Ромео открыл дверцу, взял меня за руку и вытащил на раскаленный асфальт.
– Мы купим тебе новые очки. Пошли.
Я резко остановилась.
– Ромео, я пока не могу себе их позволить.
Его глаза сузились, а ноздри раздулись.
– Я их куплю. А теперь пошли! – Он снова попытался потащить меня за собой.
Я не сдвинулась с места.
– Ромео, я не терплю благотворительности. Я куплю себе эти чертовы очки сама, когда накоплю достаточно денег. Не нужно решать за меня. Я тебе не позволю. Меня беспокоит не бедность, а когда меня из-за нее жалеют!
Он рывком прижал меня к груди и обхватил мускулистыми руками, точно железными тисками, за спину.
– Молли, не зарывайся, мать твою. Своим неудачным броском я косвенно повлиял на то, что твои очки разбились. Я разозлил Шелли, выразив при всех свою симпатию к тебе, а за последние четыре года позволил ее эго слишком раздуться, потому что терпел дерьмо этой алабамской королевы. Я куплю тебе новые очки, и ты позволишь мне. У тебя нет долбаного выбора. Дело не в жалости, а в желании защитить то, что принадлежит мне. – Его жесткий голос не терпел возражений.
В другой ситуации я бы разозлилась, посмей кто-то разговаривать со мной таким приказным тоном, но доминирование Ромео, его желание быть главным и заботливое отношение заставили меня растечься перед ним лужицей прямо там, где я стояла.
Мозолистые ладони пробежались по моим позвонкам и схватили меня за волосы. Роум наклонил мою голову и встретился со мной решительным взглядом.
– Ты меня поняла?
Я смилостивилась и поверженно вздохнула.
– Я тебя поняла.
Нежно поцеловав меня в макушку, Ромео крепко взял меня за руку и повел в торговый центр.
– Просто откиньте голову назад и широко откройте глаза… Да, вот так… и… Получилось? – спросила офтальмолог, когда я с бешеной скоростью захлопала ресницами, чтобы избавиться от избытка раствора.
Мир, казалось, преобразился.
– Да, похоже, что все правильно. Ну и как я?
Я подошла к зеркалу и впервые за много лет увидела себя четко без больших оправ, закрывающих пол-лица.
– Вы замечательно выглядите, милая, – произнесла врач.
– Мои глаза… – прошептала я, отмечая цвета своих радужек – ярко-коричневый с золотыми крапинками, как часто повторял мой отец. Я никогда не видела их такими – яркими, без каких-либо барьеров. Я потянулась к своему отражению и провела рукой по зеркалу.
Как только мы оказались в салоне оптики, Роум велел офтальмологу подобрать мне самое лучшее, шлепнув своей золотой карточкой по прилавку. Мои протесты остались незамеченными. Мы сошлись на контактных линзах, но я и подумать не могла, что они способны так кардинально менять внешность.
– Итак, ваш месячный запас линз и очки в черепаховой оправе «Шанель» на случай, если вы захотите дать глазам отдохнуть. За вас все уже оплатили, мисс Шекспир. Хорошего дня!
Я взяла предложенный доктором пакет и ощупала свое лицо. В фойе я вышла с улыбкой на лице. Роум, ссутулившись, сидел на мягком сиденье и смотрел какое-то ежедневное телешоу. Когда боковым зрением он заметил движение, он оглянулся и снова повернулся к телевизору, прежде чем резко повернуть голову назад. Ошеломленное выражение его лица говорило само за себя.
Он медленно поднялся со стула. Его адамово яблоко двигалось вверх-вниз по горлу, и только оказавшись возле меня, Ромео сглотнул. Теребя ручки белого пакета, я опустила голову. Потертые коричневые ботинки парня остановились передо мной, а его палец приподнял мой подбородок, чтобы я посмотрела в его глаза. Я подняла взгляд, и полные губы слегка приоткрылись – Роум улыбнулся.
– Ты прекрасна, Мол.
Я покраснела и опустила глаза.
Его палец снова поднял мой подбородок.
– Нет. Не прячься от меня. У тебя самые потрясающие глаза. Ты ошеломляешь.
– Спасибо, – тихо сказала я, чувствуя, как жар приливает к моим щекам.
Наклонившись, он взял меня за руку.
– Пойдем.
– Куда теперь? – спросила я со смехом, когда он поспешно вытащил меня из магазина, волоча за собой.
– Я хочу тебе кое-что показать… и мы должны добраться туда как можно быстрее.
Глава 10
Мы ехали минут тридцать, но я не представляла куда. С указателями я никогда особо не дружила, поэтому со спокойной совестью откинулась на сиденье и любовалась пейзажем. Бескрайние ярко-зеленые и желтые поля проносились мимо, большинство из них – кукурузные и пшеничные. Голубое небо простиралось на многие мили, белые пушистые облака лениво плыли в лучах заходящего солнца. Вид захватывал.
Роум положил ладонь мне на колено, как только мы сели в пикап, и так и не убрал ее. Время от времени я чувствовала на себе его пристальный взгляд и гадала, о чем он думает. Оставалось только надеяться, что о хорошем.
Ромео включил аварийную сигнализацию и свернул на длинный проезд.
– Почти приехали, – объявил он.
– Где мы?
– Там, куда мне нравится приезжать, чтобы побыть наедине с самим собой.
Роум крутанул руль, и мы поехали по ухабистой дороге из гравия. Через пару миль показался огромный кристально-голубой ручей, вокруг которого росли высокие деревья и яркие цветы. Это было великолепно.
– Боже мой, Роум, здесь потрясающе! – восхитилась я открывшимся передо мной пейзажем.
Похлопав меня по ноге, парень припарковал автомобиль за большим дубом, открыл водительскую дверь и обошел пикап, чтобы помочь мне выйти. Я спрыгнула с подножки, приняв его протянутую руку, и мы пошли на звук журчащей воды. Добравшись до берега, Ромео потянул меня вниз, приглашая сесть рядом с ним на мягкую травянистую кромку.
Высоко в листве деревьев щебетали птицы, вокруг стрекотали сверчки, а воздух был теплым и неподвижным. Вряд ли я чувствовала себя когда-либо столь умиротворенной. Роум с довольным видом смотрел, как я любуюсь пейзажем.
– Ладно, теперь ты обязан объяснить, где мы. Возможно, это самое красивое место на Земле.
Ромео медлил.
– Это ручей за имением моих родителей.
– Имением родителей?
Он коротко кивнул, напрягая желваки.
Я резко повернула голову, изучая тысячи акров богатой земли. Повернувшись к парню, я снова спросила:
– Они владеют всем этим?
Он лег плашмя на землю и провел руками по лицу, бормоча:
