— Так что изменилось? — спросила Леви. — Почему Хёрст провел четырнадцать лет в тюрьме, когда его стопроцентно должны были отпустить?
Майкл опустил глаза, зная, что у него нет иного выбора, кроме как ответить.
— Я не мог позволить ему выйти на свободу. После того, что он сделал с детьми. Я не мог позволить ему сделать это снова, Сара. И я ни в чем так не был уверен, как в том, что, если ублюдка выпустить, он сделает это снова.
Поэтому я стал ждать. Чтобы посмотреть, как будет идти процесс. Не найдется ли у стороны обвинения козыря в рукаве. Но когда я понял, что козыря не нашлось — когда я понял, что Хёрста точно признают невиновным, — я принял решение.
Перед тем как должна была давать показания Тина Баркер, я связался с Адамом Блантом. Сказал, что нужно поговорить. Мы встретились в пабе на Майл-Энд-роуд, где, мы знали, нас не застанет никто из участников процесса. Я сказал ему, что их сторона проигрывает дело. Блант уже это знал, но сказал, что ничего не может поделать. Тогда я сделал предложение. Попросил разрешить мне завтра утром провести пять минут наедине с Тиной Баркер. Перед тем как она будет давать показания. Позволить мне поговорить с ней и помочь с тем, как отвечать на вопросы. Сначала Блант отказался. Угрожал арестовать меня на месте — наверное, ему стоило это сделать. Но я продолжал уговаривать, и в конце концов он уступил. Бланту так же, как и мне, хотелось засадить Хёрста. Может, еще сильнее, чем мне. К концу разговора он согласился сделать то, что было нужно.
На следующее утро я встретился с Тиной Баркер. Блант договорился, чтобы она подъехала в суд к восьми утра, задолго до появления Дерека и обвинителя. У меня было десять минут на то, чтобы поговорить с ней. И за эти десять минут я заставил ее запомнить до мельчайших подробностей маленькую синюю птичку, вытатуированную у него на правой руке. Каждый миллиметр этой татуировки. И объяснил, в какой момент она должна была бы ее видеть. Ей нужно было сказать, что сначала она мельком заметила татуировку, когда похититель обездвижил ее перед тем, как отрезать пальцы. Потом разглядела получше, когда он душил ее брата. Я дал ей уникальную отличительную черту Хёрста, по которой она могла его идентифицировать. Этого было достаточно, чтобы признать его виновным.
— Ты подговорил ключевого свидетеля в деле об убийстве? — медленно произнесла Леви, ошарашенно глядя на Майкла. — Убедил Тину Баркер лжесвидетельствовать, чтобы подсудимого признали виновным и приговорили к пожизненному заключению?
— Да, — ответил Майкл лишенным эмоций голосом. Что сделано, то сделано. Он был готов к последствиям.
— Тогда… тогда я должна тебя арестовать. — В голосе Леви слышалась неуверенность. Как будто она пришла к выводу, противоречащему всем ее естественным инстинктам. Она медленно оттолкнула стакан с виски. Этот жест сказал Майклу, что их отношения теперь изменились. — Ты не оставил мне выбора.
— Я знаю, — ответил Майкл. — Я знал это, когда начал говорить. И когда придет время, я не буду отрицать ничего из того, что тебе рассказал. Но, пожалуйста, окажи мне услугу. Пожалуйста, давай сначала разберемся с Хёрстом. Давай не будем отвлекать часть твоих людей еще одним арестом, пока эта сволочь на свободе. Разберись с Хёрстом — поймай его, а потом можешь делать со мной все, что сочтешь необходимым. Но это потом. Пожалуйста.
С минуту Леви молчала, и Майкл видел, что ей нелегко принять решение. С одной стороны, он только что признался в серьезном преступлении. Ее обязанностью было арестовать его, причем сделать это прямо сейчас, но в то же время он знал, что она видит логику в его словах. Поимка Хёрста должна была быть первостепенной задачей. Не стоило отвлекаться на преступление семнадцатилетней давности, когда в группе номер один по расследованию особо важных преступлений и так не хватало людей.
— Хорошо, после, — наконец согласилась Леви таким тоном, будто она предпочла бы «никогда». — Но не думай, что я про это забуду, Майкл.
— Не сомневаюсь.
— Вот и не сомневайся. А теперь рассказывай дальше. Пока что я вижу, как мог попасть в список жертв ты. И Блант. Может быть, Тина Баркер. Но не Дерек Рид и Филипп Лонгман.
Кивнув, Майкл продолжил.
— Тина идеально дала показания. Честно говоря, я думаю, что к концу нашего разговора я убедил ее: то, что она собирается рассказать, правда. Она действительно видела татуировку. Ее показания были безупречны. Но Дерек и Лонгман не купились.
Конечно, Тина не упоминала о татуировке в своем изначальном свидетельском заявлении. Или где-то еще. Иначе мне не пришлось бы вмешиваться. Поэтому, когда она рассказала о ней, все были потрясены. Дерек. Лонгман. И сильнее всех — Хёрст. Я сидел, опустив глаза, и старался не реагировать. Как оказалось, слишком старался. Потому что меня вычислили.
Как только Тина закончила давать показания, Дерек попросил о коротком перерыве. Лонгман согласился. Когда мы встали, чтобы выйти из зала, — после того как вывели присяжных, — Хёрст за стеклом просто взбесился. Стал требовать, чтобы его вернули в кабинет для разговора с адвокатами и обсуждения того, что сейчас произошло. Вопил и визжал на Бланта. Обвинил его в том, что тот повлиял на свидетеля. Что хочет его подставить. Но Дерек не обратил на него внимания. Вместо этого он схватил меня за руку и практически выволок из зала суда.
Мы оказались в ближайшем кабинете. Только мы вдвоем. И Дерек сказал, что знает, что я сделал. Сказал, что наблюдал за мной в течение всего процесса. Видел, как моя неприязнь к Хёрсту переходит в отвращение, а потом в чистую ненависть. Дерек знал, как отчаянно мне хочется, чтобы Хёрста засудили. Но при этом я никак не отреагировал, когда всплыло доказательство, которое могло принести мне желаемое. Погубить Хёрста. Тогда-то я впервые понял, насколько Дерек умнее меня. Он был на миллионы километров впереди. И он совершенно точно знал, что я причастен к изменению в показаниях Тины.
— Как он поступил? — спросила Сара.
— Наорал на меня. Как и можно было ожидать. Назвал меня самым тупым и непрофессиональным придурком на свете. И он был прав. Я не имел права делать то, что сделал. Никакого.
Голос Майкла дрогнул, когда он вспомнил, в какой ярости в тот момент был Дерек, и его чуть не поглотило чувство вины и раскаяния.
— Все в порядке, Майкл, — сказала Сара, положив руку поверх руки Майкла.
Майкл поднялся, отнимая руку. Он не готов был к прикосновениям Сары. Ни к чьим прикосновениям. Не тогда, когда все его мысли занимал Дерек Рид.
Он отошел, вернулся к бутылке виски, заметно опустевшей за последние полчаса. Налил себе еще полстакана и сел на место.
— Дерек наорал на меня, — повторил Майкл. — Но после этого прикрыл мой зад. Он не обязан был тогда этого делать — мы еще почти не знали друг друга, — но он это сделал.
— Как? — спросила Леви. — Что он сделал?
— Скорее не сделал, — ответил Майкл. — Он не стал спрашивать Тину о татуировке на перекрестном допросе. Даже не упомянул об этом. Вел себя так, будто она никогда этого не говорила.
