– Здравствуй, Степаныч… – проговорил вошедший, сразу сделавшись ниже ростом.
– Здорово, Полтон!
– Я Платон…
– А мне без разницы! Принес? – спросил хозяин квакающим голосом, отчего сходство с жабой стало разительным. – Принес, конечно, принес! Иначе бы ты ко мне не посмел заявиться!
– Принес, Степаныч! – с испуганным подобострастием ответил вошедший и положил на черный стол свой чемоданчик.
Хозяин кабинета довольно крякнул, достал из ящика стола маленький ключ, открыл замок наручника и отстегнул от него чемоданчик. Затем он развернул чемоданчик так, чтобы курьер не мог видеть его содержимое, достал из другого ящика еще один ключ, с фигурной головкой, и этим ключом открыл чемоданчик.
Откинул крышку, заглянул внутрь… и лицо его мгновенно переменилось, вместо радостного ожидания на нем проступило сначала недоумение, а затем ярость.
– Что это?! – прорычал он и стал похож уже не на жабу, а на разжиревшую гиену.
И в то же время из-под черного стола донеслось глухое угрожающее рычание.
– Что это?! – повторил он и развернул чемоданчик к курьеру.
– Бу… бутылка… – ответил тот и судорожно сглотнул.
– Вижу, что бутылка, – прорычал Степаныч.
Действительно, в чемоданчике лежала бутылка с этикеткой «Коньяк дагестанский выдержанный».
– Так это, наверное…
– Наверное? – переспросил Степаныч.
Из-под стола медленно выдвинулась огромная собака – светло-коричневый зверь с гладкой шкурой и громадной головой со свисающими щеками. Глазки, маленькие, как у хозяина, горели злобой.
Степаныч подковырнул крышку бутылки желтым ногтем, снял ее, понюхал содержимое, затем достал из ящика стола хрустальную рюмку, налил в нее из бутылки, пригубил и протянул курьеру:
– Пей!
Тот послушно выпил, на лице его поочередно менялись страх и недоумение.
– Что это? – проговорил Степаныч обманчиво мягким голосом.
– Коньяк… – пролепетал курьер.
– Коньяк, – кивнул Степаныч, – и так себе коньяк. Ты меня что, за лоха держишь?
– Что ты, Степаныч… как можно…
– А мне сдается, что держишь. А тебе как кажется, Цезарь?
Пес снова хрипло зарычал и напрягся.
– Нет, Цезарь, подожди, мне еще с ним поговорить надо, а после тебя он будет не очень разговорчивый.
Степаныч уставился на курьера тяжелым взглядом и процедил:
– Куда ты дел то, что тебе передали?
– Это оно… что мне дали, то я и принес… Степаныч, ты же знаешь, я никогда… что мне дали… вот же, чемоданчик был заперт, и к наручнику пристегнут…
– Нет, Полтон. Тебе передали бутылку с раствором ценой в несколько лимонов зеленых. Передали надежные люди, которые не посмели бы меня кинуть.
– Я тоже не посмел…
– А вот этого я не знаю! Правда, Цезарь?
Пес рыкнул и вопросительно взглянул на хозяина.
– Еще рано! Он мне сначала все расскажет – кому отдал ту бутылку, куда ее дел… а уже потом…
– Степаныч, – жалобно проблеял курьер, – сам посуди, как я мог… даже если бы посмел… у меня же ключей не было…
– А вот это мы не знаем… правда, Цезарь?
Пес снова зарычал.
– Ты понимаешь, шкура, что эту бутылку уже ждет покупатель? Такой человек, с которым шутки плохи? Это я такой мягкий и добрый, а тот человек – просто зверь!..
– Но Степаныч, я ничего…
Вдруг Степаныч неожиданным при его комплекции молниеносным движением перегнулся через стол, схватил курьера за руку, прижал его руку к столу и приколол ее к инкрустированной столешнице коротким острым ножом.
Курьер охнул, побледнел, но взял себя в руки и только проблеял:
– Степаныч, мамой клянусь…
– Да не было у тебя никакой мамы! – рявкнул Степаныч. – Ты что, думаешь, я не знаю, что ты детдомовский?
Он скосил глаза на ручку ножа и недовольно проговорил:
– Вот, еще и стол из-за тебя испортил, а он, между прочим, больших денег стоил… говори, куда ты дел настоящую бутылку?
– Но, Степаныч, я как ее получил – сразу к тебе…
– Не утомляй нас с Цезарем! Все равно ты мне все расскажешь!
Он покосился на пса, как будто ждал от него умного совета, но не дождался, немного подумал, повернул нож в ране.
Курьер закусил губу и тихонько заскулил.
– Ну что, ничего не вспомнил?
– Степаныч, говорю же, я ни сном ни духом…
– Трудно с тобой! – Степаныч задумчиво взглянул в потолок, достал из очередного ящика пачку сигарет, вслух, с выражением прочитал надпись на пачке:
– Минздрав предупреждает, что курение вредит вашему здоровью…
Затем он укоризненно взглянул на курьера:
– Видишь, здоровье ради тебя гробить приходится!
Он раскурил сигарету, затянулся, поморщился, стряхнул пепел и прижал тлеющий кончик к раненой руке курьера.
Тот вскрикнул.
– Больно? – сочувственно проговорил Степаныч.
Курьер в ответ только всхлипнул.
– Ну что, не вспомнил?
Курьер помотал головой:
– Степаныч, я все тебе, как на духу…
Тут Степаныч взглянул на часы на запястье курьера:
– А что это у тебя тикалки отстают?
– Отстают? – курьер недоуменно взглянул на циферблат. – Вроде я их проверял перед операцией…
– А вот сейчас на твоих половина второго, а на моих два.
– Не понимаю… – на лице Платона отразилась напряженная работа мысли.
– Ну-ка, ну-ка! – процедил Степаныч. – Давай разберемся со временем. Ты принял груз в одиннадцать сорок, так?
– Та-ак… – проблеял курьер.
– Тогда твои часы еще шли нормально… там ты не задерживался, сразу выехал ко мне, но сюда приехал только в половине второго. Что-то больно долго…
– В час… я на часы посмотрел…
– Ну вот, значит, тогда у тебя часы уже отставали. А теперь выкладывай, что по дороге случилось.
Курьер растерянно молчал.
– Я сказал – выкладывай! Или у тебя снова проблемы с памятью случились? Принимай таблетки! Или я тебе память освежу! – и он снова потушил сигарету о руку курьера.
– Это она! – взвизгнул тот.
– Она? – переспросил Степаныч. – Ну-ка, кто такая она?
– О… Ольга…
– Давай подробно. Что еще за Ольга?
– Лю… любовница моя.
