— Верно.
— Но его выпустили. И это было одной из причин того, почему мы не включили его в список потенциальных подозреваемых. Другие казались более вероятными. Хёрста выпустили после первого же ходатайства, потому что он был идеальным заключенным. Ни единого буйного эпизода. Он был образцом социальной реабилитации. Как это объяснить?
— Не могу сказать, — ответил Майкл. — Потому что сам не понимаю. Со всем этим освобождением чушь какая-то. Я договорился, чтобы мне сразу сказали, если Хёрста выпустят. Если он будет хотя бы близок к освобождению. Поэтому я думал, что он все еще за решеткой. Однако он уже три года на свободе.
Леви открыла рот, чтобы ответить. Ее опередила Сара.
— Вообще-то тут все еще сложнее.
И Майкл, и Леви посмотрели на нее с удивлением.
— Я сегодня попросила проверить тюремную характеристику Хёрста, — объяснила Сара. — Свой источник. А прямо перед тем, как Майкл позвонил мне насчет Дерека, я получила отчет комиссии по условно-досрочному освобождению.
— Эти отчеты строго засекречены, — перебила Леви. — Что у тебя за источник?
— Неужели сейчас это важно? — с раздражением бросила Сара. Леви подумала над вопросом и знаком велела Саре продолжать. — Мой источник сообщил, что с Хёрстом жестоко обращались в тюрьме Уандсворт. В характеристике это нигде не указано, в отчете комиссии есть.
— Что имеется в виду под жестоким обращением?
— То, на что тюремный персонал обычно закрывает глаза. Несколько лет Хёрст подвергался преследованию со стороны определенной группы заключенных. Точнее, одного заключенного. Все как полагается. Побои. Издевательства. Физическое насилие. Подозревают, что даже сексуальное.
— Чушь полнейшая. — Майкл не мог дольше слушать. — Карл Хёрст никогда в жизни не стал бы ни от кого терпеть издевательств. Не может такого быть, что в тюрьме он был жертвой.
— Но он был, Майкл. В отчете все ясно сказано. Ничего не предпринималось, потому что Хёрст никогда не жаловался, но еще есть подозрение, что охранники тюрьмы Уандсворт притворялись, что ничего не замечают, потому что большинство из них были в кармане у обидчика Хёрста. Хёрста еще и поэтому выпустили с первой попытки: чтобы избежать расследования, в результате которого вскрылась бы коррупция в тюрьме.
— Значит, в отчете ошибка, — возразил Майкл. — Хёрст стал бы биться насмерть, прежде чем позволил бы кому-то над собой доминировать. Так уж он запрограммирован. Хёрста пришлось бы убить, прежде чем сделать с ним что-то подобное.
— Если только у него не было сильной мотивации подчиниться.
— Что ты имеешь в виду?
— Я думала над этим, — ответила Сара, — и есть только одно объяснение, почему Хёрст мог позволить, чтобы с ним такое случилось. Может быть, он был настолько одержим идеей выйти на свободу и отомстить — так сосредоточен на том, чтобы добраться до Лонгмана с Дереком, до тебя, — что позволил тем парням делать с собой все, что им хочется. Возможно, он знал, что если будет сопротивляться, если нанесет им повреждения, то никогда не выйдет. Поэтому, возможно, чтобы добраться до вас, он терпел издевательства.
Ни Майкл, ни Леви не ответили сразу. Майклу теория показалась логичной. Хёрст был именно из тех психопатов, что могли мыслить настолько хладнокровно.
— Звучит правдоподобно, — неуверенно сказал он. — Только одно меня смущает. Хёрста выпустили три года назад. Почему он так долго ждал? Когда Лонгман был настолько стар, что мог умереть в любую минуту, да и Блант доживал последние дни? Если Хёрст так отчаянно хотел до нас добраться, что позволил издеваться над собой в тюрьме, то почему ждал, ведь они могли умереть до того, как он до них доберется? Черт, да Дерека мог в любую минуту хватить удар при его-то размерах.
— Этого мы так и не поняли, — признала Сара. — Не нашли ответа на этот вопрос.
— Черт! — выругалась Леви, обращаясь скорее к себе, чем к остальным. Это изменилось, когда она продолжила: — Кажется, я знаю причину.
Майкл и Сара посмотрели на нее. Ее восклицание — умозаключение — стало полнейшей неожиданностью. Леви продолжила:
— Сара, ты знаешь имя того заключенного из тюрьмы Уандсворт? Который подкупил охранников.
Саре не нужно было долго думать. Имя было указано в отчете комиссии по условно-досрочному освобождению, который она прочитала за несколько минут до звонка Майкла.
— Его зовут Леон Феррис.
— Черт, — повторила Леви.
— Что такое? — спросил Майкл.
Леви посмотрела ему в глаза и ответила:
— Карл Хёрст убил намного больше людей, чем мы думали.
Пятьдесят восемь
— Покажи документ мистеру Хейлу, Нейтан.
Сара кивком указала на инспектора Стивена Хейла. Нейтан Бенсон проследил за ней взглядом. Вызванный из офиса ITV неподалеку от Грейс-Инн-роуд, он прибыл на площадь Лонсдейл с одной только целью. Доставить конфиденциальный отчет комиссии по условно-досрочному освобождению Карла Хёрста.
Взяв тонкую папку из манильской бумаги, Бенсон пересек кухню, на которой собралось уже больше народу, чем раньше, и протянул ее Хейлу.
Хейл пролистал страницы. Слишком быстро. Он не мог читать содержимое. Просто проверял подлинность.
— Где, черт возьми, вы это взяли? — резко спросил Сару Хейл.
Документ в папке прошел проверку.
Сара оглянулась на Леви.
— Мы решили, что сейчас это неважно, Стив, — сказала Леви. — Может подождать.
Хейл посмотрел на главного инспектора, удерживая ее взгляд достаточно долго, чтобы выразить свое несогласие. Покончив с этим, он перевел внимание обратно на папку. И на этот раз внимательнее изучил ее содержимое.
— Это правда, — наконец сказал он. В комнате повисло выжидательное молчание. — Похоже, Феррис превратил жизнь Карла Хёрста в полнейший ад, когда они вместе сидели в Уандсворте. И тюремное начальство ничего не предприняло по этому поводу. Невероятно.
Некоторое время он молча смотрел на документ, обдумывая эту новую версию, не до конца убежденный в ее состоятельности.
— На этом основании вы думаете, что Хёрст убил Ферриса и его парней? — спросил он, не пытаясь скрыть скептицизма в голосе. — Думаете, что Хёрст, который так долго был сучкой Ферриса, потом вдруг взял и убил всех четверых, как будто это раз плюнуть?
— Думаю, что это возможно, вот и все, — ответила Леви. — Из того, что мистер Девлин рассказал нам о Хёрсте, ясно, что это Хёрст убил Лонгмана, Бланта, а теперь еще и Дерека Рида. Единственное сомнение у нас вызывал трехлетний промежуток между освобождением и убийствами. Но если предположить, что Хёрст убил и Ферриса, что он ждал, чтобы отплатить и этот долг? Тогда эти три года обретают смысл.
— Каким образом?
