Гардаграг вновь взмахнул своим гигантским мечом и поток льда и снега сорвался лавиной с кромки лезвия, устремляясь в сторону Хаджара неудержимой волной смерти и опустошения.
Генерал легко, на подобие кисти художника, взмахнул клинком, позволяя ветру вырваться сквозь меч. Порыв северной бури, рожденный Синий Клинком, столкнулся лоб в лоб с лавиной.
Две силы боролись в какофонии стихийной ярости. Ветер выл и рычал, пытаясь разбить лавину, а лед трещал, сражаясь за свой престал над снежными пустошами.
И среди этого водоворота стихий, фигура Хаджара закружилась в неуловимом порыве осеннего бриза, несущего с собой обещание скорого сна. Вечного сна.
Струясь между сиянием вспышек стали, Дархан, наконец, сократил расстояние и подошел на расстояние удара меч. Дракон зарычал, прекрасно понимая, что не может дать проворному противнику переломить ход сражения и перетянуть на свою сторону преимущество в разнице роста и длины клинка.
С очередным, нечеловеческим криком, он взмахом ладони заставил снег под их ногами разойтись на две половины и удар могучего клинка пришелся по спящим внизу камням.
И на сей раз расколотая битвой земля ударила Хаджара снизу, норовя раздробить его ноги и размолотить плоть.
Глава 1753
Не раздумывая, Хаджар позволил ветру вновь стать его ступнями и он свободной птицей заскользил по тропам ветра, напрочь игнорируя вибрирующая внизу пропасть, напоминающую жующую пасть дракона.
На миг взгляды сражавшихся снова встретились и в бушующем океане холода, заключенном во взгляде дракона, таилось напоминание о том, что легкой битвы не будет.
И все же — Гардаграг все еще не призывал свое Правило.
Опустившись на землю с другой стороны, вновь оказавшись на расстоянии в почте десяток метров, Хаджар направил ветер через меч и, срываясь в очередной рывке, направил перед собой сокрушительный порыв ветра, обернувшийся многометровой птицей Кецаль.
Та расправила крылья-мечи и, обгоняя генерала, устремилась к дракону. Тот, все еще не отошедший от недавнего удара, не успел ответить. Вместо этого Гардаграг поднял меч, выставив перед собой надежный блок.
Ветер, заключавший в себе стремительные выпады меча, ударил по нему, порождая громоподобный треск и высекая искры стали.
Хаджар же, дернувшись в сторону, сломал траекторию своего движения и, стелясь около самой земли, все же сумел подобраться к дракону и замахнулся, стремясь подсечь колено, ударив в сочленение доспехов.
Гардраг, чувствуя опасность, все же не успевал переставить меч из защиты и вместо того, чтобы рубануть по спине противника, направил в его сторону очередной порыв дробящей вьюги, грозящей поглотить генерала.
Тот был готов.
Взмахнув ладонью, создав небольшой порыв ветра, он влился в него и, пройдя сквозь заслон из пурги, все же сумел полоснуть противника, рассекая звенья кольчужной юбки и заставляя фиолетовую кровь прыснуть на снежный настил.
Дракон взревел, но устоял на ногах и два воина, отринув ветра и снега, сошлись в схватке стали. Их клинки пылали яростью битвы, раз за разом сталкиваясь в безумном танце смерти и металла.
Каждый удар Гардаграга и Хаджара являлись олицетворением мастерства мечников, а воздух буквально закипал от звона стали и той силы, что таили в себе даже самые простые их движения.
Изящество и тонкость фехтования Дархана, направленного на скорость и точность, резко контрастировали с неограненной, животной мощью Гардаграга, но даже так — они казались равными в своей борьбе за превосходство.
Дракон обрушился в мощном рубящем ударе, заставившим воздух белоснежными потоками расходиться под давлением титанического меча, а Хаджар, не теряя скорости, просто подставил плоскость Синего Клинка, позволяя мечу противника соскользнуть по ней, как валуну по тонкой грани склона.
Одновременно с этим Хаджар рванул вперед и, юлой крутанувшись в воздухе, попытался ударить в сочленение нагрудника и шлема, но дракон лишь дернул плечом и Синий Клинок высек искры и не более того.
Битва кипела дальше. Вспышки стали, удары льда и рев ветра сливались с телами двух воинов, заставлявших снег вокруг них таить от жара схватки.
Солнце уже поднималось на горизонте, постепенно заливая поле битвы кровавыми отсветами. Тени вытягивались и удлинялись, а воздух, вопреки всем законам логики, постепенно замерзал, будто сам мир затаил дыхание в ожидании кульминации дуэли.
В очередной миг, когда солнце снова шагнуло по небосводу, Хаджар поймал лезвие Синего Клинка отсвет луча Ирмарила и направил его прямо в глаза дракону. Удар исполинского меча замедлился и темп битвы нарушился. Дархан, пользуясь едва заметным замешательством, вновь размазался пятном среди потоков неудержимых ветров.
Не проронив ни звука, он погрузил клинок в метель, закружившую в защитном порыве вокруг Гардаграга. Ветер сорвался с клинка генерала, рассекая вьюгу.
Удар обрушился на дракона с силой, не знавшего себе равных урагана. Сила ветра была такова, что она попросту вырывала пласты метели из-под контроля дракона, оставляя последнего лишь под защитой доспехов-панциря.
Хаджар, продолжая движение обернулся осенним листом, гонимым ветром. Вот он плавно движется в одной направлении, но затем, с порыв ветра, внезапно, неуловимо для глаза, оказывается совершенно в другом месте.
Вспыхнул Синий Клинок три удара, слившихся воедино, ударили в сочленения между плечами и нагрудником; нагрудником и штанами, рассекая предплечье и нижнюю часть живота противника.
Кровь впиталась в жадный до силы и плоть меч, а Хаджар опустился на снег за спиной дракона.
Удары достигли своей цели, но это вовсе не означало конец схватки. Гардаграг, даже не будь он Древним, так просто было бы не свалить.
Чувствуя, что из-за череды стремительных движений и ударов генерал потерял в скорости, он собирался разорвать дистанцию, чтобы вновь накопить силу ветров, но не успел.
Тяжелая и массивная рука, увенчанная когтистой ладонью, схватила ускользающего сквозь ветра противника. Генерал, даже сквозь броню Мэб, ощутил на себе ледяные прикосновения дракона.
Гардаграг зарычал и, удерживая одной рукой Хаджара, второй занес меч. Но из-за того, что исполинский меч потерял вторую точку опоры, у генерала нашлось достаточно времени, чтобы успеть нанести несколько быстрых ударов по сочленениям перчаток, а последним, рубящим ударом, отсечь руку дракона, заливая снег кровью и вновь позволяя мечу насытиться чужой силой и душой.
Освободившись из ловушки, обернувшейся для дракона потерей конечности, Хаджар возобновил атаку. Каждый шаг его оборачивался порывами урагана, а тело плыло между замедлившимися контратаками Гардаграга.
И все же каждый взмах огромного меча дракона оставлял в воздухе след из инея и снега, ясно давая понять, что Хаджару не следовало ослаблять внимание ни на мгновение. Даже раненный и лишенный руки дракон оставался могущественным противником, заставлявшим Хаджара действовать на пределе возможностей.
