– Вы хотите убрать короля Конотора и заменить его герцогом Вилиодием, – с деланым спокойствием проговорил Стеннель, нервно поправляя свою неряшливую причёску.
– Весьма неплохо, – одобрительно кивнул великий маг, а затем пристально вгляделся в веснушчатое улыбающееся лицо. – И ваша совесть не восстаёт против этого?
– Полноте, мессир, не вы ли как-то сказали мне, что я, должно быть, однажды по ошибке подтёрся своей совестью в нужнике? – ухмыльнулся Стеннель.
– Что за вздор! – поморщился Каладиус. – Вы считаете, что мне свойственны подобные площадные обороты?
– Да, должно быть, это слова его величества, – театрально почесав подбородок, задумчиво выдал Стеннель. – На него это больше похоже.
– Так значит, вы готовы участвовать?
– Я готов делать всё, что вы прикажете мне, мессир!
– Но ведь это заговор! Самый настоящий, Стеннель, а не те, что вы привыкли раскрывать!
– Тем лучше! Как по мне, то давненько у нас не было настоящих заговоров!
– Прошу, бросьте ваш шутовской тон, Стеннель! Мне нужно поговорить с вами серьёзно.
– Простите, мессир, должно быть, это нервное, – лицо Стеннеля сделалось серьёзным. – Не каждый день приходится участвовать в заговоре!
– Когда проживёшь на свете достаточно долго, к этому понемногу привыкаешь.
– Долгая жизнь не положена мне по роду службы, мессир, – усмехнулся Стеннель.
– Как знать, Стеннель. При умении выбирать правильную сторону можно прожить достаточно долго. Надо сказать, до сих пор у вас это получалось.
– Благодарю, мессир. Я запомню на всю жизнь, что правильная сторона – всегда ваша.
– Значит, вы в деле?
– Ежели выбирать между королём и вами, мессир, я выбираю вас. Для меня это вы – Латион, а не та жирная свинья… Простите, я уже могу называть его величество жирной свиньёй? – хитро прищурился Стеннель.
– Уже можете, – против воли улыбнулся Каладиус.
– Отлично! Итак, что от меня требуется?
– Для начала подумайте и скажите, есть ли среди приближённых короля те, кто могут представлять для нас проблему? Я крайне редко бываю при дворе, а эти люди так часто меняются, что я, пожалуй, не знаю никого из них.
– Насчёт этих прихлебателей можете не беспокоиться, мессир. Все они – не более чем кучка лизоблюдов, и им, по большому счёту, всё равно – чьи сапоги целовать.
– А что Совет и министры?
– О, поверьте, мессир, они настолько привыкли повиноваться, и настолько отвыкли думать, что у них уже давно нет собственного мнения. Они способны лишь кивать в такт словам.
– То есть, по-вашему, никто из придворных не станет для нас проблемой?
– Помилуйте, мессир, если вы возглавите заговор – никто не посмеет даже пикнуть. Вам нужно лишь не таиться. Если вы хотите оставаться в тени – возможно, проблем полностью избежать не удастся.
– Я не собирался оставаться в тени, Стеннель. Козыряйте моим именем столько, сколько потребуется. Отныне вы – моё доверенное лицо во всём этом деле. Подберите несколько человек на свой вкус. Это должны быть вполне представительные и уважаемые при дворе люди. Но проследите, чтобы среди них оказалась парочка ваших дуболомов.
– Так наша задача – физическое устранение? – лицо Стеннеля вновь приняло предельно серьёзное выражение лица, поскольку ему было важно уловить все нюансы речи великого мага.
– Скажем так, – столь же серьёзно проговорил Каладиус. – Наша задача – отречение короля. Но если он вдруг вздумает артачиться, что вполне возможно при его отвратительном характере… Вы понимаете, что будет гораздо проще в дальнейшем не принимать в расчёт существование этого ничтожества, которое, однако, однажды может спутать все карты.
– Тогда не проще ли организовать несчастный случай? – предложил Стеннель. – Сердечный приступ – это так просто при комплекции короля. Ну или можно придумать что-то ещё.
– Нет, никаких несчастных случаев! – тут же возразил волшебник. – Для нас сейчас предельно важна легитимность происходящего! Конотор непременно должен собственноручно подписать акт отречения. Его убийство возможно лишь в том случае, если он сам спровоцирует его, и тогда это должно случиться при авторитетных свидетелях, которые готовы будут подтвердить всё это.
– Я же говорил, что все наши министры и члены Совета – не более чем болванчики, умеющие только ладно кивать. Поверьте, они авторитетно кивнут в подтверждение любой версии, какую мы предложим.
– Нет, Стеннель, повторяю: всё будет так, как я сказал. Эту игру следует сыграть тонко и безошибочно, иначе однажды что-то может всплыть и испортить всё.
– Я понял вас, мессир, – Стеннель чётко кивнул словно легионер, получивший приказ центуриона. – Всё будет сделано в точности! Когда?
– Ночью. До этих пор подыщите подходящих людей и позаботьтесь о мелочах. Один непонятливый стражник может всё испортить. Сегодня короля охраняют паладины?
– Паладины никогда не стоят на часах у спальни его величества, мессир, – поправил Стеннель. – Там стоит обычная дворцовая гвардия. С ними проблем не возникнет. Уверен, что с паладинами – тоже.
– Пожалуй, мне стоит встретиться с капитаном Глинье, – проговорил Каладиус задумчиво. – Если кто и может помешать нам, так только лишь паладины.
– Да, Глинье явно недолюбливает меня, – ухмыльнулся Стеннель. – Поэтому с ним лучше бы поговорить вам. Уверен, что к вам он прислушается.
– Хорошо, Стеннель, – поразмыслив несколько секунд, кивнул маг. – Идите и начинайте подготовку. Ближе к вечеру пришлите ко мне своего человека – я подготовлю акт отречения. Смотрите, чтобы король ничего не заподозрил! Будьте рядом с ним столько времени, сколько это возможно, постарайтесь максимально усыпить его бдительность. Что касается герцога и герцогини – ищите их дальше. Вечером, пожалуй, объявите Конотору, что отыскали их лигах этак в пятнадцати от города, а то он ещё, чего доброго, не ляжет спать, опасаясь, что эти дети проберутся к нему и убьют.
– Я всё понял, мессир, – просто ответил шпион.
– Что ж, Стеннель, сегодняшний день станет для вас экзаменом. Выдержите его – и уже завтра для вас начнётся новая жизнь.
– Благодарю, мессир, – чуть кривовато улыбнулся Стеннель, словно у него были большие сомнения на этот счёт.
***
Заговорщики шли, не таясь. Их было всего шестеро, но шумели они так, словно по коридору маршировала целая манипула. Грохот тяжёлых ботинок был так непривычен здесь, в этих обычно тихих залах и коридорах, и уж особенно ночью, когда слуги, боясь потревожить сон вздорного властелина, предпочитали ходить без обуви даже зимой. Удивительнее всего, что этот грохот производили всего два человека – те самые «дуболомы», как их назвал Каладиус.
Кроме этих двоих и Стеннеля здесь присутствовал также главный королевский советник Клент, министр финансов Тернек и советник Больер – очевидно, наиболее смелые из всех. Впрочем, если бы Каладиус решил, что требуется большее представительство, то их, очевидно, было бы больше. Что касается капитана паладинов Глинье, то он в приватном разговоре с верховным магом в конечном итоге принял сторону заговорщиков, однако же его ущемлённая гордость телохранителя, чей наниматель неизбежно должен пострадать, не позволила ему примкнуть к этим шестерым.
