– Джонни, я занята, мне некогда с тобой болтать, так что пока! – разозленно протараторила Лив, тем более, что на парковку подъехал черный, тонированный «Астон Мартин», и из него в потрясающем темно-синем костюме вылез Блейк собственной персоной и, приказав паре охранников следовать за ним, вальяжно вошел в клуб. – Так-так… – тихо проговорила она, уже собираясь положить трубку, но Джонни снова заговорил:
– Эй, Оливка, постой, постой, чем это ты таким занята, что даже не найдешь пару минут на лучшего друга? Тебе бы в постельке лежать, а то Макс сказал, что у тебя вид – как у фарша после мясорубки… Слушай, может скажешь, где ты живешь, я приеду и поухаживаю за тобой?.. И что за «так-так»?
Лив раздраженно посмотрела на экран телефона, хотя в глубине души ей было приятно его беспокойство.
– Слушай ты, болтливая курица! Фарш после мясорубки скоро отойдет сам и поэтому не нуждается ни в чьей заправке, более того, он не хочет, чтобы его нашли всякие упертые приставалы, потому что ему и одному хорошо и тем более он ужасно занят – у него есть одно неоконченное дело.
– Да брось, Оливка! Признайся, фарш скучает по острому перчику! Может ты позволишь ему войти в твою команду? Он о-о-очень полезен и может помочь…
– От острого у меня постоянная изжога! Сделай милость – оставь меня в покое, перчик! – не удержалась от смешка Лив.
– Ладно, Оливка, я хотел по-хорошему… – шутливо грустно проговорил Джонни. – Но ты не оставляешь мне выбора… Придется найти тебя своими средствами.
Лив аж подпрыгнула от негодования.
– Да что это такое??? Джонни, объясни, что тебе от меня нужно?
Джонни вздохнул, и его голос посерьезнел.
– Малышка Лив, ты – моя подруга детства. Я помню тебя совсем маленькой и примерно понимаю твой характер. Ты не остановишься, тебя ничто не напугает. Но Джессика была моей невестой. Неужели ты думаешь, что я оставлю просто так то, что у меня и у тебя ее отняли??? Я просто хочу объединить усилия и, заодно, присмотреть за тобой.
Лив понимала это. Она знала, что он тянется к ней из-за сестры, она – это та нить, которая связывала их вместе, а не только какая-то детская дружба, которой Лив почти не помнила. И еще был факт, что Джонни ей нравился. Она боялась, что из-за нее у него могут быть проблемы, не хотела, чтобы с ним что-то случилось… И хотя он единственный, чье общество она могла выносить, но терять его Лив не хотела, поэтому единственно верное, на ее взгляд, решение – это оттолкнуть его.
– Ancora una volta ripeto, lasciami in pace, o io ti edificherò una brutta sorpresa, che finirà molto triste, hai sentito? – прошипела в трубку Лив на родном языке, незаметно выйдя из машины и подкравшись поближе к Астону, чтобы разглядеть его номер. («Еще раз повторяю, оставь меня в покое, или я устрою тебе неприятный сюрприз, который закончится очень печально, ты слышишь?» – с итал.)
– Oh, aspetterò con ansia, la mia ragazza… – горячо прошептал в ответ Джонни, даже через телефонную трубку сражая своим обаянием и заставляя Лив краснеть. («О, буду ждать с нетерпением, моя девочка…» – с итал.)
Лив, прищурившись, разглядывала номер «Астона», пытаясь сосредоточиться и одновременно злясь на Джонни, который никак не отстанет, да еще и говорит глупости… И в этот момент новый прилив боли в животе и ребрах заставил ее вспыхнуть от гнева и громко шикнуть в трубку:
– Иди к черту, Джонни! Отвали! – и она бросила трубку.
«APV1331» – наконец, прочитала Лив и со спокойной совестью вернулась в машину. Теперь осталось только узнать, во сколько Блейк покидает клуб… Она точно знала, что будет делать.
Глава 13
Через два дня Лив почувствовала себя гораздо лучше. Во-первых, головокружения прошли и шрам на животе перестал кровоточить и взрываться болью при каждом движении. Оливия старалась пить меньше обезболивающих, тем более, что второй пузырек омнопона неумолимо приближался к концу, и девушка не представляла, как достать еще. Кроме того, она вдруг поняла, что эти таблетки вызвали у нее привыкание, и ей все время казалось, что если она не выпьет их прямо сейчас, то боль сожрет ее. Но пока она решила отложить решение этой проблемы.
Лив знала, что каждую среду Блейк Уолш приезжает в «Кабриолет» около половины одиннадцатого вечера и уезжает около трех часов утра. Также она запомнила марку его машины и номерной знак, по которому тоже можно было многое узнать.
Теперь можно начинать действовать.
Натянув на себя черные спортивные штаны, черную толстовку с капюшоном, скрывающую ее бинты на животе, и обув супер-удобные модные «найковские» кроссовки, которые Лив благополучно приобрела в одном из фирменных магазинов за 600 баксов (черные, с белой галочкой сбоку), Лив вышла из своей, уже до невозможности полюбившейся, квартиры, предварительно, как всегда, написав записку миссис Портер о времени ее отсутствия, села в «Бронко» и двинулась в «Аквамарин».
Она знала, что Джонни сегодня не работает, потому что предварительно позвонила и уточнила у администратора, а значит шансы встретиться с ним были близки к нулю. Лив чувствовала, что соскучилась по его веселому голосу, игривым зеленым глазам, сводящему с ума обаянию, его потрясной внешности и красивой улыбке с ямочками… А еще по его надоедливому, но такому теплому и ласковому приставанию, его заботе о ней…
Чувствуя, что подступает хандра, Лив постаралась быстро переключиться и сосредоточиться на деле. У нее не было знакомых в Нью-Йорке, кроме отца, Джонни, Макса и Уолшей, но Лив отчаянно нужно было получить информацию не от них…
Поэтому она ехала к единственному знакомому, не связанному с мафиозными семьями и не заинтересованному занимать чью-либо сторону… Она ехала к повару Эндрю.
Накинув на голову капюшон, Лив вошла в шумный, переполненный бар и незаметно шмыгнула за стойку, пока бармен Тони, сменщик Джонни, готовил коктейль для какого-то верзилы в кожаной куртке.
На кухне все кипело, шипело, жарилось, варилось и тушилось. Среди плотного дыма от открытых кастрюль, Лив разглядела широкую спину в белом халате и колпаке шефа.
Эндрю мастерил шедевр молекулярной кухни, выдавливая шпинат через тоненькую трубочку. Лив небрежно толкнула его локтем и с хитрой улыбкой проговорила:
– Привет, пончик!
Эндрю вздрогнул и повернулся к Лив. Глаза его сияли удивлением и радостным детским восторгом, он низко поклонился и любезнейшим тоном изрек:
– О, мисс Мартинес! Счастлив видеть вас! Чем обязан столь приятному визиту?
Лив хмыкнула и поморщилась от его слов:
– Фу, как сладенько получилось! Теперь неделю есть пирожные не буду. Поговорить надо. С глазу на глаз.
Эндрю закивал и, крикнув высокому, усатому повару Перри, чтобы тот доделал его заказ, повел Лив в комнату для персонала, где девушка уже была однажды… В тот самый день.
Закрыв дверь, Эндрю уселся напротив Лив на мягкое кресло, а Лив раскинулась на диване, слегка поглаживая ноющий живот.
