Последние слова отразились гневной вспышкой на лице великого князя, но он тут же вернул невозмутимый вид, словно ничего не случилось.
– Стервятники, – несколько натужно ухмыльнулся Келдон. – Почувствовали в вас соперника. Не беспокойтесь на их счёт, мессир. Они – уже прошлое, и до них, похоже, это стало доходить.
– Даже прошлое иногда способно ранить, – нахмурившись, покачал головой Каладиус. – Я без году неделю нахожусь при дворе, и уже умудрился нажить себе двух могущественных врагов.
– Всего только двух? – легкомысленно возразил Келдон. – Тогда вы – счастливчик. Привыкайте к придворной жизни, мессир! Здесь иметь могущественных врагов – признак хорошего тона. Мы тут все – словно пауки в кувшине. Дайте только волю – каждый, кого вы тут видите, охотно вцепится в глотку десятку других. Не беспокойтесь, мессир, медведь волкам не по зубам!
– Если только они не нападут всей стаей… – процедил великий маг.
– Для того, чтобы напасть стаей, им сперва нужно поладить между собой.
– Ничто так не сплачивает, как общий враг.
– Полноте, мессир! Вот, лучше выпейте этого вина. Оцените иронию – оно кидуанское.
Каладиус спохватился – его мрачность могла стать заметной окружающим. Нельзя было дать понять кому бы то ни было, что он чего-то боится. Нет, он будет медведем, и горе тем волкам, что оскалят на него свои пасти. Поэтому он последовал совету принца и подхватил с подноса проходящего мимо слуги великолепный бокал с ещё более великолепным содержимым. И вновь с некоторой тоской вспомнил о Традиусе. Всё-таки в тех временах была своя прелесть, и он был тогда самой крупной рыбой в пруду. Другое дело, что тот пруд стал ему слишком мал, и для последующего роста требовалось, наверное, уже целое море.
Через некоторое время Келдон вновь отлучился, оставив Каладиуса. Великий маг был уже порядком утомлён тем, что внезапно превратился в какую-то чудную зверюшку, прикоснуться к которой хотел каждый. Ему захотелось какого-то уединения. Оглянувшись, он заметил довольно укромную оконную нишу, где можно было бы перевести дух.
Из окна открывался довольно унылый вид на какие-то постройки, так что Каладиус просто задумчиво стоял, притулившись к холодному камню. Очень хотелось уйти, но покуда король был здесь, об этом можно было и не мечтать.
– Похоже, вы – очень самоуверенный человек, мессир? – послышался рядом голос, в котором сквозила явная неприязнь.
– А я всё гадал – подойдёте ли вы, – нацепив спокойно-надменную мину, Каладиус повернулся к верховному магу. – Я не самоуверенный человек, мессир Анцидиус, но я – человек, уверенный в себе. Полагаю, вы почувствуете разницу.
– Так же хорошо, как я чувствую разницу между настоящим магом и шарлатаном, – лицо мага было спокойно, но глаза просто источали яд.
– О, я вижу, вы не тратите время на сантименты, – усмехнулся Каладиус.
– Не вижу смысла притворяться, когда мы одни. Вы одурачили многих, мессир, но не думайте, что вам удастся одурачить и меня.
– Это довольно громкое заявление, мессир, хотя вы и произносите его тихим голосом, – теперь Каладиус говорил ледяным тоном, в котором слышалась угроза. – И нужны веские основания, чтобы бросаться подобными словами.
– О, на этот счёт не беспокойтесь, – зловеще улыбнулся Анцидиус. – Я без труда докажу, что вы – обычный шарлатан.
– В самом деле? И как же?
– Я могу убедить его величество потребовать повторить ваше чудо. Я уверен, что невозможно удалить яд из крови, и предполагаю, что случившееся там, в том варварском городишке, было чем-то иным, нежели то, как это преподносит с ваших слов принц Келдон.
– Полезно ли будет для репутации главного придворного мага выставить себя глупцом прилюдно? Ибо только глупцы слепо отрицают то, что не в силах постичь их скудный разум.
– Дело не в разуме, – скрипнул зубами Анцидиус. – Я разговаривал со многими причастными к этому людьми, и все они в один голос подтверждают, что палатийцы полностью отрицают существование той организации, что, якобы, отравила принца.
– Что ж, это – веский довод, – не скрывая злобы, ухмыльнулся Каладиус. – Конечно, истинный убийца никогда не станет отрицать, что убил именно он, а истинный вор при первом же подозрении сам вывернет свои карманы с награбленным.
– Смейтесь, но я знаю, что тут дело нечисто. Впрочем, вы можете подтвердить свою правоту, повторив это чудесное заклинание.
– Я похож на ярморочного фокусника? – надменно осведомился Каладиус. – Я не творю заклинаний по заказу, и уж во всяком случае, не по вашему. Впрочем, если хотите – выпейте яд. В таком случае я готов попытаться.
– Что ж… Сейчас его величество заинтересован вами, и принц вам покровительствует. Но поверьте человеку, который не один год находится при дворе – так будет не всегда. Вскоре вы наскучите королю, как наскучили ему болонки, которых прислали на прошлой неделе. И тогда ваши усмешки вам не помогут. Я вижу вас насквозь, мессир…
Придворный маг буквально выплюнул последнее слово, после чего резко повернулся на каблуках и отошёл. Каладиус припал вспотевшим лбом к холодному камню, чувствуя, как колотится сердце. Война началась, и враг сам предупредил, что будет беспощаден. Великий маг был наслышан о непостоянстве латионского короля, и опасался, что вскоре действительно может остаться один на один с могущественными недругами. Он должен нанести удар первым!
– Неприятный разговор? – услыхал он насмешливый голос, который, однако же, не принадлежал принцу Келдону.
Великий маг обернулся, даже не пытаясь придать лицу приязненное выражение. Перед ним стоял франтоватый мужчина лет тридцати пяти-сорока пяти, но выглядевший просто отменно. Даже на расстоянии трёх-четырёх шагов ощущался аромат духов, исходящий от его превосходного камзола. Очередной хлыщ, жаждущий прикоснуться к легенде.
– Я думал, ко мне подошли уже все придворные шаркуны, – процедил Каладиус, решив сразу отшить этого щёголя.
– Так и есть, мессир, – сверкнул белозубой улыбкой придворный. – Они закончились ещё до того, как вы пообщались с верховным магом.
– То есть, вы себя к таковым не причисляете? – скривившись, поинтересовался Каладиус.
– Сомневаюсь, что вам интересно моё мнение, мессир, поэтому скажу так: другие меня к таковым не причисляют.
– Вот как? А на первый взгляд вы – типичный представитель фауны.
– Я не скажу, что первый взгляд всегда ошибочен, потому что это – несусветная чушь, но на сей раз он действительно вас подвёл, мессир.
– Правда? И кто же вы, милостивый государь, позвольте полюбопытствовать? – с неприкрытым сарказмом спросил Каладиус.
– Позвольте представиться, мессир, – хлыщ неожиданно выпрямился и щёлкнул каблуками. – Барон Трувиль, капитан гвардии паладинов его величества.
– Вы шутите? – фыркнул великий маг. – Из вас такой же капитан паладинов, как из меня – послушница-арионнитка.
