Похоже, сам Никифор еще не понимал, почему Мишенька показался ему столь родным и любимым. И пока что считал мальчика просто своим учеником.
– Стал ему показывать, что и как, вижу, он и сам уже все знает, мне только немного его поправлять остается. Если бы у меня когда-нибудь появился хотя бы вполовину такой же талантливый и старательный ученик, я бы воспитал из него настоящего гения! И вот какая насмешка судьбы! Стоило такому ученику появиться, как у меня его крадут! Нагло, при свете дня! Ума не приложу, что затеяла его похитительница. Зачем было так рисковать и красть ребенка буквально у всех на виду? И ведь приличная женщина, если не знать, что преступница! Зачем она так поступила?
– Видимо, она находится в полном отчаянии, – произнес Юра. – Ее собственный ребенок – сын, он тяжело болен.
– И при чем тут маленький Мишенька?
Юра на вопрос не ответил, а вместо этого сказал:
– Помочь больному в этой ситуации может лишь трансплантация печени. Я специально для такого случая не поленился и навел справки у врачей. Они подтвердили, что новая печень даст пациенту шанс прожить еще некоторое время. А за эти годы врачи, возможно, отыщут окончательное средство спасения для его жизни. Но без новой печени ее сыну кранты!
– Это все очень грустно слышать, – покачал головой Никифор. – Я не ошибаюсь, сын этой женщины учился с Анечкой в одном классе?
– Да.
– Он ее ровесник. Совсем молодой человек и так тяжко болен. Но, опять же, спрошу, при чем тут Мишенька? Как он такой маленький может спасти взрослого мужчину?
И снова Юра ушел от прямого ответа, сказав лишь следующее:
– Боюсь, что ваша дочь права, когда опасается за жизнь мальчика. Ваш Миша сейчас в руках своих похитителей, и он находится в страшной опасности.
Никифор пожал плечами и погладил скрипку. Прикосновение к гладкому полированному дереву, казалось, успокоило его.
– Спасибо, – шепнул он Сашеньке. – Вы помогли мне ее вернуть. Не представляю, как вам это удалось, но сделайте для меня еще одно чудо. Верните мне Мишеньку.
– Вернуть его вам? Значит, вы решили его усыновить?
– Мальчик находился в детском доме, он сирота. Это судьба, что Елена в образе Анечки привела этого ребенка ко мне. Когда Анеч… когда Елены не стало, я много думал о том, что будет теперь с Мишей. И понял, что хочу воспитать мальчика сам. Да, я стар, могут быть проблемы. Не факт, что я протяну достаточно долго, чтобы он стал взрослым на моих глазах. Я умру прежде, чем он достигнет совершеннолетия. Но ведь такая участь может постигнуть и более молодых родителей? У меня есть знакомства, есть связи, я никогда не прибегал к ним, никогда и ни у кого не просил, но ради Мишеньки я готов отступиться от своих принципов. Я уже сделал первые пробные шаги, и мне дали понять, что это вполне возможно. А уж после того, как Хелена показалась мне выздоровевшей, я и вообще был готов признать, что принял правильное решение. И вот теперь, увы, мне снова недоступно счастье быть отцом.
– Вы ему будете не отец, – произнес Юра. – Вы ему…
Но он не договорил, потому что в кабинете появился взволнованный помощник Колпакова.
– Мы их задержали. Обоих! И отца, и мать! Пытались вырваться из города на собственной машине. Их доставят сюда менее чем через полчаса.
– А ребенок? – воскликнул Колпаков. – Миша с ними?
– Увы, ни самого мальчика, ни его тела мы в машине не обнаружили.
Услышав про «тело», Никифор совершенно посерел. Да и все остальные поежились. И даже повидавшая всякого в этой жизни Эва, вообще-то не склонная кому-то сочувствовать, и то нахмурилась и втянула голову в плечи.
– Мальчик жив, – успокоил всех Юра. – Можете не сомневаться, пока что ребенок жив.
– Пока что?
– Пока что Мишенька нужен этим людям живым. Они не станут его убивать. Сейчас он для них обоих живой дороже, чем зеница ока. Сейчас в этом мальчике вся их надежда.
– Но зачем он им?
– Погодите с расспросами. Они приедут и сами многое объяснят. Я ведь могу ошибаться.
И отвернувшись в сторону, Юра произнес:
– Хотелось бы мне ошибиться.
Но сказал он это так тихо, что услышала одна лишь Сашенька, стоящая ближе всех к нему. Она удивленно взглянула на Юру, а тот ответил ей таким долгим и горестным взглядом, что девушку осенило.
И она невольно ахнула:
– Не может быть!
Юра не стал даже отвечать, говорить ему было на эту тему тяжело. Точно так же, как и самой Саше.
– Просто в голове не укладывается, – пробормотала она.
– Подожди. Возможно, мы еще ошибаемся.
Но Саша не разделяла осторожного оптимизма Юры. Все складывалось одно к одному. Но когда доставили родителей Гоши, всем посторонним пришлось покинуть кабинет следователя. Вести допрос остались лишь полицейские, всех гражданских выставили в коридор.
Саша предлагала Никифору поехать домой, но старик твердо заявил, что останется до тех пор, пока не будет полной ясности, где сейчас находится Миша.
Эва тоже была с ними.
– Я что-то не догоняю, – обратилась она к Сашеньке, – ты поняла, зачем этим двоим так экстренно понадобился чужой ребенок?
– Он им не чужой.
– Нет? А кто же он им?
– Подозреваю, что это их внук.
Рот Эвы широко открылся.
– Внук?..
– Да. Ребенок, который родился у Анечки от их сына Гоши.
– Но ведь сказали, что ее младенец умер.
– Обманули. Мать ребенка и впрямь скончалась при родах, а вот судьба ее младенца все эти годы оставалась загадкой.
– Так я и думала, – кивнула Эва. – Вечно эти кобели заставляют нас, женщин, страдать. Гошка – подлец. Заделал Аньке ребенка и в кусты. Вся их мужская сущность в этом его поступке выражается. Да и не он один такой! Анечку с Хеленкой по мужской части сплошные моральные уроды окружали. Никифору до них дела никогда не было, он только своей музыкой дышал. Серега ради денег на Хелене женился, он вообще все только ради денег делает. Он и с меня их тянуть пытался, представляешь? За свое молчание требовал с меня материального вознаграждения. И ладно бы слово сдержал! Так нет же, деньги взял, подарки принял, думала, что не будет болтать, что это я его по голове приложила, а он снова денег просит. Я его прямым текстом послала, а он к следователю побежал. Скотина! Все они такие!
Чувствуя, что Эва взялась за свою любимую тему, принялась клеймить мужчин, и может в таком ключе развивать свою мысль еще очень долго, Сашенька ее поторопилась прервать:
– Судьба младенца до конца была известна лишь той женщине, которая находилась в роддоме на правах матери погибшей роженицы.
– Это кто же такая? – изумилась Эва.
