– Вы – безумец!.. – прошептал Драонн, чувствуя, как его охватывает отчаяние, подобно липкой паутине, что сковывает движения.
– Нет, просто вы пока ещё не можете понять меня. Думаю, позже всё изменится.
– Так вы хотите начать новую войну между лиррами и людьми?..
– И, поверьте, это война не затихнет так скоро, как предыдущая. В этой войне уже не получится кому-то отсидеться в лоялистах, ведь каждого будут подозревать в участии в обществе Лианы. Даже вы, боюсь, недолго сможете пользоваться неприкосновенностью, которую я для вас создал. Конечно, поначалу будет подчёркиваться, что всё это свершилось не только без вашего ведома, но и против вашей воли, что вы были жестоко обмануты теми, кого считали друзьями. Эти два шута – Визьер и Доссан – сделают всё для этого. Но как долго продержится это убеждение, учитывая, что в Лиане состоит даже ваш собственный тесть?.. Увы, этого я не знаю. Поэтому-то и советовал бы вам как можно скорее мчаться в Доромион, чтобы защитить близких, насколько это возможно.
– Но для чего вам эта война? Вы хотите, чтобы она вынудила меня отправиться на Эллор? Я не сделаю этого!
– Даже чтобы защитить семью?
– Можно укрыться в Лиррии, на севере, в Прианурье… В мире полно мест, где нас никто не найдёт, и для этого не нужно плыть за океан, тем более к вашему чудовищу!
– Волиан и Лейсиан, помнится, тоже пытались укрыться в непроходимых ревийских дебрях. Напомните-ка, сильно ли это им помогло? Да и потом – сможете ли вы до конца жизни прятаться в сырых комариных болотах, словно мышь, что целый день, дрожа, сидит под корягой, в то время, когда ваши собратья будут погибать здесь? Сможете ли вы, не сходя с ума, каждый день гадать – остановятся ли однажды люди, насытив свою кровожадность, или же не успокоятся до тех пор, пока будет жив хоть один представитель вашего народа? И зная при этом, что можете остановить это? Можете вернуться грозным сокрушителем, сметающим царство людей, или же милостивым миротворцем, который своей силой и авторитетом положит конец вражде…
Драонн стоял и беспомощно смотрел на этого ненавистного старика. Теперь слова о пущенной стреле внезапно стали ему очень понятны, практически до слёз. Он чувствовал себя такой стрелой, которую пустили неизвестно куда, и теперь она может лишь лететь, пока не вонзится в цель, выбранную стрелком. Он был загнан в угол, метался, пытаясь найти выход, но каждый раз этот выход оказывался тупиком.
– Будьте вы прокляты!.. – с бессильной ненавистью пробормотал он.
Принц ещё несколько секунд смотрел на рокового старика, который внезапно стал причиной скорой гибели его близких друзей, а также тысяч и тысяч других ни в чём неповинных людей и лирр, словно не зная, что предпринять дальше. Меч давно уже был бессильно опущен остриём к полу, да и прав был Ворониус – Драонн не воспользовался бы им. Да и чем можно запугать, какую боль можно причинить человеку, который сам себя обрёк на мучительную казнь ради каких-то пока ещё совсем эфемерных планов?
Разве что сломать, испортить ему этот план? О да, Драонн внезапно понял, что это действительно способно морально уничтожить это чудовище, сломать его и растоптать, убить даже вернее, чем сталь или огонь. Другое дело, что принц не мог даже представить – каким образом это можно сделать, не подставив при этом под удар ни себя, ни свою семью. Он понимал, что не готов заплатить за крушение планов безумного старика жизнями жены и детей. А это означало, что Ворониус прав – он ничего не может поделать, кроме как опрометью мчаться в Доромион, пока его обитателям ещё ничего не угрожает.
Терять время дальше не имело смысла, поэтому, ничего не говоря, принц резким движением вогнал меч назад в ножны и направился к двери.
– Ещё одно, ваше высочество, – остановил его оклик Ворониуса. – Внизу у скалы есть небольшой причал. Там вас ждёт фелука. Это скорее даже рыбацкая лодка, но в это время года залив спокоен как зеркало, так что вы без труда доберётесь до противоположного берега. Если будете двигаться строго к северу, то увидете селение Лозовое, где можно будет раздобыть лошадей. Удачи вам!
Не произнеся в ответ ни слова, Драонн быстрым шагом покинул комнату.
***
Трудно описать словами то, что творилось во дворце в ночь на двадцать шестой день месяца Арионна. Лейб-лекарей долго не могли сыскать, а когда они всё-таки явились, то лишь подтвердили, что его императорское величество Рион Первый действительно скончался от ножевого ранения в шею, при том что и вторая рана оказалась довольно опасной и вполне могла бы привести к смерти. Естественно, во всей этой суматохе убитому Ливвею досталось куда меньше внимания – его тело унесли куда-то, укрыв каким-то покрывалом.
К Визьеру и Доссану поначалу и вопросов особых не было – империя пыталась понять, как ей жить дальше и кого слушаться. Спешное заседание Малого совета постановило передать трон двоюродному брату погибшего императора Теотену, внуку императора Родреана и сыну сестры императора Деонеда. Правда, на данный момент Теотен был губернатором провинции Бехтия – небольшой, но крайне богатой земли, узким языком тянущейся вдоль Западного океана южнее Кидуи. Туда тотчас же был послан голубь, но ожидать нового монарха стоило лишь через несколько дней. Пока же именно императорская канцелярия перехватила упавшую было корону, чтобы вручить её новому государю.
Когда вопрос престолонаследия был решён, вернулись к обстоятельствам убийства. Перейтен и Дайвиан Бандорские были схвачены ещё по горячим следам – они всё-таки слегка заплутали в путаных коридорах дворца, так что посланная вдогонку стража схватила их менее чем в квартале от дворца. Поначалу лирры решили, что произошло какое-то недоразумение, которое вскоре разрешится, но затем, когда им стало ясно, что они арестованы по обвинениям, воздвигнутым Визьером – они поняли, что их просто подставили.
Однако же, как и предсказывал Ворониус, стража была абсолютно глуха к их доводам и обращениям, и лишь когда Перейтен, горячась, начал угрожать им, эта глухота прошла. Правда, последствия были совсем не таковы, как ожидали илиры – Перейтена просто стали избивать, а когда Дайвиан бросился на помощь отцу, то попало и ему. Затем окровавленных илиров бросили в один из казематов городской тюрьмы.
К ночи Доссан и Визьер наконец остались одни. В сотый раз рассказав историю о том, как они, войдя в Лиловую комнату, где планировали найти императора, застали кровавую драму, при попытке предотвратить которую был убит Ливвей и опасно ранен Доссан, они достигли того уровня рассказа, когда из него исчезают последние шероховатости, а необходимые подробности делают его достоверным. Ужас содеянного и вконец расшатавшиеся нервы привели к тому, что временами они уже и сами начинали верить в свою ложь.
Они знали, что к схваченным илирам уже направлены следователи, и что скоро туда отправятся и палачи-дознаватели. Они осознавали, что оклеветанные ими принцы будут говорить совершенно обратное, что они станут обвинять именно их в убийстве, но это нисколько не беспокоило обоих убийц. Так же как и Ворониус, они прекрасно знали, что никто из следователей не прислушается к этим обвинениям. А пыточники со временем сумеют выбить эту дурь из их голов.
