Грейс рассмеялась, удивившись своему смеху.
– О господи, вот уж точно. Простите меня, бога ради.
Надо же – она извинялась за свою маму через несколько десятков лет после тех событий. Марджори Рейнхарт так и не забыла те летние месяцы, когда домик ее родителей был единственным на побережье. Мальчишки с дальней окраины своими моторными лодками и водными лыжами так ее доводили, что она регулярно разносила послания с просьбой не шуметь. Возможно, опускала их именно в этот почтовый ящик, подумала Грейс.
– Ах, оставьте, – добродушно произнес он. – С тех пор столько воды утекло, и в озере тоже!
– Ну ладно, – кивнула Грейс. – Вы здесь все время живете?
– Нет, не совсем. – Он переложил почту в другую руку, а освободившуюся сунул в карман пуховика. – Я тут в творческом отпуске. Сидел дома, пытался закончить книгу, и тут мне стали названивать. Расширенное совещание в отделе, пересмотр темы. Даже дисциплинарные вопросы. Так что я решил сбежать до самого окончания отпуска. У вас ведь неутепленный дом, верно? Извините, это не очень личный вопрос?
Он улыбался. Хотя это больше походило на насмешку.
– Неутепленный. А у вас?
– Более или менее. Там не то чтобы по-настоящему тепло, но пуховик снять можно. Ну а вы-то как выходите из положения?
– Ой, – пожала она плечами, – сами знаете. Электрообогреватели, одеяло на одеяле. Ничего, держимся.
– Держитесь? – нахмурился Лео Холланд.
– Я тут с сыном. Ему двенадцать. Вообще-то мне уже пора. Я впервые оставила его там одного.
– Ну, если он там, то уже не один, – заметил Лео. – Возле дома на дороге машина припаркована. Я только что мимо проходил.
Грейс попыталась дышать ровнее. Сколько она отсутствовала? Часа два? Или три? Ее объял ужас.
Соседний штат – это, в конце концов, не так уж и далеко. Или же она… или же вся эта история… не столь уж и незначительная, как ей хотелось верить.
– Помощь нужна? – спросил Лео Холланд, внезапно посерьезнев.
– Нет. Мне… пора.
– Разумеется. Однако приходите ко мне на ужин. Вдвоем. Может, как-нибудь после Нового года?
Она, наверное, кивнула. Сама точно не знала. Грейс вела машину по дороге, окруженной с обеих сторон деревьями – только справа изредка мелькала ледяная корка замерзшего озера. Миновала второй дом, третий, четвертый и пятый. Думала она только об одном: Генри сейчас наедине с кем-то. С репортером. С отвязным наркоманом. С кем-то из любопытных и хорошо информированных соседей или просто людишек, чье имя – легион. Сведения они черпают из журнала «Пипл» и телеканала «Керт-ТВ», которые считают своим долгом смаковать чужие кошмары. Грейс думала, пыталась не думать – и снова думала о ком-то в холодном доме рядом с ее сыном. Этот человек сидит на диване, задает вопросы о чем-то, что не имеет к ним с Генри никакого отношения, выводит мальчика из себя… Или, возможно, – и тут она поняла, почему ее переполняет гнев, – рассказывает ему об отце факты, которые он (да и она тоже) не готов услышать.
А страшнее всего была мысль, что это мог быть Джонатан. Но нет, не мог это быть он. Он бы не вернулся. Грейс со злостью подумала, что у него бы смелости не хватило решиться на такое.
Дорога свернула вправо, и тут, взволнованно вглядываясь в темноту, Грейс разглядела свой дом и припаркованную рядом машину. Ее удивление было столь же сильным, сколь и облегчение. На площадке, освободившейся после ее отъезда два (самое большее – три) часа назад, расположился немецкий седан такой марки, за руль которой никогда бы не сел мало-мальски уважающий себя еврей. Но Ева – «контролировавшая» состав автопарка – была не из тех, кто обременяет себя излишними сантиментами. Похоже, неожиданно и наперекор всякой логике, на Рождество приехал отец Грейс.
Глава восемнадцатая
Рождество в глуши
Грейс с отцом сидели вдвоем на старом зеленом диване у самого очага, задрав ноги на сундук, и потягивали дымящийся горячий чай. Она заметила, что в доме теперь значительно потеплело, и задумалась: а ведь по приезде она не сумела разобраться в системе отопления. Сейчас в очаге весело полыхал огонь. Отец хорошо его разжег – он это умел, несмотря на то что горожанин.
– Ну, здравствуй, – довольно сердечно и искренне поприветствовал ее отец.
Грейс увидела, что Генри держит в руке какой-то незнакомый предмет: портативный дивиди-проигрыватель. Они с дедом что-то смотрели, Грейс пока не поняла, что именно. На долю секунды она ощутила сильнейшее раздражение.
– Пап, – Грейс слышала себя словно со стороны, – ты когда приехал?
Отец посмотрел на Генри. Тот, то и дело поглядывая на небольшой экран, пожал плечами.
– Может, с час назад? Я развел огонь.
– Понятно. А это что – подарок на Рождество до праздника?
Отец посмотрел на проигрыватель в руках у внука. Потом нахмурился.
– Э… нет, нет. Вообще-то он мой. Я просто подумал, может, Генри его посмотрит, пока он здесь. – Он снова обернулся к дочери. – Не возражаешь?
– Нет-нет, – кивнула Грейс. – Конечно, не возражаю. Спасибо, – нехотя добавила она, а потом обратилась к сыну: – Генри, – прозвучало это довольно строго, словно тот в чем-то провинился, – ты поблагодарил дедушку?
– Ну, разумеется, – вставил отец. – У твоего сына великолепные манеры.
– Это «Космическая одиссея 2001 года», – добавил Генри. – Они только что нашли на Луне минолеты.
Грейс вмиг забыла о своем раздражении.
– Минолеты?
– Монолиты, – поправил внука Фредерик Рейнхарт и снова повернулся к Грейс. – Схватил первый фильм, что под руку попался. Один из детей подарил мне эту коллекцию. Величайшие научно-фантастические фильмы всех времен.
Один из детей. Один из Евиных детей, иными словами.
«У тебя только один ребенок», – чуть не вырвалось у нее.
– Типа один из десяти, – весело пояснил Генри. Он, похоже, был в полном восторге.
Если Грейс что-то и раздражало сильнее, чем увлеченные спортом подростки, так это подростки, увлеченные научной фантастикой. Ее культурный, чуткий и тонко чувствующий сын, играющий на скрипке, теперь принялся читать книжки о бейсболе и смотреть фильмы о космических кораблях. И с самого их приезда сюда к скрипке даже не прикоснулся. А Грейс, сама не зная почему, даже не сделала ему замечания.
– Ну, – за нее словно говорил кто-то другой, – это очень мило.
– Скучал я по нему, – сказал отец, обнимая Генри. На отце была водолазка в рубчик, мягкая, серого цвета. Когда-то ему такие покупала мама. А теперь покупает Ева. – По вам обоим, – добавил он. – Захотелось приехать и убедиться, что у вас тут все в порядке.
Грейс отправилась на кухню. Как только она узнала машину, как только ее отпустил жуткий, липкий страх, она принялась не спеша вынимать все из багажника, потому что на улице было слишком холодно, чтобы ходить за пакетами дважды. Теперь она разгружала сумки и пакеты, со стуком выставляя банки на деревянную столешницу.
