Лив посмотрела на Макса влюбленными глазами и спросила:
– Ты вернешься?
Макс игриво подмигнул ей и улыбнулся.
– Когда-нибудь – точно. – и развязной походкой вышел из квартиры, перед этим попрощавшись с Джонни.
– Ну так что, Оливка? Ты едешь? – весело спросил Джонни, запивая сэндвич доброй порцией виски.
Лив встрепенулась и слетела со стойки.
– Теперь-то уж, точно, дубина! Кто-то же должен тебя подвезти! – язвительно ухмыльнулась она, посмотрев на стакан с виски и бегом умчалась в комнату одеваться.
Через час старательных сборов, из которых последние полчаса Джонни нетерпеливо стучался в дверь и язвил на тему, что «к завтрашнему дню хотелось бы уже заручиться поддержкой отца», и бросая тому подобные фразочки, Лив фактически была готова. Она понимала, что должна произвести на Оливера О-Коннела самое положительное впечатление, поэтому, порывшись в своем гардеробе, Лив нашла единственное вечернее платье, которое она покупала для Осеннего бала в пансионате. Платье было из белой ткани и идеально обтягивало ее стройную фигуру, подчеркивая тонкую талию, плоский животик и нежную, округлую грудь. Сверху зону декольте закрывал дорогой гипюр, витиеватый и узорчатый, а на спине он расходился в сексуальном V-образном вырезе, демонстрируя ровную спину девушки. Платье было достаточно коротким, и его подол завершался такими же витиеватыми кружевами, открывая стройные, красивые ножки.
Лив осталась довольна выбором: скромно и элегантно, но в то же время все достоинства ее фигуры заметны. Расчесав свои длинные, густые, белокурые волосы и снова откинув непослушную, волнистую прядку, спадавшую на лицо, Лив нанесла нежный макияж, состоящий из небесно-голубых теней, подчеркнувших ее сияющие большие глаза, светло-розового блеска для губ и черной туши, удлиняющей и без того длинные ресницы.
– Оливка, ну пожалуйста, скажи, что ты там жива и мы все еще собираемся к моему отцу, потому что если… – начал было причитать Джонни за дверью, но Лив подлетела к двери и распахнула ее, стремительно умчавшись в коридор со словами:
– Ну ты идешь, Джонни, или еще часок поболтаем? Мистер О-Коннел ждет!
И она открыла коробку с обувью, принявшись рыться в ней в поисках нужных туфель. Через полминуты она заметила, что Джонни просто стоит над ней и молча смотрит сверху вниз, горящими зелеными глазами оглядывая ее с весьма заметным притяжением. Лив слегка покраснела от смущения и рассердилась, бросив на пол белоснежные, в тон платью, босоножки на высоченной шпильке с закрытым круглым носом и тонким ремешком через пятку.
– Ну чего ты замер? Я неправильно оделась? Слишком… претенциозно? – вдруг с испугом проговорила она, снова оглядев себя в зеркале с ног до головы, кружась босиком в прихожей.
Джонни игриво улыбнулся. Его глаза блеснули какой-то невероятной, обжигающей искрой, восхищением, желанием и он ухмыльнулся, сунув руки в карманы.
– Только не говори, что побежишь переодеваться! Оливка, ты выглядишь потрясно, очень красивая, а ты не боишься, что отец, увидев тебя, бросит маму и расстроит нашу семью??
Лив закатила глаза и кинулась в спешке обувать туфли.
– Ну ты и идиотина, Джонни! Скажешь ему, что я уже занята другим мафиози, из семьи Капулетти.
Они рассмеялись, и только сейчас Лив заметила, что Джонни тоже невероятно красив в своем дорогом, черном костюме, белой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами и черных модных туфлях. Костюм только подчеркивал его прекрасную, атлетическую фигуру, густые темные волосы небрежно спадали на лоб и затылок красивыми волнистыми прядками, и эти большие и невероятно игривые и притягательные зеленые глаза просто смущали своей откровенностью и страстью… Лив выпрямилась и внимательно посмотрела на него, ощущая всем телом эту теплую и невозможно притягательную энергию, которая окутывала ее всегда, когда он был рядом, и резонно заметила:
– Ты тоже ничего так. Нормально. Выглядишь.
Джонни весело рассмеялся и страстно подмигнул:
– Милая, да я просто шикарен! Ты не можешь этого не замечать!
Лив закатила глаза и первая вышла из квартиры.
Они ехали в «Кадиллаке», который прислал для Лив отец взамен того искореженного. Лив напряженно впивалась в руль, молча разглядывая окрестности пригорода, в который они только что въехали. Джонни же лучился спокойствием и безмятежностью, сидя на пассажирском сиденье в расслабленной позе и попивая виски, который он предусмотрительно захватил с собой.
Лив помнила Оливера О-Коннела еще маленькой девочкой. Их семья жила по соседству, в таком же огромном, охраняемом десятками мафиози, особняке, как и семья Мартинесов. Он был невысок, немножко полноват, с густой, вьющейся каштановой шевелюрой, крупным подбородком и на редкость большими и ясными глазами. Лив нравилось, когда он и его жена Трейси приходили к ним. Оливер всегда улыбался Лив и играл с нею, как будто чем-то выделяя ее. Она чувствовала себя его любимицей. А Трейси всегда была немого заносчивой, но мама Оливии с легкостью находила и с ней общий язык, умело сглаживая все колкости этой яркой и очень эффектной стройной брюнетки с длинными прямыми волосами и холодными, но очень яркими зелеными глазами, которые Джонни явно унаследовал от нее.
– А почему твой отец хочет вести переговоры именно со мной? – нервно спросила Лив, объезжая ухабину на узкой дороге.
Джонни улыбнулся.
– Не волнуйся, Оливка. Он в любом случае согласится, Эйден Мартинес его лучший друг. Ему просто интересно узнать, за что предстоит бороться. К тому же, его съедает любопытство. – подмигнул он.
Лив вздохнула, но немного успокоилась. Да, она сама поступила бы точно так же.
Поместье О-Коннелов за высоченной кирпичной стеной с колючей проволокой располагалось в самом конце деревушки Эстер-Вилладж и предстало перед Лив во всем великолепии, когда они проехали через усиленно охраняемые титановые ворота.
Шикарный яблоневый сад, шикарный трехэтажный особняк из белого камня, кусты роз вдоль мощеной дорожки из булыжников и цветочные клумбы, не говоря уже об обвитом виноградником крыльце, производили неизгладимое впечатление.
Пока Джонни вел Лив к дому в сопровождении трех мощных громил в черных кожаных куртках, она с восхищением таращилась на эту роскошь, в которой никогда не жила и даже не представляла себе своей жизни.
Изнутри дом был еще шикарнее: резные деревянные перила, лестницы, покрытые мягкими коврами, средневековые люстры с сотнями маленьких лампочек и картины, картины, картины… Пока Лив пожирала глазами предметы живописи и искусства, Джонни прошел в гостиную и весело крикнул:
– Отец! Мы дома! Ты где?
Позади Лив, со стороны широкого входа в обставленную в средневековом стиле гостиную, послышался низкий и добродушный громкий голос:
– Джон! Ну наконец-то! Так-так… Где ж она? Оливия! – громыхнул мистер О-Коннел, и Лив резко обернулась. К ней спешил все тот же низенький, но уже гораздо более полный мужчина с веселой улыбкой, тройным подбородком и все теми же яркими и живыми большими глазами. Глядя на него, ни один человек в мире не мог бы подумать, что этот веселый толстопуз в синем, вязаном свитере, черном пиджаке, черных брюках и синих, в тон свитеру, домашних тапочках, – крестный отец одной из мощнейших мафиозных семей.
