— Первый! — выкрикнул дылда Феник Розовски во главе строя.
— второй! Первой-второй! Первый-второй! — зачастили курсанты, рассчитываясь.
— Первый! — выкрикнул Перси, когда очередь дошла до него.
— Второй! Расчет окончен! -
— Хорошо. Первые — шаг вперед! Распределиться по капсулам симуляторов! — курсанты бросились врассыпную по ангару словно заряд дроби из двустволки. Перси встал рядом с капсулой с большим красным номером '12' на боку.
— Курсанты! Слушайте внимательно. По команде занимаете место на кресле симулятора. Эта капсула в точности повторяет то, что вы увидите в кабине истребителя. Так что привыкайте. Далее — сегодня тренировочный вылет, поэтому никаких резких движений, следуйте инструкциям и делайте все медленно, запоминая последовательность действий. Всем все ясно? — Карелла дождался утвердительного рева 'Да, сэр!' и кивнул головой: — Занимайте места.
— Перси скользнул в кабину и уселся на место пилота, надев на голову шлем. Встроенная система нейроадаптации с жужжанием прижала сенсоры-электроды к вискам и затылку. Надо же, подумал Перси, я сижу в кабине истребителя, мечты становятся явью, ктобы сказал что буду тут сидеть еще год назад — не поверил бы. И пусть это пока не настоящий истребитель, но когда-нибудь…
— Неисправность оборудования! Отсутствует сигнал нейроадаптации! Обратитесь к инструктору. — произнес приятный женский голос и дублировал сообщение красной надписью на дисплее.
— Извините, сэр! — Перси встал и поднял руку: — у меня неисправность.
— Да? Дорбан, у тебя все не слава богу. — проворчал Карелла, подходя к нему: — показывай, что не так.
— Вот, сэр. — Перси продемонстрировал дисплей с надписью.
— Хм. Странно. Только сегодня тестировали… — пробормотал Карелла под нос и попробовал подвигать шлем на голове Перси, потом снял его, осмотрел крепления, выгнал Перси из капсулы и занял его место.
— Все в норме. — сказал он оттуда. Голос звучал приглушенно.
— Садись обратно, одевай шлем. — Перси сел, застегнул шлем и надпись о неисправности появилась снова.
— Что за… так, пошли, я тебя в другой посажу… — Карелла вытащил Перси из капсулы и посадил в другую. Надпись повторилась.
— Мистика какая-то. — пробормотал Карелла и вызвал бригаду ремонтников-диагностов. Пришел ремонтник, пожилой мужчина в мятом синем комбинезоне и принялся тестировать капсулы. Через некоторое время выяснилось что во-первых все капсулы исправны, а во-вторых ни одна из них не работает, когда место пилота занимает Перси.
— Значит дело в тебе, парень. — сказал ремонтник: — я слыхал о таком, но сам лично не видел.
— Что с ним? — нахмурился Карелла.
— Такие как он не могут подключаться к тактическому компьютеру через сенсоры или шунты. Несовместимость нервной системы. Такое бывает, правда очень редко. — сказал ремонтник и с жалостью посмотрел на Перси. Перси стоял навытяжку, не понимая о чем идет речь. Карелла переглянулся с ремонтником и поджал губы.
— Это конечно надо проверить… — сказал он, тщательно выбирая слова: — но существует вероятность что ты, Дорбан, несовместим с интерфейсом тактического компьютера истребителя.
— Что это значит, сэр? — не понял Перси.
Это значит все. — вздохнул Карелла: — сейчас иди в медицинский корпус и пройди тщательное обследования своего индекса нейроадаптации. Шагом марш! — Перси удалился а Карелла с ремонтником еще раз переглянулись.
— У парня нет шансов. — сказал ремонтник тихо: — вы же видели, оборудование его просто не воспринимает. Даже малейшей реакции нет. Индекс у него ниже нормы раз в сто наверное.
— Но такого не бывает. — ответил Карелла: — не бывает такого низкого индекса.
— Лет двадцать назад был такой же парень. — сказал ремонтник, собирая свои инструменты: — тоже с индексом ниже нормы. Но у него порядка тридцати пяти было. Система обнаруживала его нейроимпульсы но не могла адекватно считывать. Эффективный порог на пятидесяти, сами знаете…
— И что с ним случилось? — задумчиво спросил Карелла, глядя вслед ушедшему курсанту.
— Что-что. Отчислили его. С таким индексом адаптации портовым погрузчиком нельзя управлять, не то что истребителем. Жалко конечно парня…
— Да. Жалко. — сказал Карелла и повернулся к остальным курсантам, проходящим подготовку. Жалость жалостью, а учеба должна идти своим чередом.
Глава 20
Когда у тебя болит голова — это уже плохо. Даже если эта голова не несет ответственности за миллиарды подданных короне разумных существ, за миллионы тонких экономических связей и великосветских интриг, а также за внешнюю и внутреннюю политику огромного существа, называемого Империей. Так думал его Величие, Повелитель Сорока миров, Маркграф Туманной Окраины, Барон Трех звезд и Председатель Палаты Лордов, Император Марк Второй сидя в кресле и тупо уставившись на золотую пуговицу, что поблескивала на одежде выступающего оратора. Пуговица, казалось подмигивала императору, покачиваясь в такт жестам выступающего с позолоченной трибуны.
'Что за дурацкая мода — носить все золотое?' — думал император, отчаянно удерживая себя прямо: -'Ну ладно трибуна золотая, это дань древней традиции, но одежду… Ох, голова болит зверски, а тут еще этот… Цицерон… Эх, вызвать бы гвардейцев и снести ему голову, как в старые добрые времена … Или на кол посадить, вон прадед мой не гнушался, а за такую белиберду, я думаю и четвертовать мало. И несет и несет… как из ведра помойного…' — Император неприязненно покосился на выступающего и тотчас, спохватившись, принял царственную осанку, развернул плечи и вернул своему лицу выражение 'сдержанного доброжелательства'. Выступающий отчаянно рубанул воздух ладонью и повысил голос, привлекая внимание аудитории, частично уже усыпленной его монотонным докладом.
— И я выражаю искреннюю надежду, что все вышесказанное не останется незамеченным и Сенат примет верное решение в этом сколь важном и неотложном, столь же и щекотливом вопросе. — закончил выступающий. Император повернулся чуть назад и, едва шевеля губами, спросил: — Кто это?
— Это лорд Дементьев, сир. — произнес советник, скрывшийся в тени императорской ложи от любопытных глаз.
— И что ему было надо? — полюбопытствовал император, давно уже потерявший нить рассуждений оратора.
— Чтобы лордам больше платили за работу в Сенате, сир.
— Разве им мало платят? — удивился император.
— Нет, сир.
— Так в чем же дело?
— Жлобы, сир.
— Ты, Ромул, полегче с такими комментариями-то. Не дай бог услышат, какого ты мнения о лучших представителях Империи.
— Прошу прощения, сир.
— То-то же… хотя ты конечно прав, жлобы… — император потер виски, посмотрел на огромные часы, висящие на стене и тоскливо вздохнул.
