– Странно, когда Федор Степанович нас в шкаф сажал, дверцу он открывал, а дно шкафа было на месте. А тому типу стоило только прикоснуться к дверце, как дно куда-то ушло.
– Видимо, есть секрет, который известен хозяину и незнаком чужим.
Сашу куда больше волновал вопрос, что им делать дальше. При падении они почти не пострадали. Кто-то позаботился о том, чтобы оно было максимально мягким. Упасть им довелось на кипу соломы, которая могла бы быть и помягче, и попышней, но спасибо и на том, что она вообще была. Где-то рядом с ними блеяли овцы и подавали голоса козы. Похоже, что друзья угодили прямиком в хлев, в котором держали домашних животных хозяева дома.
– Ну и запах у них тут!
– Спасибо, что на солому упали, а не прямо в навоз.
– И хорошо, что зима еще только начинается.
– Почему?
– Солому животные не успели употребить всю целиком. А ближе к весне мы бы с тобой точно расшиблись, от соломы бы остались лишь жалкие пучки.
Выбравшись из хлева, друзья оказались во дворе. Тут никого не было. Лишь откуда-то раздавалось слабое собачье поскуливание. Раненый Мишка выполз к ним. Задняя лапа была вся в крови, опираться на нее пес не мог. Сам он тоже был настолько перепачкан кровью и грязью, что невозможно было разобраться, куда он ранен и насколько серьезны его раны.
– И что нам делать?
– Мы не можем его тут бросить!
– Ни в коем случае! Надо везти его в город!
– Нет! – заявила Лиственница. – До города можем и не успеть. Да и нельзя нам в город. Тут неподалеку есть ветеринар. Очень хороший специалист. К нему и отвезем.
Саше было все равно, куда везти собаку. Если неподалеку и хороший специалист, то отлично. Потому что выглядел пес с каждой минутой все хуже. Идти сам он почти не мог, ребятам пришлось волочить его за собой. И к тому моменту, когда они дотащили пса до машины, без сил были все трое.
Барон при виде окровавленного чудовища с жуткими клыками, которое его хозяин зачем-то притащил на себе, забился в самый дальний угол и подвывал оттуда тонким жалобным голоском, словно взывая к чувствам хозяина и умоляя спасти его.
Но алабай не был настроен враждовать. Сил у него оставалось совсем мало. Да и территория тут была вовсе не его, а Барона. А этот пес умел уважать чужую собственность. Так что очень скоро Барон понял, что опасности для него не существует, и изо всех своих собачьих сил принялся выражать сочувствие пострадавшему соплеменнику. Сидел рядом и поскуливал, когда на ухабах и ямах машину подбрасывало и раненый пес подвывал от невыносимой боли.
Глава 9
Ветеринар жил в небольшом частном домике, стоящем на окраине поселка. Это было все то же Забалкино, в котором жила семья Катерины и ее бабушки. Ехать и впрямь оказалось недолго, а напрямик было бы совсем быстро, но тащить здоровенного пса к ветеринару на руках никто бы не сдюжил.
Когда-то давно вокруг поселка простирались колхозные поля, нынче активно застраиваемые новыми коттеджами. Впрочем, от домика ветеринара до ближайшего из новеньких коттеджей было довольно далеко, а потому казалось, что ветеринар живет сам по себе в окружении плодового сада и небольшой речушки. Наверное, летом это было дивное место, но даже сейчас, в зимнюю пору, все выглядело очень живописно.
Белый снег, украшавший все вокруг, быстро окрасился алым цветом, когда раненого пса Саша с Лиственницей потащили к дому. Как ни быстро они доехали, но Мишка к этому моменту утратил всякую способность двигаться. Видимо, он сильно ослабел от потери крови. Но сколько бы крови из него ни вытекло, а он был тяжел. Даже действуя вдвоем, ребята все равно двигались с трудом. А мечущийся под ногами Барон хотел бы помочь, но только мешал им.
– Не сюда!
Выбежавший им навстречу мужчина наспех натягивал на плечи куртку.
– В операционную!
Он открыл ключом дверь сарая, и они оказались в теплом помещении, в центре которого стоял операционный стол и имелось все необходимое для проведения хирургических манипуляций. Саша не ожидал такой начинки от обычного сарая и прямо остолбенел.
– Кладите его на стол! Не мешкайте. Чем это его? Похоже на автоматную очередь. Пули легли очень кучно.
– Так и есть, – подтвердила Лиственница, тяжело дыша. – Из автомата в него стреляли.
– Кто стрелял?
– Мы не знаем. Какие-то люди. Они пришли, чтобы арестовать Федора Степановича. Собака пыталась им помешать, и они ее подстрелили.
– Негодяи. Впрочем, если бы они этого не сделали, Мишка с ними тоже не стал бы церемониться. Серьезный товарищ.
Ветеринар не тратил время даром. Разговаривая с друзьями, он попутно готовил все необходимое для операции. Ремни, наркоз, инструменты.
– Вы будете мне ассистировать, – скомандовал он им. – Мойте руки! Вот так! И вставайте рядом. Я буду говорить, что вам делать, и все у нас получится просто замечательно.
Саша был рад оптимизму врача, потому что Мишка выглядел совсем уж неважнецки. Быстрые руки доктора с нервными чуткими пальцами пробежали по телу животного, сбривая шерсть и оголяя поврежденные участки.
– Все пули прошли навылет, раны от них не опасны. Задеты мягкие ткани, но кровотечение из них уже остановилось.
– Откуда же тогда столько крови?
– Одна пуля все же застряла в кости, да еще и повредила при этом крупные сосуды. Вот с ней у нас могут быть проблемы, поэтому с ней в первую очередь мы и будем работать.
И началась операция. Саша никогда прежде не ассистировал хирургу, и вообще, сказать честно, вида крови не любил. Несколько раз он был близок к тому, чтобы потерять сознание, и тогда отходил в сторону, а на его место вставала Лиственница. Девушка справлялась куда лучше и даже заслужила похвалу хирурга, который отметил ее отвагу и умение держать в трудной ситуации свои чувства в узде.
И пока Мишка, перебинтованный и заштопанный всюду, где это возможно, медленно отходил от наркоза, пытаясь понять, что это за странные тряпочки налепили на него эти милые люди, ветеринар предложил всем выпить. У него был чистый спирт, пить который ребята отказались. А вот ветеринар выпил и продолжил хвалить Лиственницу за самоотверженность и героизм.
Закончил он такими словами:
– Я вообще заметил, что женщины куда сильнее мужчин и куда лучше умеют справляться со своими эмоциями.
– Ну да! – фыркнул Саша. – Как же! А знаменитые женские истерики?
– Во-первых, сами мужчины истерят ничуть не реже своих подруг. А во-вторых, между ними есть громадная разница. Женщина устраивает истерику, когда сама этого хочет. А мужчина – когда его до этого довели. И довела, заметьте, та самая нежная и трепетная красавица.
Так что комплимент у него в итоге получился какой-то двусмысленный.
