– По своим каналам мне удалось вычислить трех граждан, с кем наша покойница общалась тесней всего. Фактически их четверо – это хорошо организованная и много лет существовавшая ячейка преступного сообщества, ориентированная на различные схемы мошенничества.
Юра уже знал, когда Колпаков взволнован, то он начинает изъясняться высокопарно и заумно. Добавив самую крохотную капельку дедукции, Юра смекнул, Колпакову удалось узнать что-то действительно важное про Лену Шепелеву.
– В последний раз все четверо отбывали срок за мошенничество со счетами доверчивых граждан. Лена ходила по бабушкам-дедушкам, уговаривала поместить их вклады на новые счета пенсионного фонда, гарантирующие стабильный доход в виде неплохой добавки к пенсии. И действительно, пару-тройку месяцев старики получали эту добавку в виде почтовых переводов, пока однажды им не потребовалось снять свои основные накопления. И вот тут оказывалось, что денежки с их вкладов уже давно тю-тю. Преступников нашли, осудили и отправили отбывать наказание. Сроки им дали разные, Лене достался самый мягкий приговор, поэтому на свободу она вышла на целый год раньше своих подельников. Ей требовалось официальное трудоустройство, и она почти сразу же устроилась работать в детский дом номер пять в городе Пскове нянечкой.
– Она говорила, что жила в Пскове. Выходит, не врала?
– Самая страшная ложь как раз та, в которой встречаются крошки правды. Ее-то сложней всего изобличить. А как ее – уголовницу со стажем – взяли на работу к детям, это отдельный разговор. Но взяли. И целый год она там проработала. И вот когда до освобождения ее сообщников оставались считаные недели, она убита.
– То есть это не они ее наказали за самовольство?
– Увы, нет. Руки коротки. А так хотелось бы, верно?
Юра кивнул. Он был растерян и задумчив.
– С кем же тогда Лена затевала новое дело? Она ведь уверяла Эву, что сильно рискует, соглашаясь помочь ей. Твердила, если узнают те, на кого она уже работает, то ей не жить. Что, в общем-то, и произошло.
– Что Лене угрожала опасность от ее сообщников, мы знаем только со слов этой самой Эвы. А на одной из камер видеонаблюдения, находящихся неподалеку от места убийства Лены, удалось запечатлеть женщину, которая быстрым шагом покидала место преступления.
– Это была Эва?
– Лица разглядеть не удалось. Но походка, рост, фигура – все совпадает.
– Эва склонна к импульсивным выходкам, – задумчиво признал Юра. – Она крайне неуравновешенна. И в случае провала со скрипкой могла выместить свою злобу на Лене, которую посчитала виновницей провала. Задержим ее?
– А что толку? Доказательств у нас против нее нет. Даже лица ее на видео не видно. Нет, тут надо придумать что-то другое.
Но пока сыщики думали, что бы им предпринять, произошло событие, которое перевернуло вверх тормашками все их наметки и заставило думать и действовать в ускоренном режиме.
Новость принес старик Никифор. Он еле держался на ногах. И был до такой степени взволнован, что даже не сообразил, что можно позвонить в полицию. Приехал сам.
– Мальчик! Мишенька! Исчез мой внучек!
С этими словами Никифор ввалился в кабинет Колпакова, где сразу же рухнул на стул.
– Что случилось? Куда исчез? Убежал от вас?
И тут Никифор закричал:
– Его похитили! Схватили! Увезли! Похитили!
– Так… успокойтесь. Как и когда это произошло?
Путаясь в словах, Никифор начал объяснять. С утра они с Мишенькой решили немного прогуляться по городу, благо погода была прекрасная, а настроение у них двоих чудесное.
– Хотели сходить к моим знакомым, заказать Мишеньке мостик для его скрипки. Те, что есть у меня, мальчику неудобны. И смычок еще нужно было привести в порядок.
Одним словом, старика и ребенка ждало приятное и увлекательное для них обоих времяпрепровождение. Но все пошло не так, как было запланировано. Сначала ничего не предвещало беды. Но когда они вышли на проспект, к ним подошла какая-то женщина, которая спрашивала почту. Пока Никифор объяснял, где находится ближайшее отделение, какой-то незнакомый мужчина подскочил к ним, схватил Мишеньку на руки и кинулся с ним бежать прочь. Никифор пытался преследовать похитителя, но женщина, словно бы случайно споткнулась, начала падать и схватилась за Никифора, не позволив тому догнать похитителя. Когда Никифору удалось отбиться от глупой бабы, то ни мужчины, ни Мишеньки нигде не было видно.
– И словно бы этого несчастья мне мало, пока я ехал к вам, мне позвонил лечащий врач Хелены. После вчерашнего улучшения у нее вновь наступил острый кризис. Она вновь перестала реагировать на окружающих. Сидит, уставившись в одну точку, и бормочет одно и то же.
– А что она говорит?
– Твердит, что мальчику грозит ужасная опасность.
– Что за опасность? Какого рода?
Никифор закрыл лицо руками.
– Не хочу даже повторять ее слова! Это страшно!
– Но все-таки?
– Хелена твердит, что ребенку грозит смерть.
Никифор опустил руки и в отчаянии уставился на полицейских. В глазах его застыл такой ужас, что даже видавший виды Колпаков был взволнован.
И он постарался успокоить старика:
– Ну, не нужно придавать такое уж большое значение словам бедной больной женщины. Не забывайте, она глубоко больна.
– Вот! И я тоже раньше так думал! И не слушал дочь! А ведь Хелена предсказала смерть Анечки, буквально день в день! Она что-то почувствовала, когда сказала, что Анечки больше нет в живых. И сейчас она говорит так, словно что-то знает.
– Что она может знать, сидя в сумасшедшем доме? Ну что вы тоже, как ребенок, честное слово! Вернется ваш Мишенька. Наверное, это кто-то из знакомых решил так нелепо над вами подшутить.
Но Никифора слова следователя совсем не успокоили. Он потребовал, чтобы все силы полиции были брошены на розыск пропавшего ребенка. Несмотря на заверения, что это все просто шутка, которые Колпаков делал лишь для успокоения Никифора, на самом деле следователь отнесся к заявлению скрипача со всей серьезностью. И лично взялся записывать приметы похитителя.
Никифор взял себя в руки и начал давать показания:
– Это был высокий, интересный мужчина, несколько плотного телосложения, уже в возрасте. Интеллигентный. Такое умное и породистое лицо. Думаю, что ему около пятидесяти, возможно, чуть меньше. Хорошо и дорого одет. На носу очки, на голове шляпа.
При этих словах Юра вздрогнул.
– Очки? Шляпа?
Очки и та же шляпа по отдельности не такая уж редкость в наше время, но в сочетании между собой они встречаются уже куда реже. А если прибавить возраст и телосложение, то получался портрет мужчины с кладбища. И если сюда еще добавить женщину – сообщницу, то получалась и вовсе интересная картина.
