— Затем. Традиции остались традициями. В любое время, любой из вас, ублюдков может сделать мне подарок и спасти свою никчемную шкуру от всего этого ударив в рынду. Просто выходите из строя и прямиком к рынде. Даю слово, что вас никто не тронет… с этого момента. Флоту не нужны такие как вы. Все вы. Понятно?
— ДА, СЭР!
— У меня все. Отбой, обезьяны, подъем завтра в шесть. — Тор вышел из казармы и люди буквально попадали кто где.
— Донесите меня до кровати… — простонала Надин, сидя прямо на полу и раскидав ноги в разные стороны.
— В другое время я бы с радостью. — сказал Йол: — Но сегодня я что-то не в форме. Перси, а ты куда?
— В душ. Надо вымыть ноги.
— Чертов чистюля, а?
— Дело не в чистоте Йол. Не помоешь ноги — организм не отдохнет. Как бы ты не устал — помой ноги перед сном. — вяло пробормотал Перси.
— Это наверняка говорила тебе твоя мамаша. Лучше пристрели меня…
— Клянусь, я засну прямо в душе. — сказала Надин, вставая на ноги.
— Кстати, не советую раздеваться полностью. — сказал Йол.
— В смысле? — спросил Перси. Удивляться он уже не мог.
— В смысле спать надо в одежде. Сегодня ночью будет марш-бросок, или я не я.
— Нет, что касается меня, то я верю в лучшее. Они же не дураки, ну какие из нас после сегодняшнего бегуны? — спросил Итан.
— Мой тебе совет — прими душ, переоденься в чистое и ложись спать. Только ботинки сними.
— Джимми дело говорит. Я верю в неисчерпаемую гнусность всего нашего начальства, поэтому пошел в душ. — сказал Перси. В душе он действительно едва не уснул. Потом переоделся и едва его голова коснулась подушки, как завыли сирены и вспыхнул свет.
— Подъем! ПОДЪЕМ! Чертовы лежебоки! А что, если бы говорила тяжелая артиллерия? Засунули головы в жопы и дрыхнете! — в коридоре гремел голос Тора. Перси с огромным трудом разлепил глаза и нашел свою пару ботинок. Йол был прав, одеваться в таком состоянии было бы чертовски трудно.
— Быстрей! БЫСТРЕЙ! ЕЩЕ БЫСТРЕЙ! Кто встанет в строй последним получит такого пинка под зад, что увидит огни Олд-Прайм! — надрывались взводные. Тор стоял, широко расставив ноги и сложив руки, с зажатым в них стеком за спиной. Когда наконец они выстроились, последовала команда: — Взять выкладку!
Выкладка — это ранец с сухим пайком, водой, аптечкой, сложенным комбинезоном СК-2М, прибором навигации и коммуникатором в одном футляре, тактический шлем с тяжелыми ботинками на гравитационных захватах — теоретически они могли бы помогать при беге или прыжках, но для курсантов они конечно же были отключены. Вместо батарей в подошвы были вложены металлические пластины — для веса. Жилет жизнеобеспечения и тяжеленная винтовка устаревшей модели М-05 довершали комплект, весящий в общей сложности около двадцати килограммов. Напяливая на себя ранец Перси мельком взглянул на часы. Они проспали около двух часов. Йол был прав — испытания только начинались. После того, как вся рота выстроилась на плацу в полной выкладке, Тор заставил их держать винтовки над головой и, стоя на одной ноге петь строевую песню. Перси так отупел от сего происходящего, что даже не удивился этому. Стоять на одной ноге, удерживая равновесие после того, как тебя подняли ни свет ни заря, да еще и петь… хотя первыми сразу же затекли плечи — от того, что он держал винтовку.
— Кто поставит вторую ногу на землю — не пройдет испытания! Можете сразу идти к рынде! — Тор кивнул на стоящий посреди плаца колокол. Потянулись минуты. Сперва они пели в голос, а потом уже вразнобой.
— Слушай, Вайс, ты где-нибудь видел такую стаю обезьян? — спросил Тор у взводного и не дождавшись ответа рявкнул на кого-то в строю: — Поднял ногу! Быстро! Держать ногу!
— Куда это ты намылился, сынок? — это парню во второй шеренге: — Подними ногу.
Перси стоял и ему казалось, что все это какой-то дурной и пустой сон, с яркими, слепящими блюдцами прожекторов, неестественно ярко освещенными бетонными плитами плаца, длинными тенями взводных сержантов и гулким голосом Тора, доносящимся откуда-то издалека…
— Встать можешь? — над ним склонился взводный. Перси с безразличием заметил, что он лежит на плацу. Тело словно было сделано из ваты, а голос взводного звучал приглушено.
— На, понюхай. — взводный поднес что-то к носу и Перси словно что-то ударило прямо в мозг. Нашатырь!
— Вставай. Пойдешь в медчасть? — спросил взводный, поднимая его. Перси молча покачал головой.
— Ну как знаешь. Тогда — в строй. — Перси поднял винтовку, чувствуя, что та стала весить добрую тонну и встал в строй.
— Всем поднять ногу, я сказал! Ты, толстый! Поднял ногу! Или дуй к остальным симулянтам! — Тор ткнул Перси стеком в живот, чтобы привлечь внимание и указал на Золотую Рынду. Возле нее уже сидел одна девушка из второй роты. Перси вспомнил, что ее звали Ванда.
— Эй, обезьяны! Это сидит счастливый человек. Она сейчас пойдет и выспится. А потом сожрет столько мяса и бобов, запьет пивом и будет ковырять пальцем в пупке. Потому что она уволена из рядов нашего славного космофлота! И она может себе это позволить, как и любой свободный гражданин Империи. А вы в это время будете прыгать на полосе препятствий и валяться в грязи! Потому что вы — не люди а недоразумение! Взводный, уведите гражданских лиц с плаца. — взводный сержант взял Ванду под руку и мягко, но настойчиво повлек за собой. Та даже не обернулась назад.
— Судя по всему вы, ублюдки больше не сможете держать ногу. — сказал Тор, обозревая их. Все уже просто держали ногу у самой земли, едва-едва касаясь ее носком.
— Поставьте ногу. Да, я сегодня добрый, поставьте ее нахрен. Теперь — на полосу препятствий! А чтобы вам там не было скучно — Валлет, Ромовский — взять рынду! БЕГОМ! МАРШ! — Перси побежал за всеми. Он уже ни о чем не думал, мыслей ни осталось ни одной. Он просто держался за мелькающими впереди ногами и старался не упасть. Винтовка больно била по спине и приходилось придерживать ее одной рукой.
— Кто хочет бить в рынду — давайте, не стесняйтесь! Я никуда не уйду с полосы препятствий, пока не услышу звона! — Тор жестом указал курсантам куда поставить маленький колокол и обвел всех взглядом.
— Ну, кто спасет столько хороших мальчиков и девочек от всего этого дерьма и шагнет вперед, чтобы ударить в рынду? Кто у нас сегодня добрый и поможет всем нам пойти в казарму досыпать ваши грязные сны? Нет таких? РОТА! По отделениям — на полосу препятствий — БЕГОМ! МАРШ! — и курсанты, окончательно одуревшие от недосыпания послушно разбились на отделения. Перси понял, что когда ты очень устаешь, твое внимание рассеивается и ты не можешь уследить за всем сразу. А на полосе препятствий внимание очень нужно. Он не раз слышал, как курсанты говорили, что пробежать по полосе все же немного лучше, чем тупо бежать двадцать километров. Здесь стенка, тут яма, веревки , все не так скучно, как просто волочить свои ноги за впереди бегущим. Потом многие снаряды требовали не силы и скорости а внимания и координации движений — как например бревно над ямой с грязью или три каната над колючим кустарником. Казалось, что это легче, чем просто упражнения на силу или выносливость. Однако Перси понял, что это не так тогда, когда ты очень устал и не выспался, когда ноги у тебя сводит от судороги, а желудок — от голода, когда в глаза словно насыпали песка а стоит тебе только на секунду встать спокойно, как они слипаются и ты погружаешься в беспокойную мутную дрему, изматывающую еще больше. Перси с трудом понимал, что он делает, двигался как во сне, на автомате, почти отключившись. Когда он упал с бревна в яму, наполненную грязной водой, он обеспокоился только о том, чтобы держать голову над водой. Краем глаза он заметил, что в яме, кроме него полно людей, а на берегу взводные приводили в чувство Йола, нахлебавшегося мутной жижи. Перси с трудом вылез на покатый край ямы, склонился, откашливаясь, желудок сводило судорогой, он выворачивался наизнанку. Что-то больно хлестнуло по плечу. Стек. И указательный палец ткнул в начало полосы. Перси встал и пошел. Просто встал и пошел. Хотя на данный момент это казалось просто подвигом. Потом он вдруг понял, что какой-то дребезжащий звук доносится до него вот уже около минуты. Кто-то все-таки ударил в эту чертову рынду. Перси вяло подумал, что вот и хорошо, можно будет вернуться в казарму, выспаться, потом его догнала мысль, а что если это Йол? Или Надин? Но мысль пропала где-то между мозжечком и правым полушарием, не оставив потомства. Кто-то опять кричал на них и это воспринималось так же буднично, как и все окружающее.
