А теперь по дворцу расползались пораженческие слухи. Тайком поговаривали, что дела Латиона на коррэйском фронте совсем плохи, и что будущей весной можно ожидать широкомасштабного наступления объединёнными силами Кидуи, Коррэя и Палатия. Виноватых предпочитали не называть, но и так было ясно, что мишенью этих слухов является министр войны, он же наследник трона принц Келдон. Не менее ясно было, откуда распространялись эти слухи, а уж теперь, когда при дворе появился Каладиус, эти шептания лишь набирали силу.
– Слишком многим было бы выгодно лишение принца Келдона наследства, – продолжал Трувиль. – Анцидиус спит и видит в этой роли Дейвона, который станет марионеткой в его руках. Но и он – не самая крупная фигура. Именно Тишон сейчас представляет наибольшую опасность. Он подмял под себя разум короля. Пока ещё его величество немного сопротивляется, но это скорее из упрямства. Вскоре первый министр обретёт над ним полную власть, и что будет тогда – никому не известно. Он не карьерист как Анцидиус, и искренне действует в интересах государства. Другое дело, что представления об этих интересах у него довольно своеобразные. Сомневаюсь, что в его представлении об идеальном Латионе есть место для принца Келдона.
– Вероятно, до сих пор у короля были неудачные советники, господин Трувиль, но теперь-то с ним рядом я. Поверьте, я отличный союзник.
– Я очень надеюсь на это, но не стоит чересчур рассчитывать на вашу должность – она в достаточной степени формальна.
– Должность – лишь звук, оболочка. Наполняет её, делает осязаемой человек. Может быть, должность советника не столь весома, как должность первого министра, но вот Каладиус, уж поверьте, ничем не уступает ни Тишону, ни Анцидиусу. Осталось лишь продемонстрировать эту очевидную истину его величеству.
***
Вскоре такая возможность Каладиусу представилась. Всего через несколько дней после этого разговора состоялся внеочередной совет при короле, поводом для которого стали весьма неприятные новости с запада. Каладиуса никто специально не приглашал, но тот, памятуя о том, что он является официально назначенным советником короля, явился сам, без приглашения, с удовольствием отметив скисшие вмиг лица своих недругов.
Каладиус уже знал о том, что произошло. Коррэйцы внезапно, когда уже вот-вот кампания должна была завершиться до следующей весны, изменили тактику. Сразу несколько небольших отрядов этих лесных жителей атаковали приграничные деревушки. Жертв было немного – бородачи щадили мирное население, если те не лезли на рожон, но сами деревни были сожжены дотла. Это было особенно неприятно с учётом того, что вместе с избами и амбарами сгорело большое количество зерна, которое предполагалось для нужд остающихся квартировать в приграничье войск.
В это же самое время принц Келдон и его легионы гонялись за тенями, лешими и кикиморами по едва проходимым дебрям. Конечно же, этот факт вполне объяснял расплывшееся от радости лицо придворного мага. Приятно, что при виде Каладиуса эта радость слегка померкла. В отличие от придворного мага и первого министра, остальные члены этого небольшого совета выказали явное удовольствие от появления волшебника. Его величество приветливо махнул рукой, одновременно делая знак слугам поднести ещё одно кресло и поставить рядом с собой.
В целом же король был весьма раздражён. Его резкий крикливый голос доминировал над тихим гулом других голосов. Естественно, он обвинял всех присутствующих, а также и отсутствующих (имея в виду Келдона) в произошедшем. Тишон, оставив своё кресло, практически навис над его величеством, что-то тихо говоря ему. Судя по всему, Тренгону его слова были не слишком-то по вкусу. Он буквально кромсал свою перчатку из дорогой тонкой кожи.
– А вот и мой советник, – нарочито радостно воскликнул король, несомненно желая задеть этим первого министра. – Мессир, собираетесь ли вы наконец приступать к своим обязанностям?
– Я приступил к ним с того самого дня, как вы оказали мне столь великую честь, – слегка поклонился Каладиус, подходя, и садясь в поставленное для него кресло. – Не вина советника, что в его советах не нуждаются.
Он подметил, что королю нравится подобный грубоватый тон – вероятно, Тренгон считал это признаком искренности. Правда, он понимал также и то, что подобный тон позволен лишь немногим, да и сам он, возможно, однажды потеряет право говорить подобным образом. Однако Каладиус надеялся приложить все силы для того, чтобы этого не произошло.
– Положительно, сегодня, кажется, все вздумали напасть на меня, – с деланой сварливостью воскликнул король. – Сперва эти дровосеки, после – мой первый министр, а теперь вот даже и мой советник!
– Напротив, ваше величество, я как раз поспешил к вам на помощь, хотя меня даже не позвали.
Тишон и Анцидиус поморщились, словно раскусили гнилой лимон. Каладиус же одарил их самой сладкой из своих улыбок, хотя из-за обожжённого лица она выглядела всё равно довольно жутковато.
– Ну так помогите же мне тогда! Тишон буквально вытягивает из меня кишки и наматывает на свою руку!
– Тогда введите меня в курс дела, ваше величество, потому что пока что для королевского советника я знаю прискорбно мало.
Каладиус уютно устроился в кресле так, будто собирался оставаться в нём навечно. Он совершенно игнорировал обоих недругов. Остальные участники Совета, включая нескольких военных, а также принца Дейвона замолчали, с любопытством наблюдая разворачивающуюся картину. Своим безошибочным чутьём они уже предвкушали скорую схватку гигантов.
– Да дела-то достаточно плачевны, мессир, – заговорил король, вновь раздражаясь, едва вспомнив о неудачах. – Лесорубы разоряют мои земли, жгут деревни и угоняют скот, пользуясь тем, что мой бестолковый сын загнал легионы в комариные топи. Мои агенты в Кинае сообщают, что там заметны все признаки подготовки к полноценной войне. А если ещё вспомнить о неразрешённых делах с Палатием, то я и вовсе готов уже впасть в уныние. Латион, наследник великой Кидуанской империи, вот-вот окажется на пороге краха. И вот скажите мне, мессир, что это – глупость, или измена?
Последние слова монарх уже прокричал визгливым, срывающимся на фальцет, голосом.
– Не то, и не другое, ваше величество, – Каладиус говорил спокойно и тихо, так что на контрасте с криками короля это вообще походило на шёпот. – Это всего лишь временные неудачи. Впрочем, и без глупости тут не обошлось, но виновен в этом вовсе не ваш сын.
– Что вы хотите этим сказать, мессир? – унылое лицо Тишона вытянулось и побледнело. – На что вы намекаете?
– Покамест решительно ни на что, – улыбнулся Каладиус. – Вот когда у меня будет больше информации, тогда, пожалуй, я озвучу свои мысли. Но в этом случае, уж поверьте, милорд, это будут не намёки.
Первый министр уже открыл было рот, чтобы ответить, но жест короля заставил его губы сомкнуться. Тренгону, похоже, нравилась эта перепалка, он будто бы черпал в ней силы. Сейчас он даже успокоился немного, так, будто бы к нему действительно в разгар почти проигранного боя вдруг подоспела помощь.
