— Да, я так сказал, — прошипел Прайс, в котором снова забурлил гнев. Только угроза Левитта отправить его за решетку не давала ему выйти из себя.
— А значит, через десять дней после убийства об этом все еще должны были говорить в новостях. Тем более арестовали вашего знакомого, хотя вы и утверждаете, что это шапочное знакомство. Верно?
— Да.
— А значит, вы знали об аресте Терри Колливера за два месяца до того, как подали заявление.
— И что?
— А то, что я хотел бы знать, почему вы так долго откладывали. Арест Колливера заставил вас преодолеть страх, мистер Прайс. Открыться. Начать сотрудничать с полицией. Так вы нам сказали. Но если мы посмотрим на хронологию событий, то увидим, что потребовалось два месяца, чтобы информация о его аресте произвела на вас этот удивительный эффект. Почему, мистер Прайс? Почему так долго?
Прайс, не отвечая, прожег Коула взглядом. Коул встретил взгляд и выдержал его. Спектакль для присяжных, Майкл знал это.
— Присяжные сделают выводы из того, что вы не смогли ответить на вопрос, — начал Коул. — У меня осталась всего одна тема, которую я хотел бы с вами обсудить. Мы коснулись ее минуту назад.
— Да? Давайте, че уж.
— Терпение, мистер Прайс. Сейчас мы подойдем к моему вопросу.
Коул снова улыбнулся. Прайс должен был уже заучить, что означает эта улыбка. Что на подходе еще один коварный вопрос.
— Вы сказали, что никогда особенно не дружили с Терри Колливером.
— Точно.
— Но вы знали, что с декабря прошлого года до начала марта этого Терри Колливер находился в тюрьме Уормвуд-Скрабс на западе Лондона? По обвинению в убийстве братьев Голлоуэй.
— Да, я знал. Все это знали. Все это знали. — Прайс казался более расслабленным теперь, когда они вернулись к Колливеру, к вопросам о котором он явно подготовился. — Но это не делает нас корешами. Как я уже сказал, убийство было во всех новостях.
— Да, так и было, мистер Прайс. Так и было. Теперь скажите, вы когда-либо навещали мистера Колливера в тюрьме?
— Нет, — быстро и уверенно ответил Прайс. — Никогда. Зачем мне это?
«Бедняга верит, что он на твердой почве, — подумал Майкл. — Как же он ошибается».
— Вообще-то не вы задаете здесь вопросы, мистер Прайс, но раз уж вы спросили, я вам отвечу. Я предполагаю, что если бы вы его навещали, то для того, чтобы обсудить с ним ваше свидетельское заявление. Обсудить, какую ложь вам нужно сказать, чтобы вытащить друга из передряги.
Эпстейн вскочил, не успел Коул договорить.
— Ваша честь, мистер Коул знает, что такой комментарий совершенно неприемлем. Он не может выдвигать мотив для посещения, не предполагая, что оно имело место в действительности. Я протестую…
— Я прошу прощения, — перебил Коул. — Я выражу свою мысль иначе. Так, чтобы мистер Эпстейн не нашел ничего предосудительного.
Майкл заметил взгляд, брошенный Коулом на присяжных. Он производил впечатление проказника, которого только что застукали, на что Коул и рассчитывал. И, судя по заговорщическим улыбкам, присяжные были на его стороне.
Коул повернулся обратно к месту для дачи свидетельских показаний.
— Итак, мистер Прайс. Вы не навещали Терри Колливера в тюрьме. Правильно?
— Правильно. — Голос Прайса зазвучал увереннее. — Проверьте гребаный журнал посещений.
— Знаете, а ведь именно это мы и сделали. — Коул повернулся к своему младшему барристеру, Билли Тейлору. Тейлор передал ему кипу документов. — Вообще-то он у меня здесь. Мадам судебный пристав, будьте так любезны.
Судебный пристав второй раз подошла к Коулу, и тот протянул ей несколько копий. Она передала их Прайсу, судье и, наконец, присяжным. Коул между тем протянул дополнительные копии Эпстейну и Майклу.
Когда все получили документы, Коул продолжил:
— Это, мистер Прайс, полная распечатка всех посещений Терри Колливера за время его содержания в тюрьме Уормвуд-Скрабс. Найдем ли мы на ней ваше имя, если посмотрим внимательно?
— Ни разу. Я никогда его не навещал. Он не мой кореш.
— Ну, по крайней мере, первое ваше утверждение верно, — невозмутимо ответил Коул. — Вас в этом списке нет. Но давайте посмотрим на те имена, которые есть. Джейн Горр. Узнаете это имя, мистер Прайс?
— С чего мне?
— Вы узнаете это имя, мистер Прайс?
Ответа не последовало. Прайс лишь прожег Коула взглядом.
— Хорошо. Давайте перефразируем вопрос. Джейн Горр — это имя вашей партнерши, мистер Прайс?
Молчание.
— Джейн Горр — имя женщины, с которой вы живете, мистер Прайс?
Молчание.
— Джейн Горр — имя матери двух ваших детей, мистер Прайс?
Молчание.
Коул поднял стопку бумаг.
— У меня в руке, мистер Коул, несколько ваших ходатайств о субсидии на оплату жилья, в которых Джейн Горр указана как ваша сожительница, партнерша и мать ваших детей. Еще у меня здесь копии свидетельств рождения ваших детей, в которых вы указаны отцом, а Джейн Горр — матерью. Вам нужно их увидеть, чтобы ответить на мой вопрос, мистер Прайс?
— Да. — Голос Прайса прозвучал так тихо, что его едва можно было расслышать. — Джейн — моя женщина.
— Она дружит с Терри Колливером?
— Я… я не знаю.
— Ну похоже, что дружит, мистер Прайс. Потому что если мы посмотрим на список посещений Терри Колливера, то окажется, что Джейн навещала его один раз в январе, а потом еще пять раз между 18 и 28 февраля. Последнее посещение было за день до того, как вы написали свидетельское заявление. Если учесть все это, можно ли предположить, что Джейн Горр — ваша партнерша — дружит с Терри Колливером?
— Я… ну да, наверное… можно.
— Наверное, можно? Ваша подруга навещает другого мужчину в тюрьме шесть раз за два месяца, и это все, что вы можете сказать? Вы не кажетесь особенно удивленным.
— Комментарий, мистер Коул. — Левитт вмешался прежде, чем Эпстейн успел подняться.
— Я перефразирую, ваша честь. — Коул снова посмотрел на Прайса. — Вы не удивлены, что ваша подруга — ваша гражданская жена — навещала другого мужчину в тюрьме?
— Ну… да… я… э-э-э…
— Полно вам, мистер Прайс. Вы уж постарайтесь. Если собираетесь скормить нам ворох лжи, пусть она хотя бы будет убедительной.
— Мистер Коул!
— Простите, ваша честь. — Коул принял замечание Левитта и снова посмотрел на Прайса. — Вы совсем не удивлены, ведь так, мистер Прайс?
— Я… э-э-э…
— Вы совсем не удивлены, потому что Джейн Горр ходила в тюрьму Уормвуд-Скрабс по вашему наущению, верно?
