И у Сашеньки вырвалось:
– Это же Анечка!
– Знакомая твоя? Выходит, и фотография тоже твоя?
Сашенька машинально кивнула.
– Да, наверное.
– Так забирай ее и дело с концом! – разрешил полицейский.
Сашенька поблагодарила, подписала всюду, где нужно, и пошла к себе. Ноги ее не слушались, в голове стоял гул, а перед глазами расплывался туман. Из-за всех этих помех сыщица никак не могла сосредоточиться и окончательно уразуметь, что именно должна сказать ей найденная в куче чужого хлама фотография. В том, что это было что-то очень важное, Сашенька не сомневалась.
– Понять бы мне только, кто все эти люди рядом с Анечкой.
Саша не сомневалась, фотография прилагалась к конверту с прощальным письмом Анечки. Но в тот вечер, когда Сашенька принесла домой скрипку мастера Ярового, попавшую к ней по ошибке, она оставила футляр в коридоре. И дальше произошло следующее…
Яго, следуя своим гнусным воровским инстинктам, решил футляр со всем содержимым умыкнуть. Видимо, сначала попугай пытался вытащить футляр из квартиры вместе со всем его содержимым, но потерпел неудачу. То ли футляр был слишком тяжелым, то ли что-то еще помешало, но футляр открылся или был открыт Яго, для которого замков не существовало, и был безжалостно выпотрошен на предмет ценной добычи. Именно в этот момент из футляра со скрипкой и выпало то самое письмо, наделавшее столько шума, и фотография Анечкиного класса.
– Скрипку Яго счел наиболее ценной частью добычи, ее он оттащил к своим сокровищам сразу же. А вот смычок он из своих лап выронил и тот оказался в кустах у нас под окнами, где его впоследствии и разыскал Аладдин. Зато фотографию попугай присвоил себе довольно быстро и той же ночью уже со следующим заходом присоединил ее к куче своих сокровищ в соседской квартире.
Чем эта фотография попугая так привлекла, что он счел ее достойной оказаться рядом с чьим-то блестящим сиреневым свитером, сказать было трудно.
– Итак, что мы имеем. Смычок Яго уронил. Скрипку утащил в свою берлогу. Фотографию тоже. А вот скрипичный футляр проплыл мимо попугайского носа. Он остался лежать на полу в коридоре у входной двери, где на него и наткнулись Лизавета с Эвой, пожаловавшие за скрипкой Ярового среди ночи в нашу квартиру.
Женщинам в тот раз не повезло, им пришлось уйти несолоно хлебавши, скрипочку к этому времени Яго уже присвоил. А вот конверт с письмом Яго хоть и нашел, но в приливе непонятной щедрости и доброты на другой день решил пожертвовать своей хозяйке.
– А ведь ты, похоже, не так уж и виноват, – сказала Сашенька, взглянув на Яго. – Если бы ты заблаговременно не украл скрипку Ярового, то она оказалась бы у Эвы. И еще неизвестно, что с инструментом сделала бы эта особа. У тебя-то скрипочка была в полной сохранности, как я погляжу.
Но Яго не снизошел до ответа. Он сидел в клетке и дулся на весь белый свет.
– Куплю тебе орешков, – пообещала ему Сашенька. – Только не воруй больше.
Яго в ответ встопорщил перья и произнес такое замысловатое ругательство, что сразу было ясно, какого он мнения об орешках и куда Саше нужно их себе запихать.
– Ну, и обижайся. Не до тебя сейчас.
Положив фотографию перед собой, Сашенька уставилась на запечатленные на ней лица. Но быстро поняла, что может просидеть так до посинения, но ничего не поймет. Тогда она отправила фотографию бывшей классной Анечки и Гоши. Ответ от нее пришел быстро.
– Это мы! Весь наш класс на пикнике по случаю окончания седьмого класса. Некоторые родители вызвались сопровождать детей. Те двое, о которых вы спрашивали, это родители Гоши. Его папа и мама.
Бинго! Значит, на кладбище тусовался отец Гоши. Интеллигентный мужчина в очках и шляпе. Видный ученый! Но что ему понадобилось в другом городе? Ведь у него важная работа в его Наукограде. Ему полагается заниматься научными изысканиями, а не шастать по кладбищам, где старые со слегка сдвинутой крышей скрипачи хоронят многократно судимых аферисток.
Тем не менее такую новость было прямо-таки грешно утаивать от других. И Сашенька позвонила Юре.
Тот ответил быстро, выслушал внимательно, а под конец решительно заявил:
– Сиди дома, никуда не ходи, я сейчас за тобой приеду.
Так Сашенька и оказалась в кабинете следователя Колпакова вместе со всеми остальными. Еще в пути Юра послал кому-то фотографию, обнаруженную Сашей, и очень скоро ему пришел ответ.
«Это она! Старик ее уверенно опознал!»
Саша засыпала Юру вопросами, и в ответ услышала, что Никифор признал в матери Гоши ту самую похитительницу, которая украла у него сегодня Мишеньку. Действовала женщина не одна, а имела сообщника, своего мужа, отца Гоши. Также возникало предположение, что эта же самая женщина поспешно покидала место убийства Елены Шепелевой. А так как за похоронами Елены пристально следил второй родитель Гоши, вероятно, в компании своей жены, то интерес отца и матери Гоши к личности Елены становился очевиден уже всем.
– Но это не все новости, которыми я разжился, – похвастался Юра. – Ты же помнишь, как меня вчера заинтересовала ситуация с погибшей в роддоме молодой женщиной и ее младенцем.
– Да, Петр Карлович утверждал, что погибла Анечка. Но ты сказал, что по документам там погибла некая Семенова Алиса.
– Алиса Семенова, которой никогда не существовало в реальности и факт существования которой зафиксирован лишь со слов женщины, которая представилась ее матерью. Как такое могло произойти? Только в случае служебного нарушения. Я не поленился, съездил в родильный дом, где происходила вся эта в высшей степени странная история, попытался разговорить сотрудников. Врач, которая зафиксировала смерть и оформила документы, уже у них не работала. Но мне удалось найти акушерку, которая помнила этот случай. По ее словам, роженица была совсем молоденькая, просто ребенок. Поэтому она ее так хорошо и запомнила. Я показал ей на выбор фото нескольких девушек похожей внешности, но она сразу ткнула в фотографию Анечки и очень уверенно ее признала.
– Значит, все-таки Анечка погибла, – огорченно произнесла Сашенька.
– Увы, да.
До самого последнего момента не хотелось Саше верить в такое. Но против свидетельских показаний не попрешь.
– Кроме того, акушерка сообщила, что родившийся у Анечки ребенок был удивительно маленьким, просто крохотным, но при этом абсолютно здоровым и доношенным. А когда закричал, то все удивились, какой мелодичный крик издает этот новорожденный.
– То есть он был живой? Умер уже потом?
– Кроме того, врач сразу же осмотрел ребенка и нашел, что с ним все в полном порядке, что всех поразило, учитывая, что его собственная мать была словно тростиночка, ветром колеблемая. Это не мои слова, это слова самой свидетельницы.
– Но если ребенок родился здоровым, то отчего же он умер?
