От Салли: «Тема: семейная трагедия в 4 классе. Кто-нибудь что-нибудь знает?»
«Она не в теме», – подумала Грейс, удаляя сообщение.
Снова от Салли: «Грейс, срочно позвони мне».
Опять от Салли: «Грейс, это Малага Альвес. Слышала?»
Вот этот текст она не удалила. Она его перечитала, потом еще раз, словно что-то изменится или по крайней мере обретет смысл. Малага Альвес – «это»? Что еще за «это»?
Когда телефон у нее в руке и вправду зазвонил, она вздрогнула и крепче сжала аппарат, потом нетвердой рукой поднесла к уху. Звонила Сильвия. Грейс замешкалась, но лишь на мгновение.
– Привет, Сильвия.
– Господи, ты слышала о Малаге?
Грейс вздохнула. Казалось, нужно слишком много сил, чтобы определить, что она знает, а что нет.
– Что случилось? – спросила она.
– Она умерла. Поверить не могу. Мы ведь только в субботу все с ней виделись.
Грейс кивнула. Она на секунду осознала, что ей хочется сказать все приличествующие слова, а затем просто продолжить разговор. Ей вообще-то не хотелось узнать больше или принимать это близко к сердцу, или испытывать боль при мысли о мальчишке-четверокласснике или о ребенке, которого так экстравагантно нянчили на плановом собрании несколькими днями раньше.
– Что ты узнала?
– Ее сын… Как его зовут?
– Мигель, – быстро ответила Грейс, удивившись сама себе.
– В понедельник Мигель сам вернулся домой после того, как мать не пришла за ним. Он обнаружил ее в квартире, рядом с ребенком. Просто ужас.
– Подожди-ка… – Грейс попыталась расставить все по местам, по-прежнему не желая ничего знать. – А… с ребенком все нормально?
Похоже, Сильвия крепко задумалась.
– Понимаешь, этого я не знаю. Думаю, нормально. По-моему, в противном случае мы бы об этом услышали.
«Ах, вот как», – подумала Грейс. Выходит, теперь она принадлежала к заинтересованной стороне под названием «мы».
– Ты получила уведомление из школы? – спросила Сильвия.
– Да. Вообще-то не очень его поняла. Конечно, я догадалась, что произошло что-то очень нехорошее.
– Ну, – чрезвычайно ядовито произнесла Сильвия, – там же было слово «трагедия».
– Да, но… Не знаю. Там вроде как развели огонь, а потом подлили туда масла. Вот только зачем? Я в том смысле, что это, разумеется, очень печально, но почему они прямо не заявили, что скончалась родительница четвероклассника? Именно так они и поступили в прошлом году, когда умер Марк Стерн. По-моему, тогда психологов-утешителей не привлекали.
– Тогда все было по-другому, – кратко возразила Сильвия.
– У нее случился инфаркт? Или аневризма аорты? Наверняка произошло что-то скоропостижное. Тем вечером она выглядела очень даже здоровой.
– Грейс… – протянула Сильвия. Похоже, она чего-то ждала. Позже Грейс решит, что Сильвия растягивала удовольствие от передачи печальных новостей. – Ты не понимаешь. Ее убили.
– Ее… – Сознание Грейс отказывалось воспринимать это слово. Оно шло откуда-то от дешевых детективов и репортажей в «Нью-Йорк пост» – ни того, ни другого она, естественно, не читала. Людей, которых она знала, пусть даже мимоходом, как она была знакома с Малагой Альвес, – таких людей не убивали. Давным-давно сын их домработницы с Ямайки, которую звали Луиза, связался с бандой и кого-то убил. Его приговорили провести остаток жизни в тюрьме на севере штата, подрывая при этом здоровье матери и укорачивая ей жизнь. – Это… – Но она не смогла выразить словами, что именно это было. – Это… О господи, бедный мальчик. Это он ее обнаружил?
– Сегодня в школу приезжала полиция, зашла в кабинет к Роберту. Это он принял решение привлечь психологов. Не знаю, как ты думаешь, это правильно?
– Ну, очень надеюсь, что они не станут объяснять четвертому классу, что маму их одноклассника убили. – Она помедлила, чтобы представить себе это жуткое зрелище. – И, разумеется, надеюсь, что родители не расскажут об этом своим детям.
– Может, и не напрямую, – согласилась Сильвия. – Но тебе же известно, что они о том прознают.
Грейс очень хотелось сменить тему, но она не могла придумать способа, как прекратить этот разговор.
– И как ты думаешь сообщить Дейзи? – спросила она, словно Сильвия являлась специалистом по человеческому поведению, и Грейс просила у нее совета, а не наоборот.
– Дейзи мне и сказала, – без обиняков ответила Сильвия. – А ей рассказала Ребекка Уайсс. Ребекка узнала об этом от матери, которая все услышала от нашей общей подруги Салли Моррисон-Голден.
– Черт, – машинально вырвалось у Грейс.
– Так что всех котов выпустили из мешка.
– Ты думаешь… – начала Грейс, но заканчивать фразу было бессмысленно.
– Нет, не думаю. Вообще-то я от Салли многого не жду. Но к делу это не относится. Может, эмоциональное развитие у нее и на уровне семиклассницы, она иногда ведет себя хуже некуда, но Салли никого не убивала. Все это будет зубодробительно, и неважно, кто кому что скажет. А нам всем придется несладко. И не только детям. Я подумала о газетчиках – раздуют историю типа «Убита мамаша ученика частной школы». Хотя она такой мамашей вовсе не была, понимаешь?
Грейс нахмурилась.
– В том смысле… Погоди, а что ты хочешь сказать?
Она слышала, как Сильвия раздраженно вздохнула.
– Сама знаешь, Грейс. Мамаша, полностью оплачивающая обучение в частной школе. Полную стоимость обучения в Рирдене по тарифу тридцать восемь тысяч долларов в год. И да, знаю, как нехорошо это звучит, но это правда. Газетчики вывернут школу наизнанку, а потом в последнем абзаце напишут, что ее сын был из малоимущих и учился на стипендию, но мы по-прежнему останемся школой, где убили одну из родительниц.
Грейс заметила, что ее раздражение – из-за эгоистичности Сильвии, истерики Роберта и из-за раздражающей привычки Салли непонятно каким образом распространять новости, – явно оттесняет шок на второй план, и из-за этого ей, на удивление, стало легче.
– По-моему, этого не произойдет, – ответила она Сильвии. – Что бы ни послужило причиной, к Рирдену это отношения не имеет. Вообще-то я считаю, что нам нужно дождаться более конкретной информации. Лучше уделить больше внимания детям, на них это может тоже повлиять. Ведь четвероклассники… – Это станет для них по-настоящему сильным потрясением, подумала Грейс. Когда родитель одноклассника внезапно умирает, а уж тем более насильственной смертью, общее воздействие, разумеется, скажется на детях постарше, тогда как младших (хочется верить) все-таки оградят от подобных известий. Она на мгновение подумала о Генри, который еще никогда не сталкивался со смертью (мама Грейс умерла до его рождения, а родители Джонатана, хотя и вообще не вмешивались в его жизнь, были по крайней мере живы). Как лучше всего себя повести, когда сегодня, завтра или на следующей неделе он вернется из школы и спросит: «Ты слышала о парнишке из четвертого класса, у него маму убили?»
