– Простите, мессир, но нам сейчас не до завтрака…
– Что случилось, милорд? Помилуйте, да на вас лица нет!.. Что стряслось?
– Вы правда ничего не знаете, мессир?
– Стал бы я обманывать вас, дорогие друзья? – воскликнул маг. – Я вижу по вам, что случилось что-то плохое, но не могу догадаться, в чём дело. Неужели… Неужели его величество скончался?.. Но нет, тогда мне сообщили бы об этом не вы… Прошу, расскажите скорее, я умираю от беспокойства! Да садитесь же вы, сударыня, вы едва держитесь на ногах! Давайте присядем все – сейчас нам принесут вина.
– Король отменил помолвку, – выдохнул Вилиодий, без сил падая на диван. Рядом присела его сестра, сумевшая сохранить приличия.
– Что вы говорите? – потрясённо вскричал Каладиус. – Но почему?
– Этого я не знаю, мессир. Я отправился к его величеству, но он отказался меня принять…
– Отказался принять?.. – помрачнел волшебник, словно разглядев в этом какие-то ужасные знаки. – Он именно отказался, или просто не смог по каким-то причинам?
– Как мне передали – именно отказался… – пролепетал герцог, по лицу мага видя, что дела плохи.
– Этого я и боялся… – озабоченно покачал головой Каладиус.
Он произнёс эти слова таким тоном, что у Пеллионоры потекли слёзы.
– Вы знаете, в чём дело, мессир? Во имя богов, если вы что-то знаете, то скажите, иначе мы просто умрём сейчас от беспокойства! – взмолился Вилиодий.
– Я не знаю ничего наверняка, друзья мои, но могу предполагать с высокой степенью вероятности, – глухо произнёс Каладиус. Двери приоткрылись и в них показался слуга с подносом, на котором стоял графин и бокалы, но великий маг жестом отослал его прочь. – Боюсь, король собирается арестовать вас, а после – казнить.
– Но за что? – вскричал Вилиодий, тогда как Пелли лишь вскрикнула и едва не лишилась чувств.
– Признаюсь, что в этом может быть и моя вина… – Каладиус опустил голову, словно в смущении, но затем вновь поднял глаза и посмотрел прямо на герцога.
– Вы рассказали ему о нашем разговоре?.. – пролепетал юноша, чувствуя слабость и головокружение.
– Как вы могли подумать такое, молодой человек? – строго спросил маг, но тут же смягчился. – Впрочем, это вполне понятно ввиду вашего нынешнего состояния. Разумеется, я ни словом не обмолвился о нашем разговоре. Но, признаюсь, я решил навести кое-какие справки… Кое-что казалось мне странным во всей этой истории – то, как столь подозрительный и озлобленный человек вроде Конотора радушно принял вас. То, как он сразу же осыпал милостями вас, госпожа Пеллионора. Это внезапное желание жениться, которое почему-то не возникало у него в течение трёх лет после убийства супруги. О, простите, сударыня, и я забыл, что вы не в курсе этой истории… Впрочем, об этом можно поговорить в другой раз.
Молодые люди, находясь в предобморочном состоянии, слушали волшебника, не мигая и почти не дыша. Пеллионора едва ли даже обратила внимание на слова об убийстве королевы – она вся была сосредоточена сейчас лишь на случившемся с ними.
– Я переговорил с человеком по имени Стеннель, – продолжал Каладиус. – Он рассказал, что с того самого момента, как вы появились во дворце, король приказал взять вас на особый контроль. С первого же дня, как только он узнал, кто вы, он решил, что вы прибыли в столицу, чтобы его убить.
– Убить короля? – в ужасе вскричал Вилиодий. – Но почему? Неужели всё дело в наших дядях?
– Отчасти, – кивнул маг. – Но всё гораздо серьёзнее. – Ваш отец… Он ведь был весьма влиятельным вельможей, не так ли?
– Он пользовался уважением соседей, – дрожащим голосом отвечал юноша, пока не понимая, к чему этот вопрос. – Но после нашего разорения он уже не имел того влияния, какое было у нашей семьи прежде.
– Но его уважали? К нему прислушивались? За ним могли последовать другие?
– Куда последовать?.. – совершенно растерялся Вилиодий.
– Ваш отец не смирился с исчезновением братьев. Он знал, что один из них уже умер, но судьба младшего брата была неизвестна, не так ли? Ваш отец втайне от семьи расследовал это дело. Он платил большие деньги людям здесь, в Латионе, чтобы они раздобыли сведения о герцоге Терионе, вашем дяде. Увы, ему ничего не удалось узнать – подобные сведения почти невозможно добыть. Даже для меня. Но я всё же выяснил это. Увы, мои дорогие, у меня для вас печальная весть – ваш дядя Терион умер в тюрьме около пяти лет тому назад…
Это известие не произвёл на молодых людей слишком уж большого впечатления – во-первых, они давно уже подозревали это и, следовательно, смирились с этой утратой, а во-вторых, их сейчас куда больше пугало то, что происходило именно с ними.
– Но ваш отец, к сожалению, не был осторожен… – сокрушённо покачал головою Каладиус, продолжая свой рассказ. – Его интерес был замечен кем-то из многочисленных шпионов, и об этом было доложено королю. Вы сами знаете, насколько болезненно подозрителен Конотор – он тут же решил, что один из влиятельнейших лиц запада замыслил покушение на него. Больше всего король боялся именно того влияния, что герцог Пантатег имел в ваших краях. Он боялся крупного заговора, а может быть даже и бунта, тем более, что в провинции и без того было неспокойно из-за болезней и неурожая.
Брат и сестра слушали Каладиуса, не замечая, сколь нелеп и неправдоподобен его рассказ. И действительно, всё, что говорил волшебник, было настолько надуманно, что будь молодые люди в более вменяемом состоянии, у них тут же возникли бы вопросы. Но сейчас они слушали великого мага с замиранием сердца, понимая, что над ними нависла тяжёлая и непоправимая беда.
– Стеннель сказал мне, что король велел ему избавиться от этой проблемы, но так, чтобы никто ничего не заподозрил…
– Пожар?.. – помертвевшими губами прошептал Вилиодий, а Пелли лишь спрятала лицо в ладонях и тихонько заплакала.
– Да, шпионы Стеннеля, пробравшись в ваше имение, ночью… Прошу прощения, сударыня, быть может, вам лучше оставить нас на время? То, что я скажу, слишком тяжело, тем более, для столь юной девушки.
– Я не уйду, – заставив себя отнять руки от заплаканного, белого как мел лица, решительно ответила Пелли.
– Вы – храбрая и благородная девушка, истинная дочь своих родителей! – кивнул Каладиус. – Итак, шпионы Стеннеля ночью пробрались в дом и… Они зарезали ваших спящих родителей, а затем подожгли дом, чтобы скрыть следы преступления.
Пеллионора вновь плакала, но не произносила ни звука. Вилиодий сидел, больше похожий на мраморную статую, чем на живого человека, и лишь катящиеся по щекам слёзы и горящие глаза выдавали в нём жизнь. На мгновение Каладиусу даже стало жаль этих, по сути ещё детей, ведь им предстояло теперь прожить жизнь в убеждении, что их родители были жестоко убиты. Но великий маг уже давно определил правила своей игры, и в них не было места жалости. Сейчас партия приближалась к своей кульминации, и каждый ход должен был быть максимально эффективным и сокрушительным. Отступить, отказаться от дальнейшей игры Каладиус уже не мог.
