Каждый день трое или четверо разведчиков отправлялись на юг, чтобы заранее оповестить о подходе вражеской армии. Драонн лихорадочно готовился и понимал, что всё равно не успевает. Будущее представлялось совсем неопределённым. Что будет, когда они покинут Доромион? Неужели все эти илиры, две с лишним сотни душ, смогут много лет прожить посреди болот? Но однажды и туда придут люди. Что тогда – снова бежать?..
Эллор… Проклятый Ворониус был прав – у него был лишь один путь, не лишённый смысла. Но Драонн не хотел и думать об этом. Всё это время он пытался убедить себя, что старик был лишь сумасшедшим, и что никакого Бараканда не существует. Ему почти удалось это, но не до конца. И всё же мысли об Эллоре казались не такими уж абсурдными. Там, на этом странном континенте, таком обширном и при этом совершенно необитаемом – быть может, хотя бы там люди наконец оставят их в покое?
Но совершить путешествие в неведомое, через бескрайний и беспокойный Западный океан, имея на руках малыша Гайрединна, было слишком рискованно. Может быть позже, когда он подрастёт и окрепнет…
Драонн вновь отмахнулся от этой мысли. Пока что нужно думать о том, как выжить здесь и сейчас. Жизнь слишком многих зависела от него, поэтому он не имел права на ошибку. Его судьба – это не слепая стрела, выпущенная чьей-то рукой! Он сможет сотворить своё будущее, если ему хватит на то воли! Он просто обязан сделать это!
***
Имперским легионам хватило нескольких часов, чтобы Тенедорион, самый южный из лиррийских замков Сеазии, оказался в кольце. Принц Делийон, мрачно наблюдавший за разворачиванием войск с одной из башен, понимал, что легионы пришли сюда не штурмовать. Они деловито и основательно устраивались на безопасном удалении от лиррийских стрел, возводя лагерь, строя укрепления, роя отхожие ямы.
Они пришли не штурмовать, а осаждать, прекрасно понимая, что лиррийским принцам очень дорого далась минувшая зима. Само собой, в столице не знали о грязных делишках, которые обтяпывали здесь торговцы зерном, а потому полагали, что у лирр дела совсем плохи. Но даже и с учётом купленного зерна Делийон понимал, что замок не продержится больше месяца.
Зная, что среди защитников замка наберётся едва ли две сотни илиров, командование, конечно, не стало попусту тратить всю мощь трёх полнокровных легионов. Трёх когорт по восемьсот пятьдесят человек в каждой, по мнению разработчиков стратегии, было более чем достаточно, чтобы задушить замок. Остальные двадцать одна когорта длинной сверкающей змеёй потекли дальше, чтобы точно так же поступить с остальными пятью мятежными замками.
Пару недель Делийон наблюдал, как тают скудные запасы продовольствия. Ежедневный паёк был уже урезан донельзя, в замке не осталось не только ни единой лошади, но даже и ни единой собаки или кота, однако же это могло лишь продлить агонию, но не более того. Жители замка не отошли ещё от голодной зимы, и теперь слабели с каждым днём.
Наконец кастелян замка сообщил, что через неделю-другую им придётся отваривать кожу с сапог и ремней, если они хотят хоть что-то есть. Быть может, это было преувеличением, но если и так, то совсем небольшим. Принц Делийон понимал, что это конец. На барбакане уже несколько недель болтался белый флаг – сигнал к переговорам, однако из лагеря легионеров никто даже не попытался разговаривать с осаждёнными. Было ясно, что переговоры им не нужны. Для императора приемлем был лишь один исход – смерть лирр, а потому не было никакой нужды тратить время на бесполезную болтовню.
Наконец Делийон, собрав своих вассалов, предложил выбор – попытка прорваться, самоубийственная и бесполезная, или же медленная смерть от голода. Естественно, никто не колебался ни секунды. Все выбрали прорыв, пусть даже это и был прорыв в никуда.
Той же ночью все обитатели замка стали выбираться наружу через тайный ход. Увы, в своё время принц Тенедорионский тщательно следил за тем, чтобы вокруг замка не было лишней растительности, способной укрыть неприятеля, а предательская луна, хотя и не была полной, но светила достаточно ярко. Если вылазка двух-трёх десятков мужчин вполне смогла бы пройти незаметно для караулов, то полторы, а то и две сотни илиров, среди которых были женщины и дети, укрыть было нельзя. Ещё не все беглецы выбрались через потайной ход за стены замка, как в лагере легионеров уже зазвучала тревога.
Это был трагический и величественный бой, однако некому было воспеть его. Мужчины и большинство женщин, выстроившись клином, двинулись вперёд, прикрывая тех, кто не мог защитить себя сам – маленьких детей, стариков. Две дворовые девушки несли на руках младенцев, прижимая дитя одной рукой и держа кинжал в другой. Все пожитки так и остались лежать на земле – стало ясно, что они уже больше не пригодятся своим хозяевам.
Молчаливо и решительно лирры двинулись к спешно смыкавшим ряды легионерам. Противник, конечно, не мог собрать быстро все свои силы, растянутые по окружности вокруг замка, но всё же даже теперь их численность превосходила идущих на прорыв минимум вдвое, и вот-вот должны были подоспеть ещё.
Впереди шагал сам принц Делийон Тенедорионский, держа в руке одноручный меч. Он сперва хотел взять свой любимый двуручник, но быстро сообразил, что слишком ослаб от голода, чтобы эффективно владеть им, да и в бою грудь на грудь короткий клинок будет явно более предпочтителен. В конце концов, в руках мастера и небольшой одноручный меч вполне сможет поспорить и с алебардами, и с пиками людей.
Ловкость лирр и их большие глаза, способные видеть в темноте куда лучше человеческих, помогли наступавшим относительно просто преодолеть стену пик, потеряв совсем немногих. Лирр пьянило ощущение последнего боя, оно придавало им сил.
Оказавшись у сомкнутых щитов, Делийон, ловко подпрыгнув, всадил меч в основание шеи легионера. Тот откинулся назад, образовав небольшую брешь в бронированной стене. Прежде чем легионеры вновь сумели сомкнуть ряды, принц оказался среди них, вовсю работая мечом.
Следом за ним двигались его верные вассалы, которые тут же ворвались в образовавшуюся брешь. Легионеры, поняв, что их оборона вскрыта, отхлынули в стороны, чтобы перегруппироваться. Отбросив ставшие ненужными пики, они выхватывали короткие мечи.
Редкий человек способен в рукопашной схватке быть хотя бы на равных с лиррой, не то что превзойти его. Но сейчас среди лирр не было много воинов – более половины их отряда составляли илиры, почти не владеющие оружием. А число легионеров всё пребывало. Если бы здесь был лишь сам принц, да его вассалы – все ловкие и сильные воины – они, без сомнения, прорвались бы сквозь отряды легионеров и со сравнительно небольшими потерями смогли бы уйти. Но они не могли этого сделать, оставив на произвол судьбы женщин, детей и стариков.
Бой был неравным. Обе стороны не знали жалости, и легионеры без малейших колебаний атаковали беззащитных лирр. Кинжал в женских или детских руках не мог поспорить с легионерским мечом. Сам Делийон и полтора десятка сильнейших воинов рядом с ним продолжали сражаться и даже теснить врага, но всё новые и новые лирры окровавленными падали на землю, под кованные сапоги имперских солдат.
