Она покачала головой.
– Насколько я его знаю, он, должно быть, злится, что я сюда заявилась – несмотря на приглашение.
– А Карен прямо кругами вокруг тебя ходит. Я видел, как она несколько раз подходила к тебе.
– Да, я уже собиралась ей все высказать, но каждый раз думаю, что сама во всем виновата. Карен всю жизнь получала то, что хотела, и я никогда не высказывалась по этому поводу, никогда ее не критиковала и не говорила, что думаю насчет ее поступков. Например, в школе она заставила меня поменяться постелями, потому что не хотела лежать у двери в туалет. Когда мы ходили в ресторан или кафе, она уговаривала меня заказать пудинг, а потом съедала его сама. Она одалживала у меня понравившуюся ей одежду и никогда не возвращала. И я терпела такое положение вещей. Так продолжалось долгие годы. Примерно то же происходило у меня и с Мэттом – я больше заботилась о его благополучии, чем о своем.
– Ты не умеешь ставить свои интересы превыше всего, – добавил я.
– Звучит банально.
– Тем не менее это правда.
– Думаю, все это из-за того, что они оба такие напористые, а я просто искренне хочу, чтобы мои любимые люди были счастливы.
– Это хорошо, только если люди в свою очередь хотят, чтобы ты была счастлива, в противном случае они садятся тебе на шею. – То же самое произошло и с моей мамой – ее нагло использовали, а потом бросили, когда возникли лучшие перспективы. Меня замутило от негодования. – Обещай мне, что начнешь ставить свои интересы выше интересов других.
– Я не могу обещать что-либо, если не уверена, что смогу сдержать обещание.
– Ну, тогда обещай, что, по крайней мере, попытаешься это сделать. И если Мэтт вякнет что-нибудь по поводу твоего присутствия на свадьбе после того, что он сделал, и при этом прислал тебе приглашение… ему придется иметь дело со мной.
– Ты хочешь быть моим рыцарем в сияющих доспехах? – спросила она.
– Да, только меч мне не понадобится. Я просто выскажу ему, какой он ничтожный человечишко.
Она повернулась ко мне и положила свою теплую мягкую ручку на мою ладонь.
– Пожалуйста, ничего ему не говори. Я до сих пор умудрялась его избегать и намереваюсь это делать вплоть до воскресенья, когда надо будет уезжать.
– И все же ему следует держаться от тебя подальше.
Я не мог рассчитаться с человеком, который выбросил мою мать на улицу, как ненужную вещь, потому что его уже не было на этом свете, но если этот Мэтт только посмеет даже взглянуть в сторону Стеллы, я за себя не ручаюсь.
– Ну, пожалуйста, обещай, что ничего не сделаешь, – умоляющим тоном произнесла она.
– Стелла, я не могу обещать что-либо, если не уверен, что смогу сдержать обещание, – ответил я, повторяя ее слова.
– Я знаю, что ты жесткий человек. И в то же время знаю, что ты прекрасно умеешь себя контролировать, если хочешь. – Она осторожно погладила мою руку. – Только не думай, я тебе весьма признательна. Даже твое желание защитить меня… – Она печально вздохнула. – Это больше, чем все, что Мэтт когда-либо для меня сделал.
– Но почему я должен сдерживаться? Этому парню нужно сказать правду в глаза…
– Ради меня. Вот почему.
Ее слова заставили меня одуматься.
Я должен унять свой гнев ради нее.
Такая простая, но веская причина. И с этим действительно не поспоришь.
– Обещаю, что ничего ему не скажу, – произнес я. И сделаю это ради нее – она того заслуживала.
Ради нее. Я не вылью накопившиеся за много лет тонны гнева на Мэтта, несмотря на сильное искушение это сделать.
Нет на свете такой вещи, на которую я не был бы готов ради нее.
Глава 20. Стелла
Бек держал меня за руку, когда мы вышли из номера, чтобы присоединиться к другим гостям для пикника. Я проснулась совершенно разбитая – внешне это никак не проявлялось, но душа болела. Может, так и происходило все это время, но я только сейчас это заметила. Я поверить не могла, что прошлым вечером вылила на Бека правду о Мэтте и Карен. Наверное, он теперь считает меня женщиной, о которую можно вытирать ноги.
Не успели мы вступить на кирпичную веранду, как перед нами выросла Карен. Мы не могли свернуть в сторону или избежать ее взгляда, потому что столкнулись лицом к лицу. Невероятное чувство стыда поднялось у меня от ног к животу. Я презирала себя за то, что ничего ей не сказала и позволяла относиться к себе так пренебрежительно.
– Привет, – произнесла она, поглядывая на наши с Беком сплетенные пальцы. – Похоже, солнечные деньки еще продлятся.
– Да, погода прекрасная, – ответила я, изо всех сил изображая улыбку. Если бы даже мне и хватило смелости ей что-либо сказать, я не могла рисковать и подвергать планы Бека опасности, ведь, в конце концов, Генри был крестным Карен. Если я испорчу ей свадьбу, нас попросят уехать, и Бек потеряет возможность уговорить Генри продать ему то злополучное здание. Но если уж что-нибудь говорить, то можно было бы рассказать, как ее первый парень заявился ко мне за неделю до того, как порвал с ней, и признался мне в любви. Я могла бы рассказать, как Элси, младшая сестра Карен, однажды сказала мне, что возмущена тем, как та со мной разговаривает. Я могла бы даже показать ей письмо от ее матери, которое получила после приглашения на свадьбу, в котором она извинялась за то, как ее дочь поступила со мной.
Но, конечно, ничего этого я не сказала.
– Ну, хорошо, идите вон к той плакучей иве, где все уже приготовили, – произнесла она. – Я присоединюсь к вам позже.
– Какая она… жизнерадостная, – сказал Бек, когда мы спускались по ступенькам террасы. – Это так раздражает.
Я рассмеялась.
– Точно. Она всегда была такая, ничем не проймешь. – Мне всегда казалось, что душу Карен закрывают какие-то непробиваемые доспехи.
– Думаю, это у нее наследственное. Для таких, как она, жизнь всегда прекрасна и удивительна.
На лужайке у реки были расстелены клетчатые пледы. На каждом из них стояли большие плетеные корзины с крышкой и карточки с написанными на них именами. Бек, возможно, подумает, что это нормально, и отнесет за счет особых причуд высших слоев общества, но рассаживать гостей по плану на пикнике – это уже слишком даже для представителей старой аристократии. Какая разница, кто вы, в такой-то обстановке?
Мы с Беком переходили от одного пледа к другому в поисках карточек с нашими именами.
– Все люди разные. Ты не можешь судить о человеке просто из-за того, что у его семьи большой капитал.
Бек внимательно рассматривал карточки, ища наши места, и я не поняла, специально ли он игнорирует мои слова или просто пропустил их мимо ушей.
– Вот они, – произнесла я, заметив у самого края поляны карточки с нашими именами на пледе. Я сбросила балетки и уселась на него.
