— Просто нам, бывшим аристократом так приятней. — улыбнулась целительница. — особенно учитывая местную жизнь. Мишину меланхолию вы уже видели.
— Смотрите! — немец замахал фонарём в другую сторону. — Там что-то лежит!
При этих словах моё сердце пропустило один удар.
Мы сошли с намеченного пути и двинулись к бесформенной груде.
— Знакомьтесь Константин, — показала рукой целительница. — Тонкий Человек. Уже мёртвый.
На земле лежало невероятно худое и длинное тело с длинными и тонкими руками и ногами, одетое во фрак и цилиндр. Труп был связан лозой, в его теле было множество шипов, и огромный кол, которым его буквально прикололи к земле.
— Похоже местным страшилкам самим стоит опасаться ваших знакомых. — улыбнулась дама. — Это сделала та девушка?
Я внимательно оглядел труп.
— Нет, — покачал головой я. — Похоже это сделала Женя. Эти шипы и лоза — это её почерк. Аня бы просто сожгла на месте это чучело.
— Теперь мы знаем, что девушки живы и в безопасности, — кивнул Фёдор. — И где-то рядом. — Продолжаем поиски.
— Постойте, — Петер поставил фонарь рядом. — Пользуясь случаем фозьмём немного трофеев.
Он приблизился к тонкому человеку и снял с него шляпу, а потом отрезал полы фрака.
— Замечательная ткань, — сказал он глядя на мой недоумённый взгляд. — Ткань-невидимка. Сливается с любой поверхностью как экзотическая ящерица, которая может менять сфой цфет. Именно так Тонкий Челофек подкрадыфается к жертфе.
— Хамелеон, — подсказал Фёдор.
— О та, — кивнул немец. — Забыл слофо.
— Надеюсь, что девушки встретились. — кивнула Евгения Максимовна. — По крайней мере это точно могло произойти.
В этот момент где-то вдалеке в небо ударил луч света.
— О, Юра даёт нам ориентир. — кивнул Фёдор. — И заодно девушкам. Надеюсь они пойдут на свет.
Я приободрился.
Закончив со сбором трофеев мы двинулись дальше. Тёмный лес кончился. И нашему взору предстал мини каньон — широкий и глубокий овраг.
— А вот и Гиблый Овраг, — кивнул Фёдор. — Следов спуска не вижу, предлагаю сейчас завернуть в поле, а потом вернуться.
Все согласились. С досадой пришлось это сделать и мне — больше деревьев, на которых могло остаться выжженное клеймо рядом не было.
Наша компания сделала крюк и двинулась в другом направлении.
— Не горюйте Константин, — похлопала меня по плечу Евгения. — Ваши барышни вполне могут постоять за себя.
Я молча кивнул. Интересно, как дела у Арзет? Наталья была лекарем. Что она может противопоставить местным кошмарам? Хотя чего это я? Она ведь одарённая, и то что она специализируется на лечении не говорит о том, что она не может сотворить тот же огонь. Может быть не так профессионально, как Аня, но чтобы поджечь какое-нибудь чучело вроде тонкого человека должно хватить. Ей тоже не составит труда отбиться от местных обитателей.
Мы молча двинулись прочёсывать клочок местного поля покрытого какой-то серой, словно пожухшей травой. В этот момент вдалеке снова ударил луч света, а в другой стороне раздалось далёкое лошадиное ржание и звук охотничьего рога. Мои спутники разом переменились в лице.
— О нет… — сказал бледный как мел немец.
К звукам ржания примешались звуки бряцающего металла, вой, какое-то улюлюкание и отвратительный хохот.
— Так, быстрее разворачиваемся и мчимся обратно! — рявкнул Фёдор. — Ориентируемся на свет! До деревни добраться не успеем, поэтому бежим сразу к избушке дяди Миши!
— Что такое? — не понимая что происходит я стал чувствовать тревогу.
— Дикий рейд! — с побелевшим лицом ответила целительница.
— К лесу, там они будут медленнее! — закричал Фёдор.
А со стороны поля уже слышался топот сотни копыт, земля дрожала, вой и хохот были слышны всё ближе. Первой сорвалась с места целительница. Следом — немец, далее поняв, что нельзя отставать я, и последним, замыкая нашу процессию — Фёдор.
Топот копыт, вой и инфернальный смех приближались. Елена неслась как ветер, никогда бы не подумал, что дамы высшего света способны бегать с такой скоростью. Хорошо, что она была в брюках — в свой длинной юбке она бы далеко не убежала. Следом нёсся побледневший немец. Вид у него был такой, словно он увидел чёрта. Фёдор бежал последним, чтобы видеть каждого из нас.
А земля уже не дрожала — она тряслась. Кроме воя и хохота стал слышен какой-то рык и лай. Словно кроме армии всадников за нами неслась свора собак, которая повизгивая завывала на тонких нотах, тявкала на средних, и низко утробно охала на низких.
Внезапно бежавший передо мной Петер споткнулся и упал. Целительница обернулась и посмотрела на него, а затем в сторону, откуда на нас нёсся Дикий Рейд.
Фёдор дёрнулся к немцу.
— Пегите клупцы! — крикнул тот с побелевшим лицом. — Промедлите, сгинете!
Я ни о чём не раздумывая рванул к нему. Фёдор дернулся на месте.
— Спасай женщину! — крикнул я. — Мы сами!
Больше не раздумывая он кивнул и подхватив Евгению Максимовну через плечо рванул так, словно бежал без ноши.
— Я подфернул ногу! — истерично выкрикнул немец. — Это смерть!
Вместо разговоров я подхватил с земли небольшой шип и воткнул себе в руку. Лебен забурлил почувствовал боль. Я подхватил немца на спину и направил Лебен в ноги, а затем и в другие части тела подготавливая его для бега. Однажды это уже помогло, когда я спасал Берг-Дичевского. Я даже запрыгнул на третий этаж.
Рванув с места я побежал не чувствуя тяжести Петера. Усиления собственного тела — мой конёк. Земля под ногами только мелькнула и я понёсся прочь. Чёрт возьми, тьма такая, что не видно не зги, фонарь слабо разгонял мрак всего на пару шагов вокруг. Такими темпами легко споткнуться или врезаться во что-то. Разогнавшись я сделал огромный в пять метров прыжок, а сзади всё уже содрогалось от воя и хохота.
— Константин! — крикнул немец. — Не беги в лес! Сворачивай к офрагу! К офрагу беги! Я ненадолго закрою фонарь — они бегут на наш свет!
Не отвечая я сделал очередной рывок и повернул в сторону оврага. Майер как и обещал прикрыл чем-то фонарь, от чего сразу стало темно, а визг и вой позади стали несколько обиженными. Хорошо, что кругом поле — запнуться не обо что.
— Офраг! Офраг! — крикнул немец. — Фпереди уже должен быть офраг!
Снова замерцал фонарь открыв перед собой зев оврага глубиной сравнимой с двухэтажным домом.
— Лефей Константин, лефей! — крикнул немец и я рванул вдоль края оврага.
В неровном свете фонаря показался почти пологий склон. Ну как пологий — градусов сорок — тридцать.
— Фниз!
