Я весь напрягся. Моей семьей были Бек, Гэбриэл, Джошуа и Тристан. Они стали мне братьями больше, чем когда-либо Дэвид.
– Это не так. – Я попытался вывернуться из объятий Холли, но она еще крепче сомкнула руки на моей спине.
– Прости, – сказала она, – я знаю, что у тебя есть тесный круг друзей и что твой брат очень сильно тебя обидел.
– Холли, – сказал я, – ты просто не представляешь всей ситуации. После смерти родителей именно мои друзья доказали мне, что имеют значение не кровные узы, а готовность пожертвовать всем ради друга. Если бы не эти ребята, я бы, наверное, не выжил. Я ничего не мог делать и сходил с ума от чувства вины, горя и гнева. Я неделями не мог заснуть и практически не мог ни с кем разговаривать. Часть моей души умерла вместе с ними. Ты не понимаешь, что это значит.
Я шумно втянул в себя воздух, пытаясь справиться с захлестнувшими меня воспоминаниями о самом тяжелом периоде моей жизни. Пытаясь забыть тьму, которая поселилась в моей душе, а затем только росла и росла, пока едва не поглотила меня целиком. В девятнадцать лет я с юридической точки зрения был уже взрослым, но по-настоящему повзрослел только после смерти родителей.
– Ты прав, конечно. Я даже не могу себе представить, как это все для тебя ужасно, Декстер. И ничто не заставит тебя забыть. Но ты ничего не потеряешь, если просто задашь ему несколько вопросов, и, может быть, тебе даже станет немного легче, если ты его выслушаешь и поймешь, что он, возможно, сожалеет о содеянном. Может, это поможет тебе закрыть твой гештальт.
– Плевать я хотел на все эти гештальты. И с Дэвидом общаться не хочу. Мне нужна машина времени, чтобы перенестись в прошлое и все изменить.
– Ну, если бы я могла, то построила бы такую машину, но поверь мне, старшей сестре, которой пришлось быть матерью для младшей, бывает очень тяжело объяснить ей свою точку зрения, и ты так или иначе совершаешь ошибки. И можешь надеяться на единственное – что она простит мне мои ошибки и даст возможность все объяснить.
Ее слова пролились на меня, словно освежающий дождь, и проникли прямо в мою душу. Я очень ясно увидел, что хотела донести до меня Холли, когда рассказывала о том, как принимала решение, изменившее жизнь ее сестры. А все потому, что я знал о ее добром сердце. Она всегда старалась поступать так, как лучше для других.
Таким же я считал и своего брата, пока он не совершил это ужасное предательство.
– У вас другая ситуация, – сказал я, вспоминая фотографию брата, которую нашел в Интернете. Он теперь выглядел гораздо старше, даже появилась легкая седина на висках, что неудивительно, ведь с тех пор, как я видел его в последний раз, прошло так много времени.
– Ты так думаешь? – спросила Холли. – Ты никогда не узнаешь правды, если не поговоришь с ним.
В представлении Холли все выходило так просто.
– Разговор не сможет стереть годы страданий и обид, Холли. Так уж устроена жизнь.
– И все же это может тебе помочь, – сказала она. – До тех пор, пока меня не пригласили на стажировку в Sparkle, я не верила в чудеса. А потом встретила тебя и получила работу в Daniels & Co – и это самая невероятная вещь, которая только могла со мной произойти. Что ты потеряешь, если наберешь его номер? Не попробуешь – не узнаешь. Может, это будет лучшее, что ты сделаешь в своей жизни.
В присутствии Холли музыка звучала прекраснее, солнце светило ярче, а морской ветер становился еще свежее. И все эти удивительные вещи делали мою жизнь гораздо богаче. Она была такой красивой, полной творческой энергии, талантливой, милой, забавной, так обо всех вокруг заботилась. В ней удивительным образом сочетались простодушие и мудрость. Но Холли не могла творить чудеса. И поэтому даже она не могла примирить меня с братом.
Глава 23
Холли
Я была не единственной, кто издал возглас изумления, когда Джереми сдернул бархатное покрывало со стенда, чтобы продемонстрировать диадему для принцессы Финляндии, изготовленную мастерами Daniels & Co. Без всякого сомнения, она была прекрасна. Ни один другой драгоценный камень не мог придать ювелирному украшению такой выразительности, как бриллианты. Зубцы на диадеме символизировали горные вершины и долины Финляндии, и это выглядело изумительно. Но я не могла отделаться от чувства, что чего-то там все же не хватало. Однако я боялась высказывать свое мнение, не желая нарушить корпоративную солидарность и показаться смешной. Ведь что я могла знать о высоком ювелирном искусстве? Я была всего лишь стажером.
– Ну как, всем нравится? – спросил Декстер, и я увидела, что он внимательно всматривается в лица всех собравшихся в зале. Наши взгляды встретились. Он нахмурился, отвернулся и что-то прошептал на ухо Примроуз. Та кивнула и произнесла:
– Было бы неплохо услышать мнение каждого из вас. Давайте по очереди. Лорен, твое впечатление.
– Это просто волшебно. Выглядит лучше, чем на эскизе. А изумрудная подвеска в середине – это просто… – Лорен говорила так, словно собиралась вот-вот расплакаться от восторга.
И Примроуз поспешила перейти к следующему сотруднику, который сказал примерно то же самое. Черт! Что же мне делать? Они, конечно, правы, диадема поражала воображение, в этом не приходилось сомневаться. И все же меня что-то смущало. Следовало ли мне честно высказать свое мнение и тем самым огорчить Декстера и Примроуз, которые так добры ко мне?
– Холли? – вопросительным тоном обратилась ко мне Примроуз. Ох, неужели уже моя очередь?
– Я со всеми согласна. В жизни не видела такой красоты. Она просто великолепна.
– Но? – произнес Декстер. Взгляды всех присутствующих обратились на него, а затем на меня.
Я глубоко вздохнула и кивнула:
– Думаю, у нас есть все шансы победить.
– Но у вас все же есть возражения, – сказал Декстер, а ведь раньше он никогда не обращался ко мне в присутствии коллег. Несмотря на то что Примроуз знала о наших отношениях, она никогда меня не выделяла и ставила передо мной задачи исключительно в рамках обязанностей стажера. Декстер сейчас обратил на меня особое внимание, и очень зря, это могло вызвать подозрения у остальных.
– Холли, я просил всех высказаться откровенно.
Похоже, сегодня вечером ему придется ужинать одному.
– Я действительно считаю, что диадема прекрасна, но, если бы я разрабатывала дизайн… я бы, возможно, захотела как-нибудь указать на связь прошлого и будущего.
– Но ведь это не является нашей темой, – заметил Декстер. – Наша концепция основана на природе Финляндии…
– Согласна. Не думаю, что эта тема должна как-то особенно выделяться, достаточно небольшого намека на связь поколений.
Каждый раз, разглядывая разрабатываемый эскиз этой диадемы на экране компьютера, я не могла не возвращаться мыслями к тому вечеру, когда познакомилась с Декстером и впервые увидела диадему, которую его родители создали для королевы Финляндии.
