– Ну сегодня вы, по крайней мере, не выглядите дешёвым повесой.
– Звучит почти как предложение дружбы, – засмеялся паладин.
– Рад, что вы заметили, – усмехнулся волшебник. – После моих вчерашних слов мне было бы крайне затруднительно называть вещи своими именами.
– Значит, вы ищите союзников в войне? – прямо спросил Трувиль.
– Ну, поскольку все вакантные места врагов, похоже, уже заняты…
– Принц посоветовал вам меня?
– Главным образом – да. Но кроме того, чем больше я с вами общаюсь, тем больше замечаю в вас что-то такое, что очень мне нравится. Кажется, вы вполне сгодитесь в союзники.
– Учитывая, что вы, вроде бы, не собираетесь меня подсидеть, у меня действительно маловато причин для вражды. Кроме того, насколько я понимаю, вы – человек принца.
– Я второй день при дворе, поэтому пока не слишком хорошо понимаю, чей я человек. На данный момент для меня действует простое правило: нападают – защищайся. Но да, мы с принцем Келдоном друзья.
– Не говоря уж о том, что вы спасли ему жизнь.
– Кажется, не все в это верят.
– Я верю. Там были мои люди, поэтому я видел всё практически собственными глазами.
– Вы настолько доверяете своим подчинённым?
– Я лично подбирал каждого из них. Это люди, которым я доверяю как себе. Знаете ли вы, мессир, как трудно подобрать достойного кандидата в нашу гвардию? К нам приходят очень хорошие солдаты – лучшие в своих легионах, и мы через некоторое время отправляем их обратно. Знаете, почему?
– Они недостаточно хороши для вас?
– Да, но знаете – почему? Потому что они – слишком хорошие солдаты. Они – идеальные механизмы для убийства, остро отточенные клинки. Но нам нужны не такие. Нам нужны не просто идеальные исполнители, но люди инициативные, способные сами принимать решения, иногда даже своевольные.
– Что-то я не заметил особенного своеволия в тех бойцах, что сопровождали принца Келдона… – проворчал Каладиус.
– Потому что важно быть не просто своевольным, но своевольным тогда, когда этого требует ситуация. Мы – телохранители. Чтобы быть эффективными, нужно сделать так, чтобы враг нас недооценивал, что непросто в свете репутации нашей гвардии. Поэтому, когда это надо, мы можем выглядеть тупыми солдафонами, или же легкомысленными франтами, или глубокомысленными философами… Это – настоящее лицедейство, мессир. Именно поэтому у нас в Латионе около ста восьмидесяти тысяч солдат, но среди них едва набирается двести сорок шесть человек, достойных называться паладинами его величества.
– А вы, стало быть, лучший из лучших. Самый талантливый лицедей…
– Я понимаю, о чём вы, мессир. Но принц Келдон может подтвердить, что я – человек честный и верный. Надеюсь, подобная рекомендация для вас кое-чего стоит.
– Вы сами отрекомендовали себя наилучшим образом, капитан! – Каладиус не поленился встать, чтобы подойти к Трувилю.
Капитан паладинов, польщённый, вскочил на ноги и мгновенно оказался рядом с великим магом. Они обменялись крепким рукопожатием, скрепив созданный союз.
– Я рад, что в моей войне мне достались элитные войска, – улыбнулся волшебник.
– И это тем более кстати, что война началась ещё до вашего прибытия сюда, – серьёзно кивнул Трувиль. – Уже пару месяцев как двор расколот на две партии. То и дело возникают шепотки, что никакого покушения на принца не было, и что всё это – крупная политическая афера. Никто не осмеливается произнести это слово вслух, но, очевидно, они подразумевают заговор. По счастью, таких – меньшинство, но шепотки не прекращаются.
– Полагаю, я знаю, откуда они доносятся, – Каладиус хрустнул костяшками пальцев, не сумев сдержать раздражения.
– У придворного мага длинные руки, мессир. Он – опасный враг. А благодаря неуместным шуткам короля, у него теперь вполне может появиться не менее могущественный союзник. Вы должны быть начеку. Положение принца Келдона в последнее время довольно шатко, и вас могут использовать как невольное орудие против него. Естественно, если что-то случится с принцем, вас тут же сожрут. Во имя богов, не поддавайтесь на улыбки и благодушие короля! Многие могли бы свидетельствовать вам, сколь мало они стоят, если бы были здесь. Не расслабляйтесь, мессир! Боюсь, что Война трёх королей покажется вам детской забавой в сравнении с тем, что может ожидать вас здесь.
– Спасибо, что хорошенько запугали меня, капитан, – усмехнулся великий маг. – Я твёрдо усвоил, что попал в логово волков. Вот только они, кажется, ещё не поняли, что к ним свалился не олень, а медведь.
Глава 30. Коты и псы
Каладиус не мог позволить себе промедления. Если верить Трувилю, война против него началась задолго до его приезда в Латион, а это значит, что у врага была фора. Лишь несколько дней маг позволил потратить себе на изучение обстановки, и результаты его не слишком-то обрадовали.
Во-первых, он лишний раз убедился во вздорности характера короля Тренгона. Его поступки часто напоминали поступки ребёнка, и это создавало в них хаос и непредсказуемость, весьма раздражающие и тревожащие, ибо в них не было системы. Это означало, что рассматривать короля в качестве союзника было бы, по меньшей степени, глупостью – всё равно, что положить тлеющий уголёк в карман, чтобы позже с его помощью развести огонь.
Во-вторых, стало очевидно, что его главный покровитель принц Келдон находится в не самом лучшем положении. Судя по всему, неудачи на западе король во многом приписывал именно ему. Более того, скорее всего и самодеятельность Второго легиона также не прошла бесследно.
Все понимали, что великий князь – наследник трона, и это заставляло его недругов действовать весьма осторожно. Однако же Тренгон был весьма крепким стариком, никогда не жаловавшимся на здоровье, так что вполне мог прожить ещё десять-пятнадцать лет. И этих лет было бы вполне достаточно, чтобы избавиться от строптивого принца.
В значительной мере карты путал младший принц Дейвон. Не будь он таким рохлей, все недовольные Келдоном давно сплотились бы вокруг него. В конце концов, он был таким же сыном короля Тренгона, и вполне мог бы стать наследником.
Тем более, что Тренгон частенько бывал недоволен старшим сыном, возможно потому, что в том было довольно много от отца. Его характер был если и не столь непредсказуемым, то уж точно куда более острым и резким, так что молодой князь уже успел испортить отношения со многими весьма могущественными людьми. Но главное, что вспыльчивый король уже несколько раз был на грани того, чтобы бросить своего сына в темницу за излишне дерзкие речи или поступки.
В-третьих, Анцидиус, похоже, провёл неплохую работу. Если подавляющее большинство придворных, не знакомых с магией, были склонны воспринимать Каладиуса как некое чудо, то вот волшебники и учёные, похоже, были полны скепсиса. Придворный маг, судя по всему, сумел убедить их в невозможности подобных заклинаний.
