Обычно Сэди носила обтягивающие черные брюки и черный топ с запáхом; декольте было достаточно глубоким, чтобы из-под него выглядывало красное кружево бюстгальтера. Вскоре Сэди повысили, она получила должность старшей официантки; это означало, что она должна болтать с бизнесменами и другими богатыми клиентами-мужчинами, пока те выпивают. Такая работа позиционировала Сэди как объект мужского внимания: девушка стояла у бара и привлекала клиентов; на нее смотрели с вожделением, она была вынуждена флиртовать с мужчинами, с которыми, по ее словам, она никогда не стала бы знакомиться в нормальной ситуации; но на работе у нее не было выбора. Это перекликается с размышлениями Малви (Mulvey 1975) о влиянии мужского взгляда; исследовательница утверждает, что если взгляд кодифицируется как мужской, то женщины могут созерцать себя, только заняв суррогатную мужскую позицию, то есть фактически объективировав себя. Анализируя полотно Веласкеса «Менины», М. Фуко (Foucault 1970) приходит к выводу, что для полного понимания ее смысла зрителям приходится войти в картину, подчиниться ее дискурсивным значениям. Позиция, при которой субъект способен создавать смысл только изнутри системы, может быть расширена до представления, что женщины способны оценить свою внешность только сквозь призму объективирующего их мужского взгляда.
В случае Сэди мужской взгляд специфичен: это взгляд посетителей определенного бара; тем не менее данную ситуацию нельзя рассматривать изолированно, ведь ожидания клиентов-мужчин по части женской привлекательности, в свою очередь, формируются и опосредствуются более генерализованными репрезентациями. При всепроникающем и бесконечном (Levy 2005: 30) повторении одних и тех же телесных образов и идеалов красоты представление о том, как выглядит привлекательная молодая женщина, редуцируется и сужается. Это касается и мужских ожиданий, и стремления молодых женщин модифицировать свой облик как «мужской конструкт нормативного сексуально привлекательного образа» (Kelly Holland, цит. по: Paul 2005: 111). В баре, где работала Сэди, красивыми считались женщины одного типа: стройные, довольно высокие, обычно с длинными волосами и всегда соответствующим образом одетые. Конструируя свою внешность, Сэди не копировала напрямую типичные образы, растиражированные средствами массовой информации, но они влияли на ее манеру одеваться – сексуально, и в то же время в относительно традиционной, классической манере. По реакции клиентов Сэди понимала, что она все сделала правильно.
На самом деле не только во время и после, но и до работы в этом баре Сэди всегда притягивала к себе пристальные взгляды других людей и знала, что наличие поклонников-мужчин подтверждает ее привлекательность. Сэди твердо усвоила способ превращать себя в «объект для чужого взгляда, что стало основным источником ее телесной самореференции» (Young 2005: 39). И сегодня она по-прежнему охотно играет ту же роль. Тем не менее позиция женщины явно двойственна. Сэди хочет, чтобы мужчины находили ее привлекательной, ей нравится быть объектом их взгляда, но ее также принуждали к этому, зачастую – непривлекательные мужчины старше по возрасту. Одеваясь на работу, она должна была учитывать объективирующий мужской взгляд, «постоянно наблюдать за собой» (Edholm 1992: 155) чужими глазами. Тогда она делала это по обязанности, но сейчас признает, что ей хочется, чтобы мужчины находили ее привлекательной, и она досадует, если у нее нет толпы поклонников. Иными словами, чужой взгляд у нее интериоризирован; иногда он ее угнетает, а иногда добавляет сил и уверенности в себе, служит опорой. Как замечает Холл (Hall 1997), объективирующие взгляды можно радикально трансформировать; в качестве примера исследователь ссылается на движение «Черное – это прекрасно» (Black is Beautiful), где акцентуация невидимой ранее красоты афроамериканцев превращается в средство расширения их прав и возможностей, поскольку полностью меняет сам процесс валоризации. Сэди не пытается противостоять чужому взгляду, но использует его для повышения самооценки и обретения новых возможностей: так, внешность позволяет ей проходить без очереди в престижные ночные клубы и пользоваться вниманием множества поклонников-мужчин.
Внешний взгляд очень важен для конструирования образа Сэди, но это явно не исключительно мужской взгляд. Готовясь к свиданию, Сэди признавалась, что выполняла бы те же самые ритуалы, если бы собиралась на встречу с другим мужчиной или даже с подругой. Она смотрит на себя не только глазами Уоррена, но и своими собственными; поэтому поведение информантки лишь отчасти поддается объяснению с помощью теории Мида, согласно которой, облачаясь в костюм, «я-субъект» видит себя как «я-объект», опирается на опыт взаимодействия с другими людьми и припоминает их реакции. Взгляд и самооценка Сэди автономны, поскольку она выстраивает интенсивные взаимоотношения не только с другими людьми, но и с собой. Готовясь выйти в свет, девушка каждый раз проводит целые часы в своей спальне, и ее собственный взгляд играет решающую роль в процессе ухода за телом и кожей. Взгляд, который она интериоризировала, стал ее собственным, не зависимым от взгляда мужчин, смотревших на нее прежде. Создается впечатление, что мужчина для нее – лишь предлог для осуществления всех этих подготовительных мероприятий. Рассказывая о другом свидании, информантка признается: «Приятно иметь повод, чтобы позволить себе потратить вечность на подготовку». Поэтому Сэди при случае наряжается для себя; ей нравится, что у нее есть средства и возможности сделать себя красивой, а косметические ритуалы сами по себе доставляют удовольствие. Вечерами она часто экспериментирует с новым макияжем и примеряет одежду; она проделывает это в одиночестве или с подругами. Присутствие других людей опосредствует ее взгляд: девушки обсуждают друг с другом, какие наряды им подходят и какие вещи смотрятся на них хорошо.
Хотя Сэди и правда время от времени размышляет, что именно Уоррен или мужчины в целом будут думать о ее внешности, сам факт, что она часто наряжается или накладывает макияж совместно с подругами, ставит под сомнение любое буквальное понимание мужского взгляда. Мужской взгляд – составляющая феномена, который Батлер именует «гетеросексуальной матрицей» (Butler 1990); эта матрица нормализует гетеросексуальность, поскольку женщина видится объектом внимания прежде всего гетеросексуального мужчины. Такая интерпретация явно не работает в случаях с «квир-субъектами, [которые] одновременно ищут объект для взгляда ‹…› и сами стремятся стать подобным желанным объектом» (Holliday 2001: 229). Как показывает Р. Холлидей, взгляд женщин-лесбиянок на других женщин неотделим от их идеализированного образа «я». Когда субъект и объект сексуального влечения одного пола, властные отношения между созерцающим и созерцаемым проблематизируются. Случай Сэди ясно показывает, что гетеросексуальные женщины одеваются совсем не только ради того, чтобы привлечь внимание мужчин. Даже когда женщина наряжается ради мужчины, этот процесс опосредствуется мнением подруг и ее собственными предпочтениями. По мнению Сэди и многих других женщин, мужчина зачастую не способен воспринять ее внешность адекватно, поэтому присутствие подруг – необходимая составляющая процесса конструирования «я» с помощью чужого взгляда. Когда Сэди ночует в компании подруг, она часто облачается в красивое шелковое или атласное нижнее белье, которое иногда надевает ради мужчин. Однако чаще всего мужчина не может оценить этот наряд по достоинству: его занимает не изящество кружевного плетения, а как бы поскорее все это снять. На подруг же всегда можно положиться: они обязательно выкажут должное восхищение нижним бельем Сэди, а сама она в присутствии гетеросексуальных наблюдательниц беспрепятственно может перевоплощаться в сексуальную и красивую женщину.
