— А Фин? — спросил Грин.
— А что Фин? Отрубил и унёс. Тот тип, которого ты назвал горбоносым, скорее всего Еврей. Самый богаты торговец из всех, и по совместительству второй экономист. У него свои караваны, боевые машины. Большинство патронов, еды, и живца, и всё самое крутое оружие типа боевых модулей, крупнокалиберных пулемётов привозит он. Он может уничтожить пару стабов просто не заезжая к ним — не завезёт партию патронов и мелкий стаб сожрут заражённые, или не завезёт партию живца в крупный — половина рейдеров передохнет — им самим такой объём споранов не добыть. Поэтому его не трогают и даже те, кто его не любит делают вид, что просто не замечают его. А женщины…
Баклан задумался.
— С тёмными волосами должно быть Саша. Она изначально базировалась в этом стабе. И с Роем познакомилась, когда он ещё начинал. Она… Она, как бы сказать — мафия, что ли. У неё был и сейчас тут бордель — Сладкий замок. И девочки там, это не просто голые бабы — это акулы. Всегда такие, как нравятся мужчинам — захочешь, будут тихими и кроткими, захочешь — львицами, захочешь — просто весёлыми школьницами. Только всегда следи за тем, что говоришь — они легко вырежут тебе печень. Ещё живому. Среди них есть и профессиональные убийцы, и телохранители, и учёные, и просто специи по той же сигнализации или военной технике. Заметь — женщины. Их услуги стоят дорого, очень дорого. Заправляет ими Саша. Плюс все мастерские, магазины, цеха в стабе — принадлежат ей. Доход просто колоссален. И заметь — в любом стабе, в любом районе у неё есть глаза и уши — тоже проститутки, она видит и слышит всё, что видят они. Поэтому не думай спрятаться, если она тебя ищет.
— А рыжая?
— Рыжая — это Нина. — продолжил Баклан. — Она тоже кажется безобидной. Нравится всем, у всех вызывает доверие. Просто лучший из дипломатов. И стратег. Так уболтает тебя, что ты и сам через пять минут будешь верить, что белое это чёрное, а то, что ты делаешь не предательство, а вполне себе честное и правильное решение. И ещё… Запомни одну вещь — Гробовщик, по слухам к ней крайне не равнодушен.
Баклан перевёл дух.
— Так о чём тебя спрашивали четыре часа назад? — спросил Чучело.
Грин облокотился на стену и закрыл глаза. Мысленно он перенёсся четыре часа назад.
Глава 23. Четыре часа назад
— На кого работаешь? — задал первый вопрос мужчина в чёрной одежде, даже его лицо скрывала небольшая полумаска, остальную часть лица закрывала борода.
Грин посмотрел на него, и шутить на тему «Зорро» мигом расхотелось. Ситуация не располагала. Особенно ему не понравилось, то, что «человек в чёрном» был без бронежилета в отличает от остальных мужчин в комнате, да и к тому же был без оружия. Если конечно не считать оружием трость, небрежно прислонённую к креслу, в котором тот сидел. Похоже, он был уверен, что находится в безопасности, или был так силён, что мог позволить себе не бояться.
— Ни на кого. — ответил Грин. — На себя.
Босс, а похоже это был именно он смерил его долгим взглядом.
— Спрошу по-другому. — сухо сказал он. — На кого работал в Улье?
— Ни на кого. — так же просто ответил Грин.
Такой ответ обескуражил начальника, он нахмурился, а затем повернул голову и посмотрел за сидящую за этим же столом девушку. Темноволосая, с незапоминающимися чертами лица, в лёгком бронежилете поверх какой-то кофты-толстовки.
Та посмотрела так же недоумённо, но кивнула.
— Так… Чьи поручения, приказания, или просьбы ты выполнял в Улье?
— Ничьи. — снова ответил Грин. — Хотя нет. Были несколько человек, с которыми я общался или так, обменивался фразами. Их просьбы и выполнял — ну там флягу передать, помочь рюкзак одеть, едой поделиться, руку пожать.
Собеседник Грина посмотрел на него тяжёлым взглядом. Атмосфера за столом сгущалась. Все молчали.
— Имена, словесные портреты.
— Баклан, Чучело, Велик, Карась, Хомяк, Коп…
— Достаточно. — отрезал собеседник. — Кто крестил? И чем занимался до Улья? Сейчас чем занимаешь?
— Сам. Со слов Хомяка. А занимался — преподаванием, сейчас — ничем. Ищу пожрать, и споранов.
Молчание.
— Сколько в Улье?
— Около недели.
Человек отвёл взгляд уже не с раздражением, а некой усталостью, глянул ещё раз на соседку, и задумчиво посмотрел перед собой. Ещё один человек — горбоносый, худощавый и среднего роста мужчина, который не вызывал никакого опасения вздохнул и явно принялся что-то подсчитывать в уме. Ещё одна девушка с рыжими волосами посмотрела на Грина с некоторым сочувствием, а ещё один мужчина с усталым и замученным лицом только медленно выдохнул. Батя, стоявший тут же никак не прореагировал, а Грин так и остался стоять, хотя уже умаялся стоять.
— Гроб, а чего мы парня мучаем? — спросила рыжая. — Поспешили. Дали бы хоть отдохнуть, хоть полчаса.
Грин был уже не в том возрасте, чтобы зваться парнем, но ему было приятно.
— Да. — отстранённо кивнул Гроб. — Я поспешил. Следовало с начала Бате поработать… Ты как себя вообще чувствуешь?
Последний вопрос уже относился к Грину.
— Помят немного. — ответил тот.
— Ушиб или трещина в рёбрах, две рваные раны на одной руке, куча ушибов по всему телу, повреждена одна нога, ожог от электричества на правой ладони. — отрапортовал Батя.
— Тогда отведи к доктору. Пускай займётся сразу. Скажи — как своим… — Гроб перевёл на него взгляд. — Да, Батя, как ты всё объяснишь?
— Он видел Мосфета. — пожал плечами Батя. — А что до остального, ты бы сам не поверил, пока не проверил.
— Мосфета? Батя… С этого и следовало начинать.
— Копа мы привезли, за Бакланом и его Санчо Пансэ уже выехали. Про тех двоих пока не знаю, после ещё одного допроса и с ними поговорим. — спокойно ответил Батя и повернулся к Грину. — Сынок — иди, там тебя Пейн ждёт за дверью, он и проводит.
… — Не помню. — Грин лежал на кушетке с повязками на месте укусов, и особо крупных ссадин, с тугим бандажом на месте больных рёбер, с капельницей.
— Как именно? — доктор, или скорее фельдшер открыла баночку с разноцветными драже и сунула одну в рот. — Не хочешь вспоминать, или совсем не помнишь?
Грин прислушался к своим ощущениям.
— Совсем не помню. Глухо. Чернота. Ни на словах, ни как выглядят.
Доктор Света, светловолосая женщина с возрастом между тридцатью и сорока лет с хрустом раскусила драже. Похоже, она боролась с курением.
— Паршиво. — сказала она.
Грин подавленно замолчал. Он был подавлен, был в шоке — он абсолютно ничего о себе не помнил. Только помнил, что работал на кафедре какого-то провинциального универа, с ним работало несколько коллег, заведующий кафедры, и Николай Викторович. Он не помнил, ни как не назывался город. Ни как назывался его универ. Ни как он туда устроился. Ни лиц коллег, ни имён, ни интерьера помещения, ни лиц студентов, ни даже того, что преподавал. Только опостылевшую мерзкую рожу Николая Викторовича.
