Сам великий маг десятилетиями до этого не бывал на собственной кафедре, уже и позабыв о её существовании. Каково же было его удивление, когда пару лет назад к нему пришёл вдруг странного вида старик с целым мешком каких-то свитков и бумаг, и начал расспрашивать что-то о «сетчатой или канатной структуре возмущения».
Каладиус сперва едва не прогнал этого чудака, но, пообщавшись с ним из любопытства каких-нибудь десять минут, предложил ему старого кидуанского. Это был вернейший признак симпатии и уважения, хотя мессир Ликатиус, как звали посетителя, об этом, вероятно, даже не догадывался.
С изумлением великий маг узнал, что где-то в недрах Академии есть люди, которые по-прежнему пытаются постичь его возможности. Более того, они не теряли надежды получить из своих чисто теоретических рассуждений практический результат. В частности, в данный момент Ликатиус бился над вопросом, который он сам довольно поэтично называл «как оседлать возмущение». Однако для этого ему нужно было понять, что представляет собой ткань возмущения – переплетённые нити, похожие на рыбацкую сеть, или же некий струящийся поток, подобный бесконечному канату.
По гипотезе Ликатиуса, которую он подтверждал двумя страницами каких-то вычислений, совершенно непонятных Каладиусу, хоть тот и изучил курс математики и геометрии, если возмущение обладало свойствами пространственной перераспределённости (что бы это не значило), то вполне можно было бы почти мгновенно перемещаться на значительные расстояния, создав некую волну в поле возмущения, и «оседлав» её.
Ликатиус утверждал, что если поле возмущения имеет структуру решётки или сети, то при определённых условиях возможен перенос любой энергии от одной ячейки к другой. Математически это было, кажется, вполне реально, но получить данный эффект на практике не удавалось, ведь для этого необходимо было углубиться в структуру возмущения, что мог только Каладиус.
Великий маг, который давно уже маялся от скуки, пришёл в восторг от подобных исследований, ведь они обещали ему, в худшем случае, хоть какие-то развлечения, а в лучшем же могли значительно расширить его возможности. Действительно, если он сможет мгновенно перемещаться в пространстве – насколько могущественнее он станет! Внезапно появиться в осаждённом вражеском городе, или не тратить время на очередную поездку в Варс или Шеар… Правда, исходя из вычислений, выходило, что на это потребуется почти немыслимое количество энергии, но эту проблему и Каладиус, и Ликатиус планировали решить в своё время.
И вот сейчас, на протяжении уже более полутора лет, Каладиус был занят тем, что пытался проверить какие-нибудь теоретические выкладки, которые предлагал ему Ликатиус. Конечно, с этим были огромные сложности, ведь великий маг по-прежнему слабо разбирался в той силе, что была ему дана. Он мог пользоваться ею, но не всегда мог управлять, подобно тому, как человек не может контролировать температуру собственного тела или скорость роста волос.
И всё же это было чертовски увлекательно, и великий маг с упоением занимался данной проблемой. И вот, как мы уже говорили ранее, прямо посреди ночи, едва лишь очередная идея проблеснула в его мозгу, Каладиус тут же помчался к Ликатиусу, зная, что тот живёт прямо в своём рабочем кабинете. Ликатиусу было восемьдесят четыре года, и, как у всех стариков, сон его был довольно капризным гостем, так что он частенько мучился от бессонницы, поэтому Каладиус почти не боялся разбудить коллегу, сделавшегося уже приятелем.
Ликатиус действительно был в постели, если можно таковой назвать кушетку, на которой Каладиус не решился бы провести ночь даже под угрозой казни, но он то ли всё ещё не спал, то ли уже проснулся, услыхав шаги великого мага.
– Я привёз две бутылки биррийского, друг мой, – с порога объявил Каладиус, демонстрируя бутылки, которые он держал в руках. – Вставайте, у меня родилась отличная идея!
– Которая не могла подождать до утра? – по ворчливому тону Ликатиуса стало ясно, что он всё-таки в кои-то веки сумел уснуть, и теперь был не слишком-то доволен, что его столь желанный сон был так бесцеремонно спугнут.
– Конечно могла, – сдвинув стопку бумаг, Каладиус поставил бутылки на стол и уселся в кресло, которое он когда-то специально приказал доставить сюда, поскольку аскетичный Ликатиус вполне обходился простыми жёсткими стульями. – Так же, как и это превосходное вино могло бы подождать до утра, но тогда мы не смогли бы насладиться им сейчас.
– Ваши слова лишены логики, мессир… – проворчал Ликатиус, но выполз из-под стёганого одеяла и направился к столу, благо, что он спал одетым.
– Так же, как и это вино, – усмехнулся маг, откровенно потешаясь над раздражением учёного. – Оно туманит разум, приучает нас к сладострастию, да и вообще – оно чертовски дорого для скисшего виноградного сока. Но именно за это мы его и любим!
– Простите, мессир, но я не в том расположении духа, чтобы по достоинству оценить ваши остроты… – буркнул Ликатиус. – Мне с таким трудом удалось наконец уснуть…
– Я не знаю лучшего снотворного, чем бутылка биррийского, урожая тысяча триста восемьдесят шестого! Славный был год для вина, хотя в этот же год почил король Вилиодий… – Каладиус ловким движением, говорившем об огромном опыте, срезал сургуч и извлёк пробку, а затем разлил густое бордовое вино по бокалам.
– Так что же за идея пригнала вас ко мне посреди ночи? – отхлебнув вина, Ликатиус избавился наконец от ворчливого тона.
– Зачарованные животные! – провозгласил Каладиус, поднимая бокал, словно говорил тост. – Вы никогда не задумывались, почему они такие быстрые? Ведь дело не только в том, что заклинанием мы заставляем их мышцы сокращаться быстрее. Они сами явно начинают двигаться быстрее в пространстве…
– Словно они оседлали возмущение! – просияв и моментально забыв про сон, воскликнул Ликатиус.
– Скорее их просто посадили на гребень волны, – с деланым равнодушием поправил его великий маг. – Но в нашем случае это и неважно. Если мы поймём механизм зачарования животных, то значительно продвинемся и в нашем деле.
– Зачарование – вполне стандартная процедура, она практически неизменно применяется ко всем животным, – учёного мага уже охватил азарт, и теперь он уже, похоже, готов был не спать сутками. – Если мы сумеем распутать это заклинание на составляющие части, то, возможно, найдём тот элемент, который позволяет воспользоваться волной.
– Боюсь, что это будет сложно даже для нас… – покачал головой Каладиус. – Вполне вероятно, что основная часть этого заклинания – не более чем мусор, огромный стог сена, в котором нам нужно будет отыскать иглу. Один мой знакомый алхимик признавался, что бросает в свои отвары три десятка трав в надежде, что среди них найдётся одна, которая будет иметь реальный эффект. При этом он иногда даже не знает – которая именно. Просто такой рецепт он получил от бабки, а она – от своей бабки, и так далее. То же самое и с формулами заклинаний. Напомню, друг мой, их создавали люди, которые неспособны проникнуть в ткань возмущения!
