– Она натворила? А может, это ваш сын натворил?
– Они оба виноваты, – снизошла мать. – Но Анечка все-таки больше.
– Это почему же она больше? Это к делу не относится, но просто любопытно.
– Она женщина, – важно произнесла в ответ Элеонора, – а именно на женщине лежит ответственность за продолжение рода. Именно она решает, быть или не быть ребенку. Анечка решила, что быть. Ни с кем не посоветовалась, приняла решение самостоятельно. В этом ее вина.
– А мнение вашего сына не учитываете?
– Гоша пошел на поводу у любимой девушки. Она его заставила!
– Что заставила? Заставила захотеть ребенка?
– Да!
– Оставим этот диспут, – покачал головой Колпаков. – Поговорим о самом ребенке. Когда вы узнали, что он жив, относительно благополучен и воспитывается в детском доме?
– Недавно.
– Точнее, пожалуйста?
– Пару месяцев назад.
И Элеонора приложила к глазам платочек.
– Мне стоило большого труда, чтобы понять, что бедный ребеночек остался жив. Мы с мужем провели настоящее расследование и поняли, что мальчик все-таки жив.
– Расследование… Хм… И зачем же этот мальчик вам так экстренно понадобился? Многие годы вы о нем и не вспоминали.
– Я же говорю, таково было пожелание нашего сына. Нашего умирающего сыночка. Гоша хотел взглянуть на ребенка прежде… прежде чем его самого не станет!
И женщина зарыдала.
– Но ведь Гоша даже не знал, что с его ребенком, – произнес Колпаков. – Он вообще не имел связи с семьей Анечки, обидевшись на нее за то, что она его якобы бросила.
Но Элеонору это заявление ни на минуту не смутило.
– Гоша все время повторял нам с отцом, что хочет повидать своего ребенка, – деликатно шмыгнув носиком, ответила она. – Неужели, окажись вы перед таким выбором, вы бы не помогли своему ребенку, не исполнили бы его желание перед тем, как он отправится в вечность? Это же наш сын! Наш ребенок! Кровиночка!
Это было произнесено Элеонорой с таким чувством, что у Сашеньки защипало в глазах. Но следователь что-то не спешил разрыдаться в ответ. Очень черствый человек был этот Колпаков. Или он просто что-то знал?
– Значит, вы решили найти и показать ребенка вашему сыну, чтобы он умирал со спокойной душой?
– Таково было последнее желание Гоши. Неужели мы посмели бы ему отказать?
– И вы с мужем начали действовать, – понимающе кивнул Колпаков. – Для начала установили, что мальчик остался жив. Как и каким образом вам это удалось сделать, об этом потом поговорим отдельно. Но вы с мужем вычислили то место, в котором ребенок находился. И свели знакомство с некоей Еленой Шепелевой, которая работала в детском доме, в котором жил Миша. Договорились с ней, что она усыновит именно этого ребенка. И она за определенную мзду согласилась помочь вам в этом благородном деле?
– Да, так все и было.
– Но почему было просто не пойти к заведующей и не объяснить ей всю ситуацию? Вы оба приличные люди, уверен, что она пошла бы вам навстречу. И за все ту же определенную мзду согласилась бы ненадолго отправить Мишеньку погостить к его папе.
– В том-то и дело, что ненадолго! А мы хотели, чтобы Мишенька остался бы с нами навсегда! Это же наш внучек! Сыночек нашего Гошеньки! Гоша умрет, а Мишенька останется с нами и будет каждый день напоминать нам о нашем мальчике.
– И для этого попросили Шепелеву, чтобы она усыновила ребенка? Дали ей для этого еще денег. Думаю, что понадобилось очень много денег, чтобы ответственные за усыновление инстанции закрыли глаза на прошлое самой Шепелевой.
– Это того стоило. Она бы потом отдала ребенка на воспитание нам с мужем.
– В любом случае дико сложная схема и довольно странный способ, чтобы признать ребенка своим внуком.
– Уж какой есть, – насупилась женщина. – Мы с мужем были в шоке, узнав, что ждет Гошу. Ничего другого мы с ним в тот момент просто не придумали. Почему вы мне не верите? Я говорю вам правду!
– Хорошо, продолжайте. Что случилось потом?
– Сначала все шло хорошо. Лена четко выполняла условия нашей сделки. Заведующая тоже. Лене удалось усыновить Мишеньку. Но потом она вздумала артачиться. Мишеньку из детского дома забрала, но нам его передать отказалась. Стала требовать с нас все больше и больше денег. Заломила поистине нереальную сумму. У нас столько просто не было. Конечно, мы могли бы продать какое-то имущество и раздобыть эти деньги, но где гарантия, что Лена не захотела бы еще и еще? И потом, на это потребовалось бы какое-то время, а его у нас не было. Счет жизни Гоши шел уже не на месяцы, а на дни!
– И тогда вы решили, что легче и проще будет убить Лену?
– Нет! Кто вам это сказал?
– Вы были на месте преступления. Вас зафиксировали камеры наблюдения.
– Я пришла туда, потому что мне назначила встречу сама Лена. Но я ее не убивала. Лена была уже мертва. Кто-то из ее знакомых убил ее. Поройтесь в прошлом Лены, вы сразу поймете, что там было предостаточно людей, кто мог пожелать свести с ней счеты. А мы с мужем к ее смерти не имеем никакого отношения.
– А на кладбище в день похорон Лены зачем вы присутствовали?
– Там же был Мишенька.
– То есть вы еще тогда задумали его похитить!
– Мы должны были показать ребенка нашему сыну. Понимаете, должны! Гоша уже знал, что Мишенька едет к нему. Он ждал! Поймите!
– Я понимаю. И даже куда больше понимаю, чем вы говорите. И возвращаясь к интересующей нас теме, где сейчас находится мальчик?
– Я же говорю, он от нас сбежал.
– Сбежал, значит. Угу. И получается, что вы не сумели передать его господину Лебедеву?
Эта фамилия была совершенно не знакома Сашеньке. И она удивленно взглянула на следователя. Но, видимо, родителям был хорошо знаком человек с такой фамилией, потому что они побледнели и переглянулись в явном шоке и ужасе.
Тем не менее Сигизмунд попытался сделать хорошую мину при плохой игре.
– Кто это такой?
– Впервые слышим это имя, – добавила его жена.
Колпаков фыркнул:
– Ваша ложь, господа, просто абсурдна. Не забывайте, в какое время мы с вами живем. Все ваши разговоры с Дмитрием Сергеевичем зафиксированы. Только за эту неделю вы общались с ним семнадцать раз. Семнадцать! И вы будете утверждать, что незнакомы с ним?
– Ах, Дмитрий Сергеевич! – фальшиво улыбнулся Сигизмунд. – Да, конечно, это друг нашей семьи. Просто он взял фамилию жены, а до этого был Ласточкиным, поэтому мы и не сразу поняли, о ком идет речь. Правда, дорогая?
– Да. Ласточкина мы знаем. И не собирались скрывать от вас факт нашего знакомства с ним.
