечешь о приказах Помпея! Хочешь смерти? Кто ты такой, чтобы подвергать опасности столько жизней? Сенатор? Ты проиграл, командующий. Тебе здесь нечего делать. – Юлий с отвращением отвернулся от Агенобарба и обратился к воинам, которые не сводили с него глаз: – Я возвращаюсь в Рим и снова займу должность консула. Это не противоречит законам. Вы мне не враги, и я не стану проливать кровь своего народа, если меня не вынудят.
