На какое-то время наступила долгожданная тишина. Снега понемногу заносили подходы к замку, и чистить их было некому и незачем. Обитатели занимались каждый своим делом, ожидая прихода весны, которого, правда, нужно было ждать ещё долго.
Глава 34. Расставание
Кэйринн промаялась от безделья не больше недели, а затем, видимо, жажда деятельности наконец перевесила обиду на Драонна. Однажды принцу доложили, что девушка покинула замок.
– Она ушла совсем? – сорвавшимся голосом спросил он.
– Вряд ли, милорд. Она ушла с небольшой котомкой и просила не запирать ход.
– Она была вооружена? – с явным облегчением поинтересовался Драонн.
– Возможно, под плащом у неё был кинжал, но ни лука, ни меча при ней не было.
Значит, она отправилась не «на дело», – подумалось принцу. Что же ей понадобилось снаружи? Возможно, она вновь решила наведаться в Шедон? Во всяком случае, пока это было единственное объяснение случившемуся, которое приходило ему на ум. Однако от этого его тревога была не меньше. Ну почему Кэйринн обязательно нужно было влезать в какие-то истории?
Весь остаток дня он не находил себе места. Поздним вечером, когда так приятно посидеть у огонька, а трескучий мороз гонит стражу в кое-как обогретые караулки, он, не выдержав, самолично проверил – не заперта ли дверца потайного хода, хотя прекрасно знал, что её никто не запрёт, ведь он уже дважды повторял этот приказ караульным.
Он вернулся в спальню уже совсем поздно. Аэринн спала, или же искусно притворялась, что спит. Драонн скинул лишь верхнюю одежду, оставшись в рубахе и штанах, чтобы быть готовым в любой момент встать. Он уже отдал приказ незамедлительно разбудить его, когда вернётся Кэйринн.
Улёгшись, Драонн не мог уснуть. Опершись на локоть, он стал вглядываться в лицо жены – его глаза хорошо видели во мраке. Аэринн, несмотря на прожитые годы и рождение двух детей, была по-прежнему прекрасна. Сейчас темнота и вовсе скрыла те небольшие свидетельства времени, что проявились в её облике за минувшие четверть века, и в этот миг она была как две капли воды похожа на ту самую Айри, в которую он без памяти влюбился когда-то в Кассолее.
Драонн почувствовал мощный укол совести. Это был даже не укол, а целый удар, будто тяжёлое копьё со всего размаху вонзилось ему меж рёбер. Раскаянье овладело им – он вдруг представил себе, через что должна была пройти его Айри за последнее время. И ни разу он не услышал от неё даже упрёка… Драонн внезапно ощутил себя самым мерзким животным на земле, явно недостойным того счастья, что выпало на его долю.
Выбравшись из постели, Драонн спустился к караульному.
– Если Кэйринн вернётся, не забудьте запереть ход. Меня будить не нужно.
– Хорошо, милорд, – принцу показалось, или в голосе этого илира послышалось тщательно скрываемое одобрение?
Увы, даже верное решение не обеспечило ему сон. Больше двух часов Драонн лежал, не смыкая глаз, невольно вслушиваясь в ночные звуки замка. Однако так и не услышал ничего, что свидетельствовало бы о возвращении Кэйринн.
Наутро он первым делом справился у караульных о ней. Оказалось, что Кэйринн вернулась уже ближе к утру и, ничего не говоря, отправилась в свою комнату. Драонн был уверен, что девушка уже не спит, но он лишь кивнул, выслушав стражу, и отправился в свой привычный утренний осмотр крепости.
Наверное, Кэйринн видела, как он проходил. Она застала его на южной стене, где он бывал чаще всего. Вот и сейчас он, несмотря на мороз, привалился к каменному парапету, задумчиво глядя вдаль – туда, где в сотнях миль отсюда лежала Кидуа.
– Доброе утро, мой принц, – вряд ли Кэйринн поспала хотя бы три часа, но вид у неё был вполне свежий.
– Доброе утро, Кэйринн, – не отрывая взгляда от убелённого снегами пейзажа, ответил Драонн. – Ты вновь была в Шедоне?
– Угадал, – она оперлась на парапет в шаге от него. – И вернулась с добрыми новостями. Мы можем достать хлеба, и не жалкие двадцать пять мешков, а много больше.
– Насколько больше? – принц впервые взглянул на девушку.
– Не меньше сотни. И не овса, а доброй ржи.
– Откуда же столько? Снова твой старый знакомый?
– Он, – кивнула Кэйринн. – И не только. Ты будешь смеяться, мой принц, но мы – едва ли не единственный окрестный лиррийский замок, который не закупает зерно в Шедоне.
– Как так? – опешил Драонн. – А как же запреты?..
– Запреты! – фыркнула Кэйринн, выпустив большое облако пара изо рта. – Кто будет думать о запретах, когда нужно думать о деньгах? Если хочешь знать, тот прощелыга, что продал нам зерно в прошлый раз, а также несколько его подельников, давно уже вовсю сбывают зерно лиррам. Конечно, втихаря. Тайно вывозят уйму зерна и продают его. Платят страже, чтобы та закрывала глаза, и она закрывает. Десятки, если не сотни людей кормятся с этой войны в одном только Шедоне. Цены на хлеб взлетели вдвое, городская беднота стонет, только что не умирая с голоду. А всё для того, чтобы как можно больше зерна продавать лиррам, которые дают вдвое даже против официальной, то есть завышенной цены. И нам даже не нужно будет инсценировать ограбление – мы просто приедем в условленное место где-то в лесу, где прямо из амбара перегрузим зерно.
– Неужели это возможно?.. – потрясённо пробормотал Драонн.
– Что, мой принц, наступает прозрение? – ядовито усмехнулась Кэйринн. – Вот они, те существа, о которых ты так печёшься – во всей своей красе! Вот она, вся их гнилостная сущность! Да любой из них продаст родную мать на мясо, да ещё и сам поможет разделать её на куски, накинь к цене лишнюю рехту! Скажи – достойны ли они жить? Достойны ли они твоей жалости, если уж они сами себя не жалеют? На улицах Шедона полно голодных детей. Многие из них не доживут до весны! И это сделали не мы – это сделали с собой они сами! Человеческая алчность убьёт их, жажда наживы! Надеюсь, что однажды она сожрёт и само человечество!
Лицо Кэйринн исказилось от брезгливой ненависти. Признаться, и у Драонна было сейчас такое чувство, что его вот-вот стошнит. Такую бездну падения он даже и предположить не мог, и даже если бы намеренно пытался придумать что-то особенно отвратительное о людях, вряд ли дошёл бы до подобного. Но вот – это было реальностью, превзошедшей самые человеконенавистнические представления.
– И когда же нужно будет отправляться?
– Когда угодно. Теперь это почти то же самое, что сходить в лавку, – фыркнула девушка.
– Неужели в городе ничего не знают? – всё ещё изумлялся принц. – Куда смотрит магистрат? Почему молчит народ?
– Магистрат куплен с потрохами. А народ молчит, потому что запуган. Им постоянно твердят о тяготах войны, о том, что нужно потерпеть и о том, что в такое сложное время роптать и выражать недовольство – почти государственная измена. Я понимаю, что это звучит абсурдно, но это работает.
– До тех пор, пока сюда не доберётся императорская армия, – сквозь зубы процедил Драонн.
