– Вы хотите сказать, персонажем из книжки?
– Да. А выходить замуж за книжного персонажа не такая уж замечательная мысль.
– Но… вы рассказывали сейчас все так, будто это неизбежно.
– Вовсе нет. Если бы мы в подобной ситуации проявили хотя бы долю осторожности и внимания, которые проявляем, например, принимая потребительское решение, проблем возникало бы гораздо меньше. Я хочу сказать, что же с нами происходит? Мы готовы перемерить два десятка пар туфель, прежде чем купить одну. Мы прочитаем отзывы и рекомендации совершенно незнакомых нам людей и только потом доверим кому-то постелить нам ковролин. Но мы отключаем этот проклятый природный детектор и пинками гоним прочь нашу интуицию, потому что считаем кое-кого привлекательным или потому что нами кто-то заинтересовался. Он мог бы держать в руках плакат с таким текстом: «Я заберу у тебя деньги, буду изменять тебе с твоими же подругами, мало-помалу оставлю тебя без любви и поддержки», – но мы все равно найдем способ об этом забыть, хотя сами прекрасно обо всем знали. Оправдание мы обязательно найдем.
– Но… – начала Ребекка. – У людей ведь возникают сомнения. Может быть, они просто не предпринимают соответствующих действий.
Грейс кивнула. Ей приходилось сталкиваться в своей практике с сомнениями. С очень старыми сомнениями, высохшими и хранившимися долгое время, а потом высказываемыми печальными израненными женщинами. Вариантов тут бесчисленное множество: «Я знала, что он много пьет. Я знала, что он не умеет держать язык за зубами. Я знала, что он меня не любит, ну, не так сильно, как я его».
– У многих людей возникают сомнения, – согласилась она. – Проблема вот в чем: лишь немногие сознают, что такое сомнение на самом деле. Сомнение – это дар, идущий из глубины нас самих. Я так считаю. Как страх. Вы удивитесь, как много людей испытывают страх как раз перед тем, как с ними случается что-то нехорошее. Когда потом они мысленно возвращаются к моменту происшествия, то понимают, что просто не воспользовались возможностью его предотвратить. Ну, что-то вроде: «Не ходи по той улице. Не разрешай тому парню подвозить тебя до дома». Похоже, мы обладаем высокоразвитой способностью игнорировать то, что наверняка знаем или подозреваем. Это удивительно даже с точки зрения эволюции, но мои интересы более частного порядка. Я думаю, сомнения могут быть исключительным даром. Полагаю, нам следует научиться прислушиваться к своим сомнениям, а не игнорировать их, даже если это и будет означать отмену помолвки. Понимаете, ведь гораздо проще отменить свадьбу, чем брак.
– Ну, я даже не знаю, – с сарказмом в голосе заметила Ребекка. – Мне тут доводилось присутствовать на таких свадьбах, что легче было бы отменить Олимпийские игры.
Даже не зная недавно сочетавшихся браком друзей Ребекки, следовало признать, что это правда. У самой Грейс свадьба была скромной, потому что ее семья состояла из отца и ее самой. А родственники Джонатана предпочли отговориться от присутствия на торжестве. Но Грейс, конечно, успела поприсутствовать на изрядном количестве самых безумных свадеб.
– В прошлом месяце, – пояснила Ребекка, – моя соседка по комнате из колледжа устроила прямо-таки ошеломительный праздник. Пятьсот гостей в Пак-билдинге. Цветов было – море! Не меньше чем на пятьдесят тысяч долларов. Я не шучу. А все подарки они выложили в соседнем зале на длиннющий стол. Ну, как раньше когда-то делали, помните?
Грейс помнила. Этот старый свадебный обычай, как и другие забытые традиции, неожиданным образом возродился во всем своем материальном блеске. Может, потому что современным свадьбам как раз не хватало шумихи и помпезности. На свадьбе ее родителей в Сент-Регисе как раз и выставлялись подарки в соседнем с танцевальным зале. Антикварное столовое серебро. Премиальный лиможский фарфор и огромное количество уотерфордского хрусталя. И все это теперь попало в лапы Еве, второй жене ее отца.
– Половина всего Тиффани. Плюс вся кухонная техника, посуда и утварь, которые могли предложить у Уильяма Сономы. Вот умора! – Тут Ребекка рассмеялась. – Потому что моя подруга вообще не умеет готовить, и я сомневаюсь, что она когда-нибудь вообще научится пользоваться столовым серебром.
Грейс кивнула. Она слышала это и раньше, со всеми мельчайшими подробностями, в своем кабинете, от сидевших на бежевой кушетке. Она слышала о том, как сложно найти леденцовую карамель, именно такую, которой угощали гостей еще на свадьбе родителей невесты (как выяснилось, ее до сих пор изготавливали, но продавалась она только в одном магазинчике гостиницы «Он-Ривингтон»). Ей рассказывали и об изысканных медальонах со сложной гравировкой для подружек невесты. А еще о том, как на точной копии старинного автомобиля молодожены поехали в Доминиканскую Республику, чтобы провести там первую брачную ночь. После чего они еще десять дней отдыхали на Сейшелах, на том же курорте, где какая-то знаменитая парочка тоже провела свой медовый месяц, в хижине на сваях прямо в синем Индийском океане.
Вот там-то они и поссорились, и это событие не только омрачило всю шикарную свадьбу, но и отдалось эхом спустя годы. Причем именно здесь, в присутствии психоаналитика. А она уже понимала, что эти двое вываливают на поверхность самое плохое, что только есть у их второй половинки, не только в данный момент, но так было всегда и, конечно, всегда будет.
Иногда Грейс хотелось вооружиться копьем с отравленным наконечником и разгромить всю свадебную индустрию. Ну, снизьте свою даже средненькую буффонаду бракосочетания XXI века до негромкой клятвы, произнесенной в присутствии родных и самых лучших друзей – и тогда половина помолвленных (причем правильная половина) тут же вообще оставит всякие мысли о свадьбе. Убедите парочки поберечь весь шик вечеринки до двадцать пятой годовщины, когда у жениха появится лысина, а у нее исчезнет талия после рождения детей, – и тут же большинство отпрянут в ужасе. Но к тому времени, когда они окажутся у нее в кабинете, будет уже слишком поздно что-либо исправить. Как говорится, амбар закрыт, лошадка сдохла.
– Сомнение – это дар, – громко произнесла вслух Ребекка, словно проверяла, насколько весома эта фраза и будут ли ее повторять. – Отлично.
Грейс почувствовала груз скептицизма в ее голосе. А потом и в собственных словах тоже.
– Не то чтобы я не верила в способность человека измениться, – начала она, стараясь, чтобы ее слова не прозвучали так, будто она заняла оборонительную позицию, хотя это именно так и выглядело. – Любые перемены возможны. Они требуют огромной смелости и самоотверженности, но все же порой случаются. Дело в том, что мы тратим куда больше сил на маловероятную возможность что-то исправить, но совсем не стараемся предотвратить возникновение такой ситуации. Тут тоже наблюдается некая дисгармония, вы не полагаете?
Ребекка чуть заметно кивнула, целиком погрузившись в работу. Она быстро записывала речь Грейс, крепко сжав левую руку, а ее ручка, чуть подрагивая, так и порхала по разлинованным страничкам блокнота. Очень скоро она закончила писать все то, что хотела, подняла голову и тоном профессионала-психоаналитика поинтересовалась:
– Можете ли вы что-то добавить?
