— Он погнался за нами к обрыву, но ничего не видел и упал на скалы… — пояснила я.
— А отчего же он не видел?
Ожидаемый вопрос.
Сделав пасс, который так долго и мучительно отрабатывала, создала иллюзию. Троллья голова на широченных плечах — такая, как я ее запомнила, — несоразмерно маленькая, уродливая, со скрежещущей пастью поперек бугристой серой морды, и два горящих светлячка там, где должны быть глаза. Зеленый мой и яркий желтый — Тин.
— Мой вот, а сестры — второй. Он загнал нас в расщелину и не хотел уходить. Тогда мы сделали так и побежали…
— Обалдеть… Никогда о таком не слышал. Но способ хорош! Молодцы вы! И сестра, видно, у тебя стоящая. Я ее, случайно, не знаю? Она в Академии не училась?
— Нет. Тин в Академии не была. И не спрашивайте о ней, она любит одиночество, это у нас семейное, — предельно осторожно подбирая слова, произнесла я.
— Жаль. Был бы рад познакомиться, — улыбнулся лорд Йарби. — Но сейчас уже почти восемь — беги быстрее на ужин, а то опоздаешь. Завтра после уроков объясню, как видеть ауры.
Странный день еще не кончился. Проглотив гречневую кашу с котлетой, заскочила в комнату, переодеться. Аскани внизу не было. Ой, он же меня на конюшне ждет… все же надо сходить. Опять мне уроки до утра делать…
Он действительно ждал, подпирая плечом дверь денника. Весь в черном, только лицо и светлело в полумраке.
— Сейчас, — кивнула я ему. — Прибою хлеб с солью отдам и готова выслушать, что ты хотел сказать.
— Давай. Я место для нас приготовил. Давно хотел.
— Место?
— Помнишь нашу ночевку в мокрой соломе?
А то как же! Лисья шуба с соломой — писк кито-килевской моды! Такое не забудешь. Как и побудку от ручьев воды, бегущих за шиворот.
— Помню. К чему ты это?
— А тут сено на чердаке лежит. Настоящее, хорошее. Я там попону постелил. Давай залезем? Знаешь, запах травяной какой?
Последняя фраза стала решающим аргументом — аромат травы я обожала. Покосилась на Аса:
— Попробуешь тронуть, улетишь в денник к Огурцу, понял?
— Понял, понял, — сверкнули в полумраке зубы.
Он легко подтянулся на поперечную балку над яслями с сеном и протянул мне руку:
— Давай, втащу тебя!
— Сама залезу! — огрызнулась я.
Через минуту мы уже сидели в локте друг от друга на войлочной попоне, которую Ас расстелил поверх душистого стога. Я втягивала носом воздух — хорошо-то как!
— Нравится? Я давно это место нашел. Но тебя не звал.
— Почему? — слегка удивилась я.
— Боялся, что не так поймешь.
Это как? Решу, что приставать будет? Ведь все равно будет… похоже, из парней это оглоблей не выбить. Но я предупредила. Полезет — улетит вниз.
— Ас, так о чем ты поговорить хотел?
— Сейчас. Скажи сначала, зачем тебя Росс задержал.
— Кто-то ворует у нас на этаже, — отозвалась я.
— И он?.. — в голосе зазвучало неприкрытое возмущение.
— Нет. Я тоже сперва так решила… — вздохнула. — Но он хороший. Просто подумал, что как я тебя с Петрой тогда увидела, так и тут могла что-то заметить.
— Аа-а…
— Ага. Так что у тебя?
Теперь вздохнул он.
Ясно, история не из приятных.
— Слушай. Ты уже знаешь, что мой отец погиб, когда мне не было четырех лет. Так что я и его, и его окружения почти не помню. От отца остался вот только Прибой, который в ту пору был жеребенком. Мама очень переживала, все время плакала, а лорд Барака ее утешал. И говорил, что поможет, что жизнь за нее отдаст, что вернет счастье и свет в ее прекрасные глаза. Знаешь, у мамы были зеленые глаза, как листья весной, как два сияющих хризопраза. И волосы, как звездная сеть… она была такой красивой… — Аскани замолк.
Я никогда не видела хризопразов. И какого цвета могла быть звездная сеть, представляла смутно. Но что перебивать его нельзя — понимала.
— Он просил ни о чем не беспокоиться. Взял в руки хозяйство, все дела, проводил Советы лордов. Как-то вышло, что людей, которые окружали отца, в замке не осталось. Теперь там были сплошь друзья лорда Бараки тер Бартоломе. А когда мне исполнилось пять, Совет лордов рекомендовал вдовствующей герцогине снова вступить в брак, ибо до совершеннолетия наследника ждать слишком долго, а герцогству уже сейчас необходима сильная мужская рука и разумное управление. Единственным кандидатом оказался он.
Ас сглотнул. А я расслышала в том, как он произнес это последнее «он», ту же холодную непримиримую ненависть, с которой думала о том, первом, убившем мою мать.
— Он говорил ей, что безмерно любит, дарил цветы, прекрасные ткани, драгоценности, устраивал праздники и танцы. Так продолжалось ровно до пышной свадьбы. Я помню, как меня привели к ней в комнату на следующий день. Она сидела застывшая, прямая, будто меч проглотила. Глаза и нос красные. На скуле и руках синяки. Он ее избил. И бил потом. Все время. А еще я слышал, как он обзывал ее ледышкой, бревном, холодной рыбой и иноземным отродьем, которое ни одной человеческой портовой шлюхе в подметки не годится. Он ненавидел ее. С самого начала. Даже не ее, а ту наполовину эльфийскую кровь и малую долю дракона, что в ней были. А еще — я понял это позже — он не хотел от нее детей. Служанки шептались о белье в пятнах, которое приходится менять в герцогской опочивальне чуть не каждое утро…
Я съежилась, слушая его рассказ. Вот так. Герцогиня… а пришлось ей не лучше, чем моей матери. Тин или мне самой. Даже хуже… Вот правильно я решила, что замуж не пойду.
— Меньше чем через год мама потеряла сознание на парадной мраморной лестнице и скатилась по ступеням вниз. После этого она так и не поправилась. Умирала тяжело, долго. А он каждый день приходил к ней и, выгнав всех, на пару часов запирался в ее комнате. Зато похороны были роскошными.
На сеновале снова повисло молчание. Только из наших ртов поднимался парок… Я сама придвинулась к Асу, прижавшись плечом к его плечу.
— Твоя мама умерла, как моя… Мы вырастем и отомстим, да?
— Знаешь, меня не убили сразу, пока это было легко, из-за дурацкой человеческой алчности, — холодный голос звучал издевкой.
— Это как? — удивилась я.
— Ну, первые пару лет лорд Барака боялся, что если несовершеннолетний наследник погибнет и династия прервется, то корона назначит другого герцога. И им станет не он. А потом нашлась другая причина — запечатанная сокровищница. Это стало последней местью моей матери. Там спрятано всё — куча денег, драгоценности, фамильное оружие, бесценные книги, собственно герцогские регалии. До того, как мама захлопнула дверь, хранилище стояло открытым, потому что ключ пропал, когда погиб кузен моего отца.
