Вздохнув, он схватил шарф и швырнул его в корзину для мусора.
– К черту этот дурацкий шарф. И зачем я только прислушался к советам Стеллы?
Кожа моя начала покрываться мурашками, словно я вошла в леденящие воды озера. Я задела его чувства, нагрубила единственному человеку, который поддерживал меня. Декстер, наверное, подумал, что я веду себя как капризная девчонка. Он же не мог знать, какую бурю чувств вызвал его милый подарок – проявление внимания и заботы обо мне.
– Просто для меня все это так странно, – сказала я едва слышным голосом. Я отвела взгляд в сторону, не решаясь взглянуть на него.
Он сидел на краю кровати, повернувшись ко мне спиной и запустив пальцы в волосы. Он такой красивый. Такой добрый. Этот мужчина слишком хорош для меня.
– Прости, – произнесла я и протянула к нему руку, но тут же отдернула ее с опаской, что он отпрянет при моем прикосновении. – Может, я просто боюсь, что привыкну к… – К нему? К единственному человеку, кроме Отэм, кто был добр ко мне? К жизни, с которой скоро придется расстаться? – Просто ты слишком хорошо ко мне относишься.
– А ты хорошо относишься ко мне. Так что все нормально.
Как он вообще мог так считать? Что я для него такого сделала?
– Неправда.
– Что значит неправда? – Он повернулся ко мне, качая головой. – На самом деле, Холли, это именно так. Иначе я бы не сидел тут с тобой.
– Перестань, Декстер. Посмотри, сколько ты для меня сделал. Дал работу, зарплату, подарил этот шарф. Это уже слишком. А может, ты и прав, может, я просто не привыкла, когда миллиардер каждый раз выручает меня. К этому вряд ли могут привыкнуть обычные девчонки из трейлер-парка «Саншайн».
– Но ты ведь тоже делаешь приятные вещи для меня, не так ли? Вспомни все наши ночи. К тому же ты замечательно готовишь. Когда ты здесь, в квартире, вазы всегда наполнены цветами, и…
– Декстер, эти розы стоят пять фунтов, и покупала я их всего два раза.
– Дело не в деньгах, Холли. Ты проявляла заботу обо мне. Ты такая добрая и бескорыстная. Я купил тебе шарф Hermes, но у меня ведь гораздо больше денег, чем у тебя. Важно лишь, что скрывается за подарком. – Он вздохнул. – Может, мне не стоило…
Я не понимала, как приготовление еды и цветы можно принимать за знаки внимания. Это ничто по сравнению с тем, что он дал мне, хотя, видимо, он думает по-другому. Мне ведь это ничего не стоило. Я получала от этого удовольствие.
– Я просто люблю готовить. И довольна, что тебе нравится моя кулинария. Вот уж не подумала бы, что ты обратишь внимание на цветы, – ответила я. У него была роскошная квартира, прямо как на картинке в глянцевом журнале. Дешевые цветы, возможно, ее вовсе не украшали.
– Не хочу снова разозлить тебя, но ты сама только что сказала, что не замечаешь, когда делаешь приятное людям. Это просто часть твоей натуры. Ты так к этому привыкла, что сама ничего не замечаешь. Обычно в отношениях оба партнера делают приятное друг другу. Я просто не уверен, что ты к этому привыкла.
– Может, это и правда, – сказала я.
А может, я расстроилась, потому что я такая, какая есть. И навсегда останусь девушкой из богом забытой дыры в Орегоне. Я никогда не стану утонченной городской девушкой, которая закончила колледж по специальности «маркетинг» и нашла работу в Нью-Йорке. Если мне даже удастся когда-нибудь выбраться из трейлер-парка «Саншайн», у меня все равно не получится вытравить из себя провинциалку. Для меня шарф Hermes ничего не изменит.
– Думаю, ты замечательная, – сказал он таким тоном, что мое сердце екнуло, готовое выпрыгнуть из груди прямо в руки сидящего напротив меня мужчины.
Как могло так получиться, что жизнь свела нас вместе?
– Прости за то, что я вела себя как последняя дура. – Я зацепила пальцами за пояс его джинсов и потянула его к постели. Мне больше не хотелось с ним ссориться.
– Ты такой хороший человек, Холли. И мне действительно жаль, что так получилось. Я вовсе не хотел обидеть твоих родителей.
Я не могла не рассмеяться, несмотря на ощущение, как будто только что каталась на американских горках.
– Ты выражаешься так высокопарно. Прямо как истинный британец.
– У меня само собой так получается. – Он обнял меня за талию. – Серьезно, я вовсе не хотел расстроить тебя. Совсем наоборот.
Так мы сидели, казалось, целую вечность, Декстер держал меня в объятиях, и ничто не нарушало тишины, кроме звука нашего дыхания.
– Не уезжай сегодня от меня.
Он уткнулся носом в мою шею.
Я уже оделась, так как обычно уходила до полуночи.
– Мне надо ехать домой.
– Ты можешь остаться у меня на ночь. Поедешь домой утром, если тебе не хочется отправляться на работу сразу отсюда.
Несмотря на первый порыв бежать от него как можно скорее, желание провести ночь в его объятиях пересиливало.
– Обещай, что не будешь возвращать шарф в магазин, – сказала я с улыбкой.
– Ни в коем случае не верну. С его помощью я планирую сделать с тобой такое, что даже Hermes не выдержит.
Я ни в коем случае не собиралась позволить ему испортить такую красивую вещь. Я оттолкнула Декстера, схватила шарф, сложила его и сунула обратно в коробочку, которую положила на кушетку под окном.
– Нет уж, не позволю. Никто в жизни не дарил мне таких прекрасных вещей, так что прочь руки от моего шарфа.
Даже если у меня никогда не появится возможности носить этот шарф, я непременно сохраню его. Увезу домой и спрячу подальше. Если мне суждено до пенсии обитать в трейлер-парке «Саншайн», я на старости лет стану время от времени доставать его и предаваться воспоминаниям о прекрасном лете в Лондоне, когда самый потрясающий парень на свете говорил мне, что у меня глаза цвета павлиньих перьев.
Глава 17
Декстер
Я никогда не спорил с женщинами. У меня для этого нет ни сил, ни желания. Да меня нисколько это и не волновало.
Но с Холли все по-другому.
– У нас ведь теперь все в порядке? – спросил я, направляясь за ней на кухню, где она проверила, не оставила ли что-нибудь включенным. Я хотел сделать все, чтобы ей стало хорошо. Сама мысль о том, что, по ее мнению, она никогда не станет женщиной, которая может носить шарф Hermes, была мне ненавистна. Я знал миллион женщин, не обладавших и десятой долей ее доброты или великодушия, которые были обмотаны шмотками от Hermes с головы до ног.
Это был ужасный вечер, но ни в каком другом месте я быть сейчас не хотел. Последний раз я спорил с женщиной, должно быть, в нашу с Бриджит последнюю встречу. Пару раз в меня швыряли всякой ерундой, но я просто не реагировал. Некоторые женщины иногда устраивали мне заговор молчания. Я их игнорировал. Я никогда никого не уговаривал обсудить, выяснить отношения и тем более никогда не упрашивал остаться со мной. Я не собирался быть жестоким. Просто я считал, что женщинам нужно дать время остыть и успокоиться. А если их раздражение оказывалось настолько сильным, что они больше не хотели со мной встречаться – что ж, мы живем в свободной стране. Это их выбор.
