Длинная тень, повторяющая очертания кромки кратера, доползла уже почти до входа в его дворец. Оттуда как раз появился очередной гном, держа в руках ведро того, что ещё недавно было грудой битого камня. Потная борода сосульками свисала с усталого, но довольного лица. Педанты-гномы не позволяли себе высыпать мусор неподалёку от входа – его ссыпали в специальные тележки, которые потом, в конце дня, вывозились за пределы кратера.
Вскоре стали показываться и другие рабочие. Почти каждый из них нёс по ведру, а это значит, что там, внизу, появились новые комнаты, или же уже имеющиеся приняли наконец тот вид, который был изначально задуман гномами. По утверждению Траббона, бригадира бородатого отряда, работы сейчас велись уже на самых нижних, технических ярусах – там будут располагаться кладовые и прочие вспомогательные помещения. Верхний – жилой ярус – был уже полностью готов. Баинины уже были там, наводя последний порядок перед заездом хозяина.
– Добро пожаловать домой, мессир! – проходя мимо, Траббон сделал приглашающий жест в сторону входа. – Ишшу уже приготовил ужин и ворчит, что всё стынет.
– Благодарю, друг мой, – задумчиво кивнул Каладиус. – Думаю, этот несносный баинин подождёт ещё немного. В конце концов, кто знает – увижу ли я ещё когда-нибудь это небо?
Гном понимающе кивнул в ответ, хотя горный народ и не испытывал особенных сентиментальных чувств ни к небу, ни к солнцу, ни к прочим прелестям поверхности. Рядом с пещерой, где Каладиус провёл несколько месяцев с гномами, уже булькал котёл – непритязательных к пище гномов ждала привычная похлёбка из сушёной козлятины, поэтому усталые бородачи не стали задерживаться и поспешили к костру.
Меланхолично улыбнувшись этому зрелищу, великий маг вновь откинулся спиной к шершавому валуну и, глядя на постепенно розовеющее небо, вновь задумался.
***
Из Киная великий маг ринулся на восток подобно грозовой туче, но уже несколько часов размышлений в дороге заставили его пересмотреть отношение к произошедшему, так что в Латион он уже прибыл скорее как хмурое облако, сеющее мелким дождём. Он уже не спешил, не загонял лошадей, то и дело останавливался в добротных трактирах, во множестве паразитирующих на Кидуанском торговом тракте.
Общение с Делайни окончательно отрезвило его. Каладиус даже не стал встречаться с королём, понимая, что тот только и сможет, что юлить и сваливать вину на других. Делайни же повёл себя спокойно и с достоинством, понимая, что переиграл великого мага. Он ясно дал понять, что королевство не намерено тратить свои ресурсы на удовлетворение амбиций одного человека, и что условия мирного договора, который вот-вот должен был быть подписан, более чем выгодны для Латиона, в отличие от перспектив этой неясной войны.
Мы знаем, что Каладиус не стал спорить и переубеждать. Злость покинула его ещё раньше, а теперь он избавился и от разочарования. Ещё недавно великий маг кипел жаждой деятельности, но теперь внезапно остыл, поскольку понял, что даже его ярко горящий факел не способен рассеять тьму вокруг.
Долгое время он считал себя воплощением Латиона, его сутью. Но правда оказалась в том, что он давно уже отстал от жизни королевства, потерял её пульс. Ни Латион больше не видел в Каладиусе весомую часть себя, ни, как оказалось, сам волшебник не ассоциировал себя с этим государством. Да и ни с каким иным тоже. Всё чаще Каладиусу казалось теперь, что он вообще – единственный представитель некого рода, равноудалённого и от людей, и от лирр, и от гномов. Одинокий и одинаково чуждый для всех.
В этом понимании не было какой-то особенной жалости к себе. Каладиусу удалось принять это как данность, так что на этот раз обошлось без драматизма и саморазрушения. Если раньше он думал об уходе из Латиона как о бегстве, то теперь просто понял, что ему скучно и неинтересно среди людей. Вернувшись вновь в свой дворец, он словно заживо похоронил себя в нём. А если так – то почему бы не пойти дальше и не обеспечить себя комфортной тишиной в полной мере?
Каладиуса буквально физически потянуло в ту самую пустынную идиллию, которую он неоднократно так красочно описывал, рассказывая о своих якобы двух с половиной столетиях отшельничества. Он чувствовал, что должен отдохнуть прежде всего от той суеты, что ещё оставалась внутри него самого. Все эти глобальные идеи о строительстве империй, стремления к новым вершинам в магии настолько утомили его за минувшие сотни лет, что теперь хотелось провести ещё столько же в уютной пещере на краю света, где в округе на сотню миль нет ни одного жилья.
Каладиус был баснословно богат. За сотни лет у него скопилось огромное состояние, значительную часть которого он потратил на мангил, и теперь его личные запасы этого металла были вполне сопоставимы с запасами иных королевств. Имея такие возможности и ресурсы, можно с комфортом жить в любой пещере, не отказывая себе ни в чём, поскольку великий маг не мог и помыслить о том, чтобы отказаться от лучших вин и превосходной стряпни.
Окончательно решив покинуть Латион, он тщательно подготовился к этому. Практически все свои средства он вложил на депозитный счёт Саррассанского императорского банка, дабы не заниматься ненужной транспортировкой тяжеленных сундуков. Что же касается мангила, то с ним подобный номер, конечно же, не прошёл бы, поэтому Каладиус нанял две сотни легионеров для сопровождения бесценного груза.
Он отправился в Саррассу, планируя поселиться примерно в тех местах, о которых рассказывал в своих баснях. Он понятия не имел, что встретит там на самом деле – быть может, там полно селений, а быть может – там совершенно безжизненные земли. Великого мага это не беспокоило – он был уверен, что с его деньгами сможет устроиться где угодно.
Однако судьбоносным для него решением стало желание немного отклониться от маршрута и посетить Дак-Анбур, знаменитое королевство гномов, о котором он был столько наслышан.
Впервые увидев подземные чертоги гномов, Каладиус был восхищён. Он вдруг понял, что хочет именно этого – не какой-то там пещеры, пусть и обставленной самой изысканной мебелью, а именно такого подземного дворца, где он будет надёжно изолирован от всего мира.
Едва лишь осознав это, Каладиус начал действовать. Он договорился с королём гномов, чтобы тот выделил для него несколько десятков подданных из числа наиболее искусных. Он провёл в Дак-Анбуре почти полгода, потому что гномы очень ответственно подошли к делу. Ему почти сразу же предложили в качестве местообитания пустыню Туум. Гномы говорили, что породы, залегающие под толщей песка, весьма хорошо поддаются обработке, так что вполне можно справиться небольшими силами.
Каладиус пришёл в полный восторг – пустыня Туум давала полную гарантию того, что незваные гости не потревожат мага-отшельника. Тут же была снаряжена небольшая экспедиция – гномы отправились выискивать идеальное место для будущего дворца. Всё это время великий маг пользовался гостеприимством горного народа, впитывая те знания, которыми гномы были готовы поделиться, и кое-что давая взамен. И дело было вовсе не в скупости Каладиуса – просто подгорному народу не слишком-то были интересны те боевые и стихийные заклинания, которым он мог их обучить. А в работе с кристаллами и рунографии они сами могли бы дать фору великому магу.
