– Ну… если немного… – медик оглянулся на пацана. С капсулой предстояло ещё минут двадцать настройки, и он кивнул. – Посиди, пока не закончу. Ты ж из курсантов у нас?
Астахов сам пришёл за Рэмом. Привёл в барак и попутно загнал спать всех, кто ещё болтался в коридоре.
Рэм думал, что не уснёт, но сразу же навалилась тяжесть, и глаза заволокло белой пеной. Той самой, что заливала правый бок Ардо.
Он вроде и не спал, а вроде…
Когда пацан уже начал дремать, на новый браслет пришло первое официальное сообщение. Вернее, Рэм подумал, что официальное. Услышал двойной писк и решил, что, как и на комме, это означает «административное».
Или что-то ещё?
Рэм заставил себя открыть глаза. Может, дядя Серёжа что-то ответил в чате? Так ведь чат раньше работал беззвучно…
Системное что-то?
Он открыл белый «конвертик».
Это было извещение о том, что курсанту Рэму Стоуну назначена компенсация за несчастный случай по вине администрации станции. Две тысячи эрго.
Первые деньги, заработанные собственной спиной.
Рэм мог теперь рассчитаться с Ули. И даже что-то заначить на будущее.
Надо только коммуникатор вернуть, чтобы разобраться, куда приятелю эрго перечислять. Старый комм Ули выкинул…
Ладно, это потом.
Рэм судорожно вздохнул и провалился в сон.
Глава 25
Утром Рэм поднялся на автомате, не просыпаясь. Мир был какой-то весь механический, не настоящий. Он смотрел на него и не верил.
Съел кашу, потащился куда-то вместе со своей группой. Оказалось, что в раздевалку спортзала.
Сержант Астахов пригнал платформу, груженную пакетами со спортивной формой. Рэму он сначала выдал его пакет, а потом спохватился:
– Я ж тебе сказал сегодня не приходить!
Рэм пожал плечами: он просто забыл.
– Ладно, переодевайся, – махнул рукой сержант.
– А ему не ту форму выдали! – наябедничал Лудди. – Ему надо двадцать второй номер.
Райские прихвостни захихикали.
Шутка была хитрая. Вряд ли сержант смотрел голофильм про суперлузера, у которого на спине красовались эти самые 22.
Лудди подскочил и хотел дружески стукнуть Рэма по спине. Пришлось резко просыпаться и отскакивать от кретина.
Рэм два дня спину берёг. Но отскочил не от страха.
С ним случилось странное: он больше не боялся, когда глядел, как шушукаются приятели Рая.
Страшного пацан насмотрелся вчера. Когда мясо и кости пополам с пеной.
Что могут с ним сделать Рай с приятелями? Подловить там, где нет камер, и избить?
Но с ним всё равно не случится такого, как с Ардо. А значит, улыбаться он сможет и без медицинской дряни в крови.
– Иди к Хэду! – прошипел Рэм так зло, что Лудди, не ожидавший отпора, трусливо удрал под защиту приятелей.
Лохматый даже не нашёлся враз, что ответить. Не понял: то, что Рэм видел вчера, успело его изменить. Проросло за ночь и пустило корни.
– А ну – разговорчики! – крикнул Астахов. – Переодевайтесь! – И показал Рэму свободную кабинку. – Комбинезон сюда, дверь запечатывается личным браслетом.
Рэм начал снимать комбинезон, и понял, что пластырь со спины уже потихоньку отваливается, как насосавшаяся пиявка.
Если бы не спортзал, а какие-то обыкновенные занятия, сегодня можно было бы и потерпеть без укола. Спина ныла, конечно, но только если он её чем-нибудь задевал, а не сама по себе.
Однако сегодня спортзал, а потом ложемент…
Рэм быстро переоделся, отпросился в туалет, заперся и вытащил один из шприцов-палочек, подаренных Дымом.
Разорвал плёнку, скрутил колпачок, воткнул в руку иглу.
Спина сразу стала ватной. Через пару минут про боль можно будет забыть и падать на неё безо всякого страха. Хорошо-то как…
Боевой стимулятор поднимал настроение, заставлял бежать, делать… Что, куда? Неважно.
Наверное, чем-то вроде был обколот вчера и Ардо. Он улыбался и боли совсем не чувствовал.
Рэм знал, что за Ардо прилетят ночью, что увезут сонного, не станут будить. Но всё равно попросил Дыма маякнуть, когда можно будет прийти провожать.
Десантнику он написал ещё вчера, когда сидел у медика. Написал, не надеясь особенно, что система пропустит исходящий сигнал.
Но оказалось, что браслет разрешает личный доступ вне станции, если более «высокий» по рангу адресат подтвердил его. И с Дымом вышло обменяться двумя фразами, даже когда он уже улетел.
Дым написал, что по госпиталю пока ничего не ясно, но надежда есть. И забирать Ардо планируют после суток реанимации, потому что этот срок сам по себе подходящий.
А ещё десантник не стал блокировать номер. Рэм видел его маячок активным, правда, без координат.
Это означало, что с Дымом можно будет пообщаться даже и не по делу. Главное, чтобы нашлись какие-то нужные слова.
Но слова пока не нашлись.
В спортзале до Рэма дошло наконец, что мастер-сержант никогда раньше не преподавал в учебных заведениях.
Он привык работать над дополнительными навыками с людьми непроходимо взрослыми, самостоятельно мыслящими и понимающими свои цели.
Астахов разработал для каждого из восьми курсантов индивидуальную программу тренировок, чтобы улучшить конкретно его показатели. У одного реакцию, у другого – выносливость, у третьего – координацию движений.
Он полагал, что его задача – помочь курсанту освоить правильное выполнение упражнений…
Но курсантов надо было ещё как-то заставить самосовершенствоваться. В свободном режиме они предпочитали от физкультуры косить.
Зал был большой. Астахов возился с каждым курсантом отдельно, помогая ему правильно освоить нужные движения.
Но пока старшие курсанты вкалывали, райские подпевалы откровенно саботировали занятия. Они ждали, пока мастер-сержант отвернётся, и тут же залипали в браслет или начинали болтать, тыча пальцами в сторону Рэма.
Тот косить не пытался. Ему было интересно разбираться в незнакомых нагрузках. В школе шёл очень короткий набор – подтянуться-отжаться – и игры. Он бы и сейчас поиграл – но с кем?
Браслет пискнул – дядя Серёжа сбросил снимки обломков катера, угробленного Илингом. Самые крупные куски техники втащили на станцию.
Рэм вздохнул – вот где было сейчас интересно. Но делать было нечего, и он втиснулся в незнакомый тренажёр.
– Ты, скотина экзотская!.. – Рай подошёл со спины, пользуясь тем, что сержант в другом конце зала. – Если ты и сегодня будешь у Эрга выпендриваться, тебе не жить! Я тебя предупредил, понял?
